л из его руки в ладошку Лиры.
— Сможешь решить? — кивает он на доску. Делаю шаг назад, окидываю взглядом предстоящий фронт работ.
«Дифференциальные уравнения? Занятно! Похоже, Каманах решил разом выжать из меня все знания по школьной программе, раз предлагает подобное»
Вовремя давлю порыв почесать макушку. Обхожусь тем, что сжимаю и разжимаю пальцы свободной руки.
«Может, ну его?» — оглянувшись через плечо, ловлю я запоздалую мысль. Класс, предвкушая неожиданное развлечение, сосредотачивает всё внимание на нас с Каманахом. Про тест, присутствующие, дружно забывают. Сонсенним это замечает, и спешит исправить ситуацию.
— Если, кто-нибудь желает сдать работу, можете это сделать. Остальных прошу не отвлекаться. Это важный тест, отметки за который пойдут в общий балл.
Заслышав про «общий балл» ученики дружно склоняют головы к своим листкам, что не может не радовать — так, я чувствую себя гораздо комфортнее, когда не нахожусь под пристальным взглядом двух десятков пар глаз. «Сдаваться», при этом, Каманаху никто не спешит. Вот и хорошо.
Глубоко вздохнув, отбрасываю сомнения в сторону и, подняв руку с зажатым в ней маркером, шагаю к доске.
Конец шестнадцатой главы.
Глава 17
Блеснуть знаниями перед одноклассниками мне не даёт появившаяся в дверях молодая особа в очках с большой, круглой оправой.
«Ну вылитая Гарри Поттер в юбке — корейский вариант» — успеваю подумать, прежде чем она открывает рот.
— Учитель Каманах, саджан-ним СуХван хочет видеть вашу ученицу — ЛиРа. По очень важному делу. — Особа переводит на меня взгляд, приветливо улыбается.
— ЛиРа, отложим решение на потом, — забирая из моих рук маркер, с явным сожалением в голосе, произносит Каманах. — Пройди, пожалуйста, с нашим секретарём. Раз, тебя хочет видеть директор, не стоит заставлять его ждать.
Судорожно вспоминая, что я успел натворить, возвращаюсь к своему столу, цепляю с него планшетку и, подмигнув недоумевающей Манхи, направляюсь к выходу. Что ж, послушаем, о чём важный дядя глаголить собирается.
В приёмной сопровождающая меня секретарша в круглых очках аккуратно стучится к начальству и скрывается за дверью. Через полминуты выходит обратно, манит к себе.
— Сонсен-ним СуХван ждёт тебя, проходи.
Директор расположился в помещении, которое, язык не поворачивается назвать кабинетом. Просторный зал, декорированный под «дерево». В его центре, за большим, прямоугольным столом, приподнятым над полом на уровень колен, на мягких подушках восседают двое мужчин. Они, синхронно поворачивают головы в сторону вошедшей девочки, и в их глазах читается то, что можно назвать изумлением. Приятный момент, надо признать. Всё-таки, внешность Лиры — это моя гордость, и я с нетерпением жду, когда, короткий, уродливый ёжик заменят длинные локоны. Чем длиннее, тем лучше. Обожаю такие.
— ЛиРа-ян, я — директор Ким СуХван, а мой многоуважаемый гость — Мун КванГо — председатель попечительского совета школы. Он хочет поговорить с тобой, — минуя вступление, сразу переходит к делу один из присутствующих — мужик «за пятьдесят». Залысина на голове, блестящий лоб и бегающие глазки создают впечатление пожившего и потрёпанного жизнью человека. В противовес его гостю, чьё монументальное лицо трудно назвать иначе, чем — каменным. Тяжёлый, отдающий высокомерием, взгляд и полное отсутствие намёка на тёплые чувства, едва ли посещавшие это лицо прежде, выдают в нём бойца финансового фронта, привыкшего идти по трупам своих конкурентов. Чувствую, как от его взгляда мурашки бегут по коже.
Пока я флегматично разглядываю своих собеседников, и строю предположения в какую сторону пойдёт разговор, в кабинете стоит гнетущая тишина. Заметив недоумение на лицах, спохватываюсь и изображаю поклон.
«Будем вежливы»
— Значит, ты — немая? — спрашивает КванГо, и его голос оказывается под стать лицу — таким же монументальным. — «Интересно, у него в роду японцев не было? У них такие же суровые физиономии»
Киваю, начисто позабыв — «Ну, очевидно же, что не слепая!» — привычно прокомментировать сей дурацкий вопрос.
— Что ж, это мне нравится, — совсем не тактично добавляет он, а я борюсь с подступившим желанием развернуться и уйти, подальше от этого надменного хлыща.
«Двинуть бы по его физиономии, как следует! Да только, кулаки марать неохота»
— А то, что ты крайне невоспитанная и неряшливая — не мои проблемы, — делает он экивок в сторону директора. Последний, ёрзает на своём месте, поняв, кому предназначался «комплимент».
«Влетит ЮнДжону, как пить дать, за то, что я по школе в джинсах разгуливаю» — доходит до меня, что, под неряшливостью он подразумевает мою неуставную форму одежды.
— Я же, приехал сюда по другому вопросу, — между тем, продолжает нагнетать КванГо. — Ты не догадываешься, по какому?
Отрицательно мотаю головой, хотя, уже предполагаю, куда завернёт разговор. Мысленно, подбадриваю мужика: — «Давай, выкладывай. Не тяни кота за… хвост!»
