Ш-ш-ш-ш. А сзади – компаньонка на лестнице двигалась, хоть и почти незаметно.
Дюйм за дюймом, ступенька за ступенькой, они шли за ней.
– Господи, помоги, умоляю, спаси меня.
Элси не могла вынести этого зрелища – все истуканы вместе.
С отчаянным воплем она бросилась прочь от перил, по коридору. Свеча погасла, но это не остановило ее, она не могла остановиться и неслась вперед очертя голову. Они не желают подпустить ее к дневнику, и именно по этой причине она просто обязана его прочесть. Она прочтет его, даже если это будет последним, что она сделает в жизни.
Элси протискивалась сквозь строй компаньонов, отталкивая их плечами, опрокидывая, и они скрежетали по изразцовым плиткам. Почти добралась, почти добралась. Она споткнулась, устояла и чуть не закричала от радости – ступенька! Первая ступенька перед дверью в мансарду.
Она попыталась достать новую спичку. Коробок упал на пол, но Элси успела выхватить одну палочку и вцепилась в нее мертвой хваткой. Чиркнув о стену, она зажгла свечу.
Дверь мансарды была отворена.
Ш-ш-ш-ш. Элси становилось дурно от этого звука. Но она не могла остановиться – истуканы следовали за ней по пятам. Взлетев по ступенькам, она захлопнула за собой дверь мансарды. И вовремя. Пока дверь закрывалась, она успела рассмотреть сквозь щель зловещую нарисованную улыбку и глядящие на нее хитрые глаза.
От пыли горели легкие, было трудно дышать. В воздухе стоял тяжелый запах сырости, как в склепе. Элси была на грани обморока, а ей предстояла еще долгая обратная дорога в спальню. Если она сможет добраться до спальни. Что, если они преградят ей путь? Или проникнут сюда, несмотря на дверь?
Элси лихорадочно заметалась, ища дневник. Вокруг летала пыль, как перья в курятнике. Когда она немного осела, стали видны два светящихся изумрудных глаза.
– Джаспер!
Никогда в жизни Элси так не радовалась живому существу. Подбежав к столу, на котором лежал кот, она поставила свечу. Пальцы жадно зарылись в пушистый мех. Тепло его кожи, биение пульса у него за ухом – все это казалось ей несказанно приятным и успокаивающим. Хоть кто-то живой рядом – живой по-настоящему. Джаспер ничем не мог ей помочь, но придавал ей сил и храбрости перед предстоящим столкновением с компаньонами.
Мяукнув, Джаспер поднялся и не спеша потянулся, выгнув спину роскошной дугой. Выпустил когти и снова втянул, царапнув поверхность, на которой лежал. Кожа. Вытертая и выцветшая, но ее запах Элси узнала безошибочно. Джаспер грациозно спрыгнул на пол, открыв то, на чем спал. «Дневник Анны Бейнбридж». Схватив тетрадь, еще хранящую тепло, Элси прижала ее к груди.
Ей непременно нужно его прочитать – здесь, сейчас же, пока у нее есть эта возможность. Пальцы перебирали страницы, но она не могла сосредоточиться, не могла читать. Строчки сливались у нее перед глазами.
Внезапно плечо пронзила острая боль, как от укола ножом. С криком Элси обернулась. За миг до того, как погасла свеча, она успела увидеть деревянный рот, оскалившийся в усмешке.
– Нет! Джаспер!
Кот отозвался мяуканьем с другой стороны комнаты. Протопав лапками по полу, он распахнул дверь и бросился наутек. Он видит в темноте. Значит, нужно просто бежать следом за ним.
Элси устремилась вперед, сжимая в руке дневник, и побежала тем же путем, каким пришла сюда, к двери и лестнице за ней. Или ей только кажется, что это тот же путь? Она не видела ни зги. За дверью, должно быть, столпились компаньоны – она чувствовала их присутствие: давящая даже во мраке сила, злобная, полная ненависти.
Рукой Элси ударилась о стол – на пол полетели бумаги. Она ничего не видела, не могла вздохнуть…
Неожиданно пол покачнулся и ушел у нее из-под ног. Элси взмахнула руками, на губах вскипел крик… Она упала.
Углом переплета дневник больно впился в ребра. Отчаянно ныли и горели ноги, грудь сдавило. Что произошло? Со стоном Элси пошевелилась. Ноги слушались ее. Они были свободны, и все же Элси будто увязла.
Наконец, пришло осознание: снова вскрылись половицы. Она попала в ту же дыру, куда упала Мейбл.
Ш-ш-ш-ш, ш-ш-ш-ш.
Она в ловушке, загнана в угол. А тем временем компаньоны подвигаются все ближе.
Элси исступленно забилась. Нужно было поскорее выбираться, но одной рукой она прижимала к груди дневник, а другой попусту махала в воздухе, тщетно пытаясь за что-то уцепиться.
Ш-ш-ш-ш, ш-ш-ш-ш. В темноте она не видела, а только слышала, как они двигаются: медленно, надсадно скребя о пол своими деревянными основаниями. Что-то кольнуло Элси в шею. Потом к ее затылку прижалось что-то твердое.
– Нет, нет, нет!
Заходясь от ужаса она, наконец, освободила ноги.
Раздался протяжный басистый скрип. Элси вдруг полетела куда-то – она падала, падала, пока не ударилась спиной об пол.
Парализованная болью и шоком, она лежала, не шевелясь.
Медленно, с большим трудом она повернула голову и сбоку от себя увидела деревянную лошадку-качалку. Под ней провалился пол. Она оказалась в детской.
