— Уходите, братцы! — крикнул он.
Но они не ушли. Из снега за его спиной поднялись четверо мужчин в одинаковых белых шубах. У двоих были охотничьи луки. Они прицелились, спустили тетиву, и еще раз…
Стрелы попали в цель, но не пробили пластинчатой брони корабельных. Битва вышла короткой. Охотники за невольниками потеряли троих, но взяли количеством, навалились, обезоружили. Бородач и лучники остались лежать в снегу, Кая и двоих уцелевших скрутили и потащили на корабль.
Одномачтовый когг с опущенными парусами стоял вплотную к берегу. Нос судна вмерз в лед. Пленников затащили на палубу. Друзей бородатого сразу бросили в трюм, а вот Кая оставили. Полуголый человек посреди снежной степи вызывал вопросы.
Его подвели к мостику. У штурвала стоял крупный бородатый мужчина в плаще на меху — капитан. Рядом с ним сутулился от холода невысокий нервный человек. Сначала Кай принял его за подростка, но, всмотревшись, понял, что человек просто гладко выбрит.
— Капитан, вы уверены, что он нам нужен? — спросил конвойный.
— Сильнейшее обморожение. Помрет, — подтвердил нервный.
Выговор выдавал в нем южанина: слова звучали так, будто он набил рот камнями.
— Я потерял несколько человек. На счету каждая монета, чтобы новых взять, — ответил капитан. — Делай, что должен, Стефан. Это ты у нас лекарь.
— Тогда в лечебницу, — распорядился тот.
Двое охранников подхватили Кая под руки и толкнули в трюм. Внизу стоял влажный холод. Узкий коридор уходил в темноту. Идти можно было лишь друг за другом. Охранник за его спиной достал саблю и ткнул острием в затылок:
— Будешь дурить — убью.
Но Кай не собирался сопротивляться. В груди пылали угли, куда уж тут бунтовать.
Под корабельную лечебницу отдали одну из двух кают. В небольшом помещении стояли две грубо сколоченные кровати, стол, табурет и шкаф. Рядом с кроватями в пол были вбиты толстые железные кольца. Каю сковали ноги и руки, цепь закрепили в одном из них.
Лекарь Стефан Бремер вошел в каюту, проверил, крепки ли цепи и кандалы, затем отпустил охранников и стал осматривать пленника.
— Кто ты? — спросил он, осматривая его руки и ноги.
— Я не помню. Пришел в себя в горах. Увидел костер у реки. Пошел к нему.
Бремер бросил на пленника короткий оценивающий взгляд. Не поверил. Приказал раздеться донага и снова осмотрел.
Маги клеймят своих людей. Это единственный способ обеспечить полное подчинение. Когда господин чародей умирает и клеймо сглаживается, на его месте появляется темное пятно. Иногда, чтобы сбежать от мага, люди сами срезали тавро с тела, но тогда оставались шрамы.
На теле незнакомца ни мажьих пятен, ни старых шрамов, ни даже родинок Стефан не нашел.
Он побарабанил пальцами по столу, помедлил, раздумывая. Наконец поднялся и вышел из каюты.
Капитана на месте не оказалось. Стефан расположился на диване и приготовился ждать.
Тихо стучали стрелки часов. На столе под стеклянным абажуром лежал горюч-камень, тускло освещая каюту алым светом. Сейчас команда на палубе заканчивает такелажные работы, рубит лед вокруг бортов — готовится к взлету.
Они охотились на севере уже больше недели. Стефан успел промерзнуть до мозга костей. Он родился на побережье, и каждый раз холод выводил его из равновесия. Ему не хотелось двигаться, не хотелось есть, не хотелось пить и было страшно засыпать. Раз за разом снилось, что корабль замерз и они все лежат скованные вечным сном. К счастью, путешествие завершилось. В трюме около тридцати мужчин и двадцать женщин, которых можно продать на рынке Зут-Шора, а значит, скоро они вернутся на юг. Вот только Бремеру очень не нравился новый пленник.
На стене напротив висела карта Яблоневого Края вся в чернильных пометках. Здесь отмечали места предполагаемых стоянок беглецов; русла рек, пруды и озера, где может опуститься корабль; красные точки — запрещенные северные города.
Стефан до хруста заломил пальцы и задумался.
Новый пленник бесспорно северянин: белая кожа, черные волосы, светлые глаза, и меток нет никаких. Стоит ли с ним связываться?
