Наверное, стоило осмотреться, прежде чем ломиться наружу. Лира, хоть и высокая, но худая и лёгкая, да ещё рюкзак за плечами тянет назад. Встречаемся мы где-то посередине, в дверях, и оба летим на пол. Я — на спину, а пассажир, запутавшись в ногах, на меня.
«Твою же!»
Мой безмолвный эмоциональный «этюд» перекрывает испуганный возглас девицы. Она вскакивает с места и, цокая каблуками по керамограниту, бросается к нам.
— Сачжанним ЧжунСок-сии, с вами всё в порядке? — доносится до меня её голос.
Тем временем, пассажир уже поднимается и протягивает мне руку. Я машинально принимаю помощь, и тоже встаю на ноги, скрипя зубами от боли. Увалень от души приложил лакированным носком туфли по моей многострадальной ноге, да и грудь ноет после встречи с «препятствием». Но я не собираюсь тут перед ними строить из себя неженку, поэтому героически терплю.
Отпускать мою ладонь мужик почему-то не спешит, и я, чуть ли не силой, вырываюсь из крепкого рукопожатия. Мне не до вежливости. Я «удачно» приземлился на рюкзак с заказами, и единственное, что меня волновало после собственных повреждений, — это сохранность съестного. Очень хорошая мотивация позабыть про боль.
«Мина с меня шкуру спустит, если что случится со жратвой!»
В этот момент подаёт голос моё «препятствие», и, к счастью, оно повежливее ШиЕна. Во всяком случае, коровой не обзывает.
— Агасси, ты цела?
«Цела, цела», — киваю я в ответ, мельком рассматривая его. С «мужиком» — это я конечно перегнул. Передо мной скорее молодой парень, лет двадцати пяти. Высокий, с лицом, достойным популярного актёра, и одетый в дорогой костюм. Типичный «наследник рода», если соотнести возраст и занимаемую им должность, — мажор, по-нашему. А может, просто хорошо сохранился.
(за прототип взят Южнокорейский актёр и певец Чха Ын У)
Сделав сии нехитрые выводы, переключаюсь на своих баранов. Чуть прихрамывая, выхожу из лифта, снимаю рюкзак с плеч. Внимательно осматриваю его содержимое на предмет нанесённого урона. Все заказы оказываются целы, только коробочки кое-где помялись, и я облегчённо выдыхаю. Благо, ничего жидкого таскать не приходится.
Тем временем секретарша, словно разъярённая фурия набрасывается на меня:
— Почему ты так по-хамски себя ведёшь? Ты знаешь, кто перед тобой? А ну, быстро извинись перед директором Ким ЧжунСоком!
Мысленно проклиная корейские традиции, лезу в планшетку, но та, по-прежнему, висит. Тогда просто протягиваю помятую накладную в сторону парочки. В ответ снова слышу шипение.
«Теперь-то что? Ах, да… забыл. Челобитную не так подаю».
Пока я перехватываю бумажку в обе руки, наблюдавший за моей вознёй парень сам проявляет инициативу.
— Подожди, ДжинХе, кажется, у нас тут глухонемой курьер. Я прав? — Он выхватывает из моих пальцев накладную, пробегает глазами по её содержимому. С недавних пор Мина стала печатать на них приписку: «Вам принёс заказ немой курьер. Пожалуйста, будьте снисходительны», чем, несомненно, облегчила мне работу. Правда, планшетом всё равно приходилось пользоваться, дабы исключить недопонимания. Особенно на новых адресах.
— Почти угадал, — хмыкает ЧжунСок. — Как такое возможно? Повредила связки?
«Кажется, кто-то лезет не в своё дело», — решаю, молча разглядывая собеседника. Отвечать на его вопросы я не собираюсь, мне ещё работать надо. А раз предъявлять за помятый костюм не спешат, пусть забирают заказ и до свидания.
— ДжинХе, прими у агасси заказ и расплатись. Добавь ей на чай за доставленные неудобства, — будто читая мои мысли, произносит парень. Меня это вполне устраивает — чаевые я люблю.
— Будет исполнено, директор ЧжунСок-сии, — смиренно отвечает ему секретарша, кланяясь.
Остальные адреса я прохожу без приключений. Планшет мне так и не удаётся оживить, и что с ним делать дальше — непонятно. Зарплата будет через неделю — Мина обещала платить два раза в месяц, — а тех денег, что надавали чаевыми, не хватит и на ужин в «Al Parco». Какой уж тут ремонт.
В нашем ресторанчике тишина. Только пара ачжумм сидят за столиком в обществе Мины и дружно пялятся в экран телевизора на стене. Дамы являлись знакомыми хозяйки ресторана и приходили сюда как к себе домой. Вообще, тут многие оказывались если не знакомыми, то друзьями, словно жители коммунальной квартиры. Такая большая семья, где все про всех всё знают.
Прохожу в подсобку, сбрасываю пустую тару и переодеваюсь. Заодно успеваю разглядеть здоровенный синяк на голени. В очередной раз мысленно ругнувшись, иду в зал, сдаю наличность в кассу. Потом принимаюсь за посуду.
— ЁнМи, иди поешь с нами, — кричит мне Мина, когда я управляюсь с текучкой. Оказывается, она успела накрыть на стол и потчует дамочек яствами. Отказываться было бы невежливо, так что присоединяюсь к пирушке.
Дамы за столом только что закончили просмотр очередной серии свежей дорамы и горят желанием пообсуждать её сюжет. Потихоньку вслушиваюсь в их болтовню.
