МинХэ, не дожидаясь ответа, скрылась в направлении своего рабочего места, а ЁЛин, пользуясь моментом, полезла в сумочку за расчёской — привести в порядок растрёпанные, дувшим в открытые окна машины ветром, волосы. Она едва появилась в отделе, как тут же была взята в оборот не в меру любопытной коллегой. Как тут успеть красоту навести?
Кабинет ЁЛин представлял собой небольшой закуток, огороженный, от дюжины аналогичных, фанерными перегородками. Само рабочее пространство женщины являлось образчиком ординарности: стол, на нём монитор компьютера; мышь, клавиатура; забитая текучкой стопка лотков; канцелярские принадлежности. Сбоку компактный стеллаж, отсвечивающий подписанными корешками папок. На перегородке, приколотая кнопками, карта страны, с многочисленными пометками карандашом; листок со списком номеров, над телефонным аппаратом, и чуть в стороне фотография улыбающегося в камеру мужчины — покойного мужа ЁЛин. Женщина несколько раз порывалась её снять, но стоило взять снимок в руки, тут же возвращала на место.
— Ты никак, на согэтхин ходила? — вернулась МинХэ с чистой блузкой и неожиданным вопросом. Она протянула свёрток ткани ЁЛин и закрыла спиной, висевшую на стене, камеру, направленную в сторону рабочего места коллеги. Дождалась, пока ЁЛин переоденется…
Вопрос подруги поставил ЁЛин в тупик. Какое отношение свидание вслепую имело к её внешнему виду, она не поняла. Видимо, так они проходят в понимании девчонки, выскочившей замуж за своего одноклассника и по этой причине ни разу на них не бывавшей? Всё может быть. На всякий случай, ЁЛин утвердительно кивнула. Вдаваться в подробности давешней попойки она не собиралась, а тут за неё всё придумали. Согэтхин так согэтхин!
— Давай, рассказывай! — пошла в наступление подруга, почуявшая жаркую новость. Надев новую блузку, ЁЛин, какое-то время раздумывала, что делать с пятнами на юбке, и, в итоге, решила оставить обновку навыпуск — частично прикрыв той испачканный элемент одежды. Размышления на эту «насущную» тему позволило женщине собраться с мыслями и придумать, ответ для не в меру любопытной МинХэ.
— Он оказался козлом! — почти взаправду вздохнула ЁЛин, припомнив некоторые из своих давних «свиданий»
— Щибаль! — выдохнула МинХэ, тем самым, выражая женскую солидарность, и тут же добавила: — Ну он хоть не урод?
ЁЛин, повторно сбитая с толку, неопределённо махнула головой. К счастью, допрос прервал рабочий телефон на её столе, издавший мелодичную трель. Вызывал начальник.
Боссом у ЁЛин была повидавшая жизнь ачжумма, которую звали Су ЛиСоль. Успешно поступив в Йонсей, она, молодая и уверенная в себе, мечтала о карьере. Но, вовсю набирающая обороты и нацеленная на тяжёлую промышленность индустриализация страны, оставляющая целые отрасли «за бортом», заставила ЛиСоль пересмотреть свои взгляды на жизнь. Будучи тогда весьма впечатлительной особой, она была глубоко поражена зверствами, что продемонстрировало авторитарное правительство, во время подавления, вспыхнувшего в городе Кванджу — провинции Чолладо — а за ним, и соседних регионах, протеста. Тогда, девушка впервые пережила нервный срыв. А оправившись, поклялась себе посвятить свою жизнь помощи людям.
Закончив Йонсей, она отказалась от маячащих на горизонте перспектив и устроилась на работу в фонд помощи детям-сиротам, коих, во время периода индустриальной реформы, становилось всё больше и больше. Их родители, кто, оставшись без работы, кто, просто не выдержав нищеты, сводили счёты с жизнью, оставляя, никому не нужных, детей на произвол судьбы. Впрочем, занятое реформой государство тоже было не в восторге от лишних ртов, отъедающих из, и без того вечно пустой казны, энную сумму вон. Лишь, благодаря фонду, ежегодно собирающего из кошельков щедрых, преимущественно, иностранных, спонсоров средства на содержание дюжины детских домов, разбросанных по стране, брошенным ребятишкам оказывался необходимый уход.