И он не тянет.
— Вчера, — молвит КванГо, — ты стала участницей инцидента, произошедшего с моим младшим сыном. К сожалению, кроме вас, там находилось много народу, включая журналистов. И последним не терпится рассказать об этом в новостях. Я категорически против, чтобы фамилия моей семьи мелькала в подобного рода сюжетах. Ты понимаешь, о чём я?
«Предельно понятно. Аж, самому тошно»
Киваю, и он продолжает.
— Ты, сколько угодно можешь красоваться перед камерой, когда эти крысы пожалуют по твою душу, но, если хоть словом упомянешь, кого именно спасла, ты не только вылетишь из этой школы, но и утонешь, вместе со своей семьёй, в нечистотах, которые я на вас вылью.
«Ой, боюсь, боюсь! Прям, от страха писаюсь. А ты, гнида буржуйская, в курсе, что в эту игру можно вдвоём играть?»
Улыбаюсь краешками губ. Неторопливо включаю планшет и предельно долго печатаю ответ. Протягиваю девайс мужику… Внезапно, СуХван срывается со своего места, выхватывает планшетку из моей руки, и, часто кланяясь, сам, держа двумя руками, протягивает её КванГо.
— Прошу простить меня, саджан-ним, это моя вина, саджан-ним, — лебезя перед гостем, тараторит директор. Замечаю, как побледнело его лицо, а проступившие, крупные, капли пота, стекают по вискам.
«Интересно, какую часть местного этикета я нарушил на этот раз? Да так, что директора вот-вот удар хватит»
— Позаботьтесь об этом, — ледяным тоном отвечает КванГо и забирает из его рук предмет раздора. Директор же, выполнив миссию по спасению своего достоинства, сверкает в мою сторону яростным взглядом, но садиться не спешит. Видимо, ждёт, чего ещё отчебучит невоспитанная ученица. Показательно его игнорирую, наблюдаю за реакцией КванГо, углубившегося в чтение моего опуса. Ему должно понравиться!
[Это был кнут, а где же пряник, КванГо-сии? Мне, глубоко плевать на ваши угрозы по двум причинам. Я — сирота, и я не горю желанием посещать данное учебное заведение. Тем не менее, я понимаю, каково это быть в центре внимания, и из чувства солидарности выполню вашу просьбу. Но, любой труд должен оплачиваться, особенно, если он связан с враньём. Вы понимаете, о чём я говорю?]
Прочитав, КванГо откладывает планшет. Долго молчит, уставившись куда-то в пространство. Затем, поднимает на меня взгляд и коротко произносит:
— Чего ты хочешь?
«Молодец мужик, профи! Умеет держать эмоции под контролем» — мысленно, делаю я уважительный кивок в его сторону, и, забрав со стола гаджет, «озвучиваю» свою хоте́лку.
Безлюдными коридорами возвращаюсь в свой класс, чем отвлекаю школяров, прилежно корпящих над учебниками. Они провожают меня долгими взглядами, а я машу́ в ответ. Тем самым, снимаю стресс, от встречи с КванГо.
Не сказать, что меня удивил визит бати ШиЕна — вполне ожидаемо, при его положении. Чем больше денег, тем меньше желания быть на слуху у общественности, особенно, в шкуре пострадавшего. Как говорится: «У богатых свои причуды». А я, итак не стремлюсь светиться на «ТВ». Как ни крути, но статус беженца с севера — не лучшее подкрепление собственной биографии. Всплывёт — мало не покажется. Другое дело — журналисты. Те, при желании, способны разворошить любую корзину с грязным бельём, в погоне за сюжетом. И если КванГо в состоянии от них откупиться, то, что делать мне?
Захожу в класс одновременно со звонком, знаменующим конец урока, и это не может не радовать. Есть законный повод послать Каманаха с его тестами куда подальше. Тот, похоже, придерживается аналогичного мнения. Он, берёт со своего стола стопку листов, и мимоходом кивнув мне, выходит из класса.
«Вот и хорошо!»
А моё появление вызывает интерес куда меньший, чем сигнал на перерыв. Ученики вскакивают со своих мест и за несколько секунд создают своеобразное «броуновское движение», кто — оккупируя соседнюю парту — обсудить с приятелями минувший тест, или, банально посплетничать, а кто — перемещаясь к своему шкафчику. Впрочем, возле них то же образуются небольшие группки, желающих «почесать», пересохший во время урока, язык.
«Девочка, что тебе больше всего понравилось в корейской школе? Больше всего мне понравилась перемена!» — переиначиваю я отрывок из старой, советской киноленты и широко улыбаюсь, представив Лиру на месте той первоклашки. Остаётся только бантик к голове прибить поверх едва отросших волос.
Моё хорошее настроение подхватывает Манхи. Не успеваю я доплестись до своего места, как она повисает на моём плече и кричит чуть ли не в самое ухо:
— Лира, все в восторге от тебя!
«Что-то не похоже на восторг» — думаю я, окидывая взглядом встревоженный улей, в который превратился класс. Чтобы не показаться бесчувственной скотиной, корчу растерянно-радостную гримасу, одновременно, устраиваю свой зад на стуле. Включаю планшет, печатаю вопрос.
— Ты можешь посмотреть расписание на школьном сайте… ой! — прикрывает она ладошкой рот в любимом жесте, выражающем ужас и раскаяние одновременно. — Прости меня, я забыла про твою просьбу. Я не нарочно!