— Повезло Чонён, такого парня отхватила. Чего она нос воротит?
— Нельзя с чёболем встречаться, вот и воротит! Разумом понимает, каких проблем себе заимеет, но сердцу не прикажешь. Отсюда и диссонанс. Ей и сестра, в прошлой серии, запретила с ним встречаться. Вспомни! Мудрая девушка!
— Ну, это в реальности — проблем. А то — дорама! Как режиссёр захочет, туда и выкрутит.
— Дорама не дорама, но я считаю, что должны показывать, как есть на самом деле. Ну не бывает такого, чтобы чёболь случайно столкнулся на улице с обычной девушкой и влюбился в неё. А если и случится, то ненадолго. Не того полёта птицы. У них там сплошные браки по расчёту и строгий отбор красавиц.
— А что, у нас красавиц нет? Вот возьми хотя бы ЁнМи, — ачжумма указывает палочками в мою сторону. — «А чего сразу я?» — её принарядить, личико подкрасить, и хоть сейчас на выданье. Жаль, молода слишком. ЁнМи, тебе сколько лет?
— Восемнадцать ей, — встревает в разговор Мина, явно недовольная, что не её в красавицы записали. И да, мне теперь семнадцать по паспорту. ЁЛин вчера принесла мои новые документы с подкрученной датой рождения, как и просил. Для местных оказалось нормой прибавить пару лет к возрасту — за рождение и прошедший год. Лирин день рождения остался прежним — в феврале, — а значит, мне пока положен лишь год сверху. Очень странная традиция, о которой я услышал ещё от Манхи.
— Восемнадцать? А не дашь. Прямо совсем девочкой кажется. Ну ладно, значит, есть у нас красавица, осталось ей жениха подыскать.
— И что, ты веришь в то, что вот, прямо сейчас, откроется дверь, и сюда зайдёт богатый принц с букетом цветов для нашей ЁнМи?
В этот момент тренькает звонок у входа, и на пороге появляется огромный букет белых роз, почти полностью скрывающий его владельца. Сам он появляется следом, вызывая у всех присутствующих немую сцену из «Ревизора».
— Я пришёл навестить девушку, которая сегодня доставляла мой заказ в «SK Networks», — глядя прямо на меня, произносит ЧжунСок. — Кажется, я был весьма неловок, чем доставил ей некоторые неудобства. В качестве извинения я хочу подарить ей этот букет и пригласить поужинать со мной.
Конец десятой главы.
Глава 11
Сеул, двенадцатое и тринадцатое апреля.
Мина первой отходит от шока. Она вскакивает из-за стола, бежит встречать необычного посетителя, при этом расшаркиваясь перед ним на ходу:
— Добро пожаловать, сонсэнним. Прошу простить нас, сонсэнним. У нас обед, но мы всегда рады гостям. Может, желаете что-нибудь приобрести?
Видно, что девчонке не по себе в присутствии столь важного гостя, но её профессионализм берёт верх. Важный гость, однако, не горит желанием смущать присутствующих и обращается к хозяйке ресторана с вежливым отказом:
— Пожалуй, в следующий раз, а сейчас я только оставлю букет.
ЧжунСок снова переводит взгляд на меня, глазами выражая, что стоило бы избавить его от ноши. Я же сижу с каменной физиономией и не делаю попытки даже привстать. Я что, девочка — за цветы убиваться? Мне этот веник нафиг не сдался, как и его обладатель.
Мина не разделяет моего мнения.
— ЁнМи, ну что ты сидишь, иди, встречай гостя! — произносит она, оборачиваясь. Не дождавшись от меня какой-либо реакции, вновь поворачивается к ЧжунСоку. — Прошу простить нас, сонсэнним, ЁнМи очень стеснительная. Если вы позволите, я возьму букет.
Она ловко перехватывает перемотанную широкой лентой охапку и снова кланяется. Гость не возражает.
— Пусть эта очаровательная, но стеснительная девушка напишет мне, чтобы договориться об ужине. В любое удобное время.
Произнеся это, ЧжунСок прощается и выходит за дверь. Сквозь прозрачное стекло витрины видно, как он садится на заднее сиденье премиальной машины, сильно смахивающей на «майбах», и укатывает восвояси. Как говорится: «Скатертью дорога».
После отбытия чёболя я выслушиваю от Мины целую лекцию на тему того, какая я неблагодарная и невоспитанная. Что ж, знаем, слышали неоднократно. Просто пропускаю этот поток слов мимо ушей. Девчонка сама навесила на ЁнМи ярлык стесняшки, вот его и буду придерживаться, если что.
У одной из ачжумм дома оказывается в наличии подходящая по размерам ваза, больше похожая на очень глубокое ведро, которую с трудом доволакивает её внук, вызванный по телефону. Потом Мина подрезает стебли, и розы занимают своё законное место. Всё это время меня продолжают пытать на предмет «откуда дровишки». Рассказываю, как всё было, используя в качестве «переводчика» сотовый Мины.
А «дровишки» нарисовались интересные. Подробности о них я тоже узнаю во время допроса, и с каждым фактом меня всё больше тянет закопаться поглубже.
Оказывается, к нам пожаловал не кто иной, как Ким ЧжунСок собственной персоной. Старший наследник одной из богатейших семей в республике. Их концерн «Sequoia Group» специализируется на полупроводниковой промышленности и высоких технологиях. А конкретно ЧжунСок управляет собственной компанией, ведущей разработк