Из сна ее вырвал резкий свист, пронзительный и гнусавый. Она попробовала встать на ноги. Мир вокруг расплывался в тумане.
Звуки тоже двоились, отдавались эхом: топот сапог по полу, крики. Отчетливо звучал только визгливый свист, пока не распахнулась дверь. В комнату гурьбой ввалились санитары – никто из них не был ей знаком. Различать их было непросто, все с непроницаемыми лицами, омраченными заботой. Своими мускулистыми руками они схватили и заломили ее руки за спину.
– Миссис Бейнбридж, – голос доктора Шеферда. Она с облегчением вздохнула, но доктор неодобрительно покачал соломенной головой. – Ах, миссис Бейнбридж, такого я не ожидал. Что случилось?
А что случилось?
Он показал куда-то влево.
– Что случилось с этим столом?
Извернувшись в руках санитаров, она попыталась посмотреть. Ее письменный стол был разрушен. Ящики разбросаны по полу, некоторые перевернуты вверх дном, у других дно и вовсе выбито. На дереве она увидела какие-то отметины. Следы зубов? Да, это следы зубов. Но чьих?
Подойдя к столу, доктор Шеферд присел рядом с ним на корточки, словно изучая некий научный образец.
– Примечательно. Весьма примечательно. Как это могло получиться?
Хотела бы она знать. Другой пациент проник в палату, пока она спала? Но она бы наверняка услышала! Это мог быть только тот, у кого есть ключ, кто может запирать и отпирать двери, двигаться неслышно, бесшумно, как…
Боже милостивый, нет.
Дерево. Они всегда появляются из дерева.
Вперед выступила высокая сестра с острыми, как бритвы, скулами.
– Вот что она творит, доктор. Ломает все на куски.
– Я не уверен, что это она, – пробормотал доктор Шеферд.
– Что?
По его лицу прошла тень сомнения. Ей хорошо это помнилось: то мгновение, когда и она внезапно стала сомневаться в собственных чувствах.
– Во-первых, я не верю, что у миссис Бейнбридж хватило бы сил на такие разрушения. А кроме того, взгляните на нее внимательно. Ее сорочка не порвана, а на руках ни заноз, ни крови, – он вынул карандаш и потыкал им в ящик. – Не представляю, как можно устроить нечто подобное, не поранив при этом себя.
– То есть, вы хотите сказать, что стол сам себя разрушил?
– Нет, – Шеферд выпрямил согнутые ноги, прикусил кончик карандаша зубами. – Нет, это, разумеется, невозможно. Но вы же слышали удар? Что это было? Что побудило кого-то вызвать всех нас сюда свистком?
– Свистком воспользовалась я, – сестра вздернула подбородок. – Я услышала отсюда странный шум, а обычно у нее здесь тихо, как в могиле.
– Звуки ударов? Она должна была поднять неимоверный шум, чтобы привести стол в такое состояние.
– Нет, не удары. Я слышала это всего несколько минут. Это звучало, как… даже не знаю, как описать… Царапанье или тихий скрежет, как будто у нее был инструмент вроде пилы.
Шеферд посмотрел прямо в глаза Элси.
– Вы могли бы, например, – спросил он, обращаясь по-прежнему к сестре, – предположить, что этот звук напоминал шипение?
У нее задрожали колени.
– Да, точно так, доктор. Нечто вроде скрежещущего шипения.
Господи, что она наделала? Ни в коем случае нельзя было описывать свою историю, даже не пытаться ее вспоминать.
Доктор Шеферд сосредоточенно поджал губы.
– Ничего страшного. Просто пришлите кого-нибудь прибраться здесь. Пока палату будут приводить в порядок, миссис Бейнбридж нужно подобрать другую комнату.
Санитар шумно задышал у нее над ухом, обдав ее запахом эля.
– Нам что, вытащить ее отсюда, доктор?
– Нет, нет, – возразил он. – Оставьте миссис Бейнбридж в покое. Я отведу ее к себе в кабинет.
– В ваш кабинет, – с недоверием повторила сестра.
– Да. И отпустите ее, пожалуйста. Она обопрется на мою руку.
Шеферд подставил ей локоть, белоснежный и незапятнанный. Она ухватилась за него, словно утопающая за соломинку.
Сестра и санитары что-то неодобрительно бубнили, пока доктор выводил ее из палаты.
Давно ей не доводилось ходить, как леди, в сопровождении джентльмена. Но сейчас она не могла оценить это как следует. Ужас сковал все ее существо. Счастье, что доктор Шеферд был молод и силен, так как ему пришлось буквально тащить ее на себе по бесконечным коридорам к переходу, где гуляло глухое эхо, а со стен облупилась краска.
– Вот мы и пришли, – сказал доктор.
В своей истории она описала, как бросила вызов, как сражалась с компаньонами. Сейчас доктору Шеферду пришлось втаскивать ее в дверь и усаживать в кресло, как парализованную. Она уже давно не могла говорить, а теперь почти лишилась способности двигаться. Осталось ли у нее хоть что-нибудь еще, кроме страха?
Кабинет доктора оказался намного теснее, чем ей представлялось. Стены зеленого и белого цвета, точно такие же, как и во всей больнице. Здесь был добротный, прочный письменный стол и медная лампа, но кроме этого, почти никакой обстановки. На стене она заметила колокольчик, какие используют, чтобы вызывать прислугу. Где-то определенно были и часы, она слышала тиканье, размеренное, намного медленнее ее частого, с перебоями, пульса.