Кай и стражники проехали через город, не вызвав интереса у горожан. На пристани оставили лошадей конюхам, возы с данью — хмурому распорядителю из замка, что ждал их уже не первый день, и зашли в лодки.
Все воины именной стражи — четыре сотни — жили в крепости у подножья мажьей башни. Кая отвели в каменную комнату, встроенную прямо в крепостную стену. Здесь жили воины десятника Ивана Сташевского. Нарочно или нет, Новак поручил строптивого новобранца именно ему.
В комнате стояли десять грубых деревянных лавок, не отличавшихся от тех, на которых спали пограничники. Было холодно, потому что в комнатах не ставили теплых лежанок, не то что в домах в Обереже. Весна уже прогрела воздух, но в комнатах все еще стояла стужа, как в погребах. Каю выдали еще один плащ на меху, дали место над кроватью, чтобы развесить оружие и броню, и оставили до утра.
Наутро его отвели к лекарю. Тот осмотрел, ощупал и прослушал. Долго хмурился, разглядывая побледневшее клеймо, звал посоветоваться десятника.
— Тебе где клеймо ставили?
— Где и всем.
Лекарь со Сташевским переглянулись.
— Если оно сходит, значит так решил господин… — неуверенно предположил лекарь.
Десятник возражать не стал. Нечего было возразить: ни у одного человека в Крае клеймо еще не сходило само при живом маге. Каю поставили новое и приказали идти на учения.
Потянулись однообразные дни. Как и на границе, они с утра до вечера тренировались во дворе крепости.
Каждая сотня носила свое оружие. Драться им приходилось редко, так что сабли были больше знаком отличия. Кай попал в сотню Новака. В походах господина мага они шли по левую руку, в мирное время собирали дань. Воины Левой Сотни носили кастане в серебряных ножнах, красные щиты и белые плащи на красной атласной подкладке.
Обычных лошадей в крепости не держали. Так Кай впервые рассмотрел вблизи морских жеребцов. Темно-синие, мощные, они были выше обычных лошадей, изящней, гривы коротко острижены, от них пахло рыбой. Животным он нравился. Его ни разу не сбрасывали с себя даже самые норовистые, а остальным новобранцам доставалось.
Так прошло две недели.
Воевода именной стражи появился на учениях утром. За ним шли сосредоточенные и хмурые сотники. Люди вокруг Кая сразу поняли, о чем речь: война.
Слухи о ссоре господ Дреговича и Всеславского ходили уже не первый день, да никто не знал до конца, помирятся они сами или придется воевать. Ответ принес воевода Ланчевский. Он собрал у себя сотников и отдал приказ о наступлении.
— Завтра на рассвете, — сообщил Новак.
Десятники построили своих ребят здесь же, во дворе крепости. Сташевский осмотрел каждого, прикрикнул для порядка и остановился рядом с Каем, единственным новичком в его десятке.
— Держись позади. К господину не лезь, в битву на земле не ввязывайся. Даже дышать будешь по приказу, понял?!
Три сотни стражников долго стояли во дворе крепости, ожидая господина Дреговича. Морские жеребцы волновались, фыркали и переминались с ноги на ногу. Наконец двери замка распахнулись и в сопровождении стражи и воеводы Ланчевского появился сам маг.
Невысокий узкоплечий и безбородый юноша, застывший на пороге взросления, почти женственный со своими длинными черными волосами и пухлыми губами. Маг не понравился Каю. В довершение ко всему господин Дрегович не носил доспехов, зато щедро украсил пальцы перстнями, запястья браслетами, а на шею повесил тяжелую золотую цепь с волчьей головой. Его пурпурный плащ оказался настолько длинным, что нести его за господином пришлось четверым лакеям. Глядя на него, сложно было представить, что он держит в страхе целый манор.
Чародей ни на кого не смотрел, будто даже случайный взгляд на собственную стражу мог унизить его. Он запрыгнул в седло, лакеи бережно расправили плащ за ним, пришпорил коня и взлетел. Воевода Ланчевский отдал приказ, и именные стражники поднялись в небо.
Мажья Пристань осталась далеко позади, летели над лесом, над деревеньками. Люди на полях поднимали бледные с зимы лица, прикрывали ладонями глаза. Взрослые провожали взглядами, дети бежали некоторое время следом, обдирая голые коленки о прошлогодний бурьян.
Затем были две сожженные деревни. Среди черных дымоходов бродили тощие облезлые волки. Они бросились врассыпную, когда тени всадников заскользили по остовам деревни. Лошади ржали и старались подняться выше в небо.
Кай ожидал увидеть поле боя и войско противника, но не было поля. Лес под ногами обмельчал, зеленели первой травой взгорки, тянулись выцветшими лентами тропинки, а впереди клубился серыми облаками барьер между манорами. Войска не было. Никого не было.
Кай посмотрел на своих товарищей, но никто не удивлялся, все ждали. Господин Дрегович приподнялся в седле, потянул манжеты, вскинул руки, словно управлял невидимым оркестром, и вокруг потемнело.
Еще не страшная, но уже зловещая тень облаков легла на лес. Только облаков на небе не было.
Дрегович отпустил поводья, соскочил с лошади, Кай дернулся, но магу ничего не угрожало: его плащ лег под ноги, завис в воздухе пурпурными ступенями. Чародей раскинул руки, раскрыл объятия невидимому другу, волчья голова на груди мага ожила, раскрыла пасть, и над лесом, сбивая листья с веток, поднялся вой.