Шли годы, а с ними наступал подъём экономики Страны утренней свежести. Государство, наконец, вспомнило о своём подрастающем поколении, и взяло под контроль детские дома, возобновив их финансирование в полном объёме. Фонд, в котором работала ЛиСоль, прекратил своё существование, а его сотрудники — преимущественно, волонтёры, принялись за поиски работы. ЛиСоль повезло. Благодаря связям мужа — занимавшего должность в министерстве образования, ей удалось устроиться в службу опеки, где она трудилась по сей день, пройдя путь от простой службистки до начальника столичного подразделения.
Войдя в кабинет босса, ЁЛин обнаружила там, кроме ЛиСоль, расположившегося за столом человека в мундире. У женщины участилось сердцебиение, когда она, без труда распознала форму военной разведки. Нутром почувствовав, по чью душу явился этот человек, ЁЛин, сначала, чуть было не «задала стрекача», но, с детства привитая дисциплина и уважение к старшим оказались сильнее паники. ЁЛин, традиционно поклонилась, здороваясь с начальницей, и застыла, сложив перед собой ладони, в уважительном жесте да скромно уставившись в пол. Чутьё не подвело женщину.
— Аньон, ЁЛин, — поздоровалась с ней начальница, и подними вошедшая взгляд, заметила бы скривившиеся губы ЛиСоль, недовольной внешним видом подчинённой. — Этот уважаемый человек из военной разведки. Он интересуется одной девочкой, с которой ты можешь быть знакома. Ответь на его вопросы.
Сердце ЁЛин взялось в галоп. Ей казалось, что его стук слышен всем присутствующим. Она заставила себя поднять голову, посмотрела на незнакомца.
— Как скажете, Су-сонбэ, — выдавила она из себя ответ и снова поклонилась.
— Присядьте, инспектор, — пригласил женщину за стол разведчик, кивнув на место напротив себя. Дождавшись, когда та, на вдруг ставших непослушными ногах, подойдёт, и займёт предложенный стул, продолжил. — Меня интересует агасси, которую зовут Ли ЛиРа, пропустив формальности, произнёс мужчина. Из тонкой папки, что лежала возле него на столе, на свет появилась фотография разыскиваемой, с которой, взглядом фиолетовых глаз на ЁЛин смотрело знакомое лицо с неестественно светлой кожей.
— Узнаёте её? — дав женщине время рассмотреть снимок, поинтересовался разведчик.
— Да, я знаю эту агасси. Я навещала её в больнице в Сокчхо. К нам поступил сигнал оттуда, о жестоком обращении с ребёнком, и я ездила разбираться. Там я с ней и познакомилась, — ответила ЁЛин, указав подбородком на фотографию. Пока она разглядывала снимок, ей удалось собрать в кучу разбегающиеся мысли и немного успокоиться. Вряд ли, НИС стали бы церемониться, узнай, что она скрывает девочку у себя, и расспросы вместо наручников тому подтверждение. Во всяком случае, пока. А это значит, что ей нужно вести себя естественно и непринуждённо, показывая профессионализм и готовность помогать в решении вопросов национальной безопасности. Ну и постараться, при этом, не сболтнуть лишнего.
— Насколько хорошо вы с ней успели познакомиться? Как долго общались? Она вам что-нибудь рассказывала о себе? — продолжил опрос разведчик будничным тоном. ЁЛин задумалась, припоминая подробности их первой, с Лирой, встречи.
— Эта агасси швырнула в меня поднос с едой, из-за чего, я несколько недель провела в той больнице. А первый и последний наш разговор состоялся сразу, после моей выписки. Единственное, что я из него помню, что она извинилась за свой поступок и сказала, что я — красивая. К сожалению, коммуникация с ней была сильно затруднена тем, что девочка общалась через планшет, из-за своей немоты.