Никто не был готов. Люди зажимали уши, лошади ржали.
Вой поднял ветер, ударил в спины, сорвал с деревьев прошлогодние листья, понес их по воздуху. Листья стали птицами, рыжими воронами. Птицы ударили в барьер, и он весь пошел цветной рябью. Вороны закричали, и вздрогнул от боли Дрегович. Закрутил запястьями, вскинул руки, ударил небо наотмашь.
Зашевелились листья кустарников, раздвинулись, и Кай увидел волков. Они всей стаей, не разбирая дороги, бросились вперед, граница разорвала их в клочья, но за волками уже шли новые жертвы. Белки, мыши, зайцы, ежи. Они бежали, как ошалелые, их маленькие тела разлетались в тумане в клочья.
Вой и ветер. На одной ноте.
Внизу вновь все пришло в движение. Корова, теленок и девочка. Ребенок напрасно пытался удержать теленка за веревку на шее, тянул изо всех сил. Кай дернулся, натянул поводья, но стоявший рядом Сташевский выхватил саблю, и острие замерло напротив его шеи.
Внизу девочка осталась, рыдая, сидеть на земле. Корова и теленок вошли в серый морок. Их разорвало, кровь брызнула на границу, на траву и на девочку. Вой заглушал ее плач, но Каю достаточно было видеть выражение маленького лица, чтобы понять ее горе.
Маг остался равнодушен, он на землю даже не смотрел.
Барьер треснул, в мгновение превращаясь из плотного облака в утренний туман. Ветер разорвал его на клочки, не оставив следа. Да только за туманом их ждала стена дождя. В густых сумерках можно было лишь угадывать, что скрывает плотная пелена воды. Вой и ветер били в нее и пропадали.
Господин Дрегович улыбнулся, сорвал с шеи медальон и бросил. Тот ударился о землю, зашевелился, закрутился змеиным клубком и стал расти, на глазах превращаясь в гигантского волка. Девочка закричала от ужаса. Кай воспользовался мгновением, когда Сташевский отвел взгляд, — и направил коня вниз. Северянин приземлился рядом с ребенком, встал между ней и волком.
Зверь повернул голову. Он часто дышал, раскрыв пасть и высунув язык. Кай выхватил саблю, готовый к бою, но позади вдруг послышался звон металла. Он обернулся и увидел Коршуна — это граничная стража, потрепанная и усталая от долгого похода, выстраивалась на земле позади мага. Кто-то подхватил девочку на руки, укрыл за спинами стражников.
С неба спустился Сташевский, завис над Каем:
— Молись всем богам, Северянин, чтобы господин чародей не заметил твоего самоуправства. Отделаешься тогда плетьми! Немедленно в строй!
Плащ господина стал тропой, расстелился перед ним, спускаясь к земле.
— Зачем? — спросил Кай у Сташевского.
— Когда ступит на землю, она станет частью нашего манора и мы сможем пойти следом.
Волк шел вперед. Чародей следом. Он вновь и вновь шептал заклинание, и венец сиял в черных волосах, заставляя темноту и воду огибать его.
Именные стражники тоже спустились, разделились, окружая господина, подняли щиты. То, что дождь исчезает, падая на щит Кая, в полумраке никто не заметил.
Впереди, в мокрой темноте зашевелилось что-то живое. Дрегович взмахнул руками, белые длинные пальцы задвигались, и над головами людей вспыхнули огненные шары. Их света едва хватало, чтобы рассмотреть землю под ногами.
Волк остановился и зарычал. Зверь присел на лапы, готовясь к прыжку. Стражники сплевывали воду, текущую по лицу, моргали и вглядывались вперед.
К ним кто-то приближался. Изгибались струи воды, стекая по невидимым телам. А потом дождь закончился так же внезапно, как и начался, вода приняла очертания и обрела плоть. Липкие, черные — на людей из темноты бросились защитники границ Всеславского — кинокефалы.
Они бежали на четвереньках, хотя тела имели человеческие. Голые, покрытые черной блестящей кожей, на длинных змеиных шеях покачивались собачьи головы. Вой, стон и ветер вновь поднялись над землей. Несколько десятков тварей облепили волка, повисли на боках, вцепились мертвой хваткой, царапали когтями. Волк раскидывал их, как щенков, топтал лапами, но тварей было слишком много. Их кожа оказалась неожиданно крепкой, а сами они верткими, как угри. Кинокефалы облепили его морду и проткнули пальцами глаза. Волк завыл, кинулся в сторону, растаптывая всех на пути. Дрегович сам избавился от обезумевшего животного — обернул обратно в медальон.
Тут пришлось вступать в битву граничным стражникам.
Именным, прикрывающим спину господина, с их прекрасными саблями драться не пришлось — псоглавцев к ним не подпустили.
Кай оглянулся и встретился взглядом с Лукой. Тот потерял в бою личину, погнул шлем и опалил ресницы. Он узнал Кая, плюнул в его сторону и стал биться дальше.
Впереди лежала деревня. Улицы опустели — люди понимали, что на них идет. Кинокефалы отступили в переулки, спрятались в тени садов и заборов. По приказу Дреговича именные стражники поджигали дома. Так тошно Кай себя никогда не чувствовал. Из огня и дыма к ним выпрыгивали пылающие кинокефалы. Они бросались на стражников, огонь перекидывался на людей и лошадей. Но остальные не могли им помочь — господин маг не оборачивался, он шел вперед.