— ЁЛин-сии, тот сигнал, о жестоком обращении подтвердился? — как будто, пропустив мимо ушей предыдущую фразу женщины, поинтересовался нисовец.
— Нет. Имело место недопонимание к сотрудникам больницы со стороны третьих лиц. Девочка находилась там в полной безопасности.
— Это хорошо, — выдержав паузу, поддакнул разведчик, и следом, задал давно ожидаемый женщиной, вопрос. — Значит, с тех пор, вы больше не видели ЛиРа?
— Цхонг-вей (лейтенант. Прим. автора), — обратилась ЁЛин к собеседнику по его званию, добавив толику возмущения в голос, — моя профессия требует ответственного подхода к любому случаю неподобающего обращения с детьми. Если есть возможность, я стараюсь отслеживать судьбы тех, с кем контактировала по роду своей деятельности. Это же касается и той агасси. Но ездить просто так, навещать по старой памяти, — такой привычки у меня нет.
Произнеся сию тираду, ЁЛин внутренне сжалась, ожидая следующего, неизбежного, вопроса, но, к её удивлению, его не последовало. Нисовец протянул руку за фотографией, спрятал её в своей папке.
— Если эта агасси вдруг объявится в вашем поле зрения, пожалуйста, сообщите мне вот по этому номеру телефона, — произнёс он, поменяв снимок на прямоугольный кусочек картона и передвинул его по столу к ЁЛин. Та, мельком на него взглянула, вновь посмотрела на мужчину.
— С девочкой что-то случилось? — вполне искренне изобразив заботу, спросила она, не спеша брать визитку. Служивый неопределённо махнул головой.
— Это дело касается национальной безопасности. Большего я вам рассказать не могу, — так же, почти взаправду, вздохнул разведчик.
Уже выходя из кабинета ЛиСоль, ЁЛин, обернувшись, чтобы закрыть за собой дверь, заметила, как начальница, незаметно от гостя, подмигнула своей подчинённой.
Конец третьей главы.
Глава 4
Косон, третье апреля.
Оби снится кошмар. Третью ночь подряд он преследует её, изматывая морально и физически. Раз за разом, повторяется жутковатый сюжет: Девушка, вовсю мчится через лес, спиной ощущая незримую погоню. Ноги легко несут её вперёд по мягкому настилу из хвои и дёрна. Молодое тело без труда перепрыгивает через небольшие поваленные стволы деревьев, уворачивается от низких веток… Мимо взгляда проносятся идиллические пейзажи, только, останавливаться, чтобы их разглядеть поближе, нельзя. Точнее, и хотелось бы, но девушка не может этого сделать физически, ощущая следующий по пятам ужас. Внезапно, она спотыкается о коварный корень и летит на землю, лицом вперёд. Пытается подняться, но сзади на неё наваливается нечто, придавливая своей тяжестью, сковывая движения… Миг, и картинка меняется. Оби теперь стоит на берегу небольшого лесного озера, у самой его кромки, и пристально вглядывается в зеркальную поверхность, пытаясь пронзить взглядом толщу воды. Она замечает движение в глубине, будто, чья-то тень промелькнула и исчезла. Девушка наклоняется, в попытке разглядеть обитателя глубины, как, внезапно, из-под воды проступает лицо, на белой коже которого сверкают фиолетовые глаза. Их взгляд тут же гипнотизирует Оби. Будто пропасть, что тянет вниз, если слишком долго смотреть в неё, он влечёт девушку к себе, отключает рассудок, давит инстинкт самосохранения…. Оби не выдерживает такого натиска и падает в воду. Картинка снова меняется. Теперь, девушка находится в узком, длинном коридоре, похожем на гостиничный. Ковровая дорожка на полу, ряды дверей по обе стены… Только, это не отель, а паром, на котором она плывёт на Чеджу. Оби знает это, как само собой разумеющееся. Знает она и то, что произойдёт дальше. Раздаётся пронзительный металлический скрежет, раздирающий пространство в