Яблоневый Край давно подчинен магам. Он разделен на тысячи маноров уже восемьсот лет. В срединной части континента не осталось городов — лишь усадьбы господ магов и деревеньки людей. На юге города существуют только за счет невольничьих рынков. А что позволяет существовать городам севера?
Говорят, что там живут настолько сильные маги, что чародеи континента боятся даже взглянуть в их сторону, что северяне научились воспламенять камни, что города охраняют ледяные драконы… Стефан слухам не верил. Если такие могучие, почему не нападают? Но что-то там все же неладно. Смельчаки, решавшие испытать судьбу, назад не возвращались.
В коридоре послышались быстрые шаги, открылась дверь, и вошел капитан. Он прошел по каюте к письменному столу, по пути сбрасывая шубу, тяжело опустился в кресло.
— Ну и что там?
— Обморожение. Того и гляди, антонов огонь начнется. Воспаление в груди.
— Выживет?
— Без магии — нет.
— Хорошо. Лечи магией.
— А нужно ли? У нас снадобья на исходе, лучше припасти команде, а этот все равно не жилец — без шубы и сапог по степи бродил. Говорит, память отшибло.
Капитан раздраженно поморщился.
Люди — ценный товар. В каждом маноре сидит маг, у которого есть наложницы, слуги, слуги наложниц, именная стража, граничная стража, музыканты, танцовщицы, мастера, оружейники и ткачи, кузнецы и плотники. Всех нужно прокормить, вырастить пшеницы с избытком, чтобы господин мог торговать с соседями, обеспечить охрану границ. Маги вечно воюют между собой, а гибнут люди. Невольники достаются нелегко, но дело того стоит. Тем более — молодой крепкий парень, можно продать и в стражу, и на рудник, и на поля.
— Лечи.
— У него нет клейма. Ни срезанного, ни сошедшего… Или он родился в свободном поселении и ни разу не принадлежал магу, или…
— Северянин?
Бремер кивнул. Капитан усмехнулся:
— За всю жизнь ни разу северянина не видал. Маги заперли для них горы, все знают, они через Волчью гряду не перейдут. Хватит выдумывать сказки, Стефан. Дай ему зелья. Я хочу, чтобы он выжил.
От зелья Кая неожиданно стошнило.
Магия не только не помогла, а чуть не добила его. Лекарь растерянно наблюдал, как северянин исторгает из пустого желудка снадобье и желчь.
Капитана эта история если и встревожила, то вида он не подал.
— Лечи по старинке, — упрямо распорядился он. — Если парень выкарабкается, будем думать, что делать с ним дальше.
От слабости Кай не мог стоять. Бремер уложил его на кровать. Вовремя. Корабль сильно качнуло — раз, другой, затрещал лед, выпуская добычу. Лекарь привычно устоял на ногах, придерживаясь за край кровати.
У Кая удивляться сил не осталось. Озноб перешел в судороги, он забился на кровати, и белые простыни под ним вдруг стали снегом. Кай лежал на льдине, и море вокруг — черное, молчаливое — качало его на волнах, бросая то вверх, то вниз. В груди пустил ростки черный цветок. Он вытягивал тонкие побеги, прорастал сквозь вены, раскинул тяжелые лепестки на ребрах. Кай пробовал глубоко вдохнуть, но не мог. Пробовал подняться, но невидимые руки опрокидывали его обратно на лед…
Пленник успокоился, затих на кровати, провалившись в беспамятство. Чем дальше, тем меньше он нравился лекарю. Да и непростое дело — лечить тяжелую хворь без магии.
Шесть часов прошли в заботах. Лекарь пытался вспомнить, как лечить обморожения. Решал, что важнее: сбить жар или спасти от антонова огня, что вот-вот сожжет промерзшие пальцы рук и ног. Отвар для примочек сделал из того, что оказалось под рукой: березовая кора, ром с южных островов, полынь и ромашка.
На руках и ногах северянина вздулись пузыри с жидкостью и кровью. Жар усилился. Лекарь снял с пленника одеяло и одежду, приказал матросам принести с палубы льда и снега. Они наполнили ими деревянную бочку. Вместе с охранниками расковали северянина и опустили в ледяную воду. Тот застонал, но не очнулся.
Когда пленника вытащили из бочки. Бремер вновь наложил на покрасневшие ноги и руки примочки из отвара ромашки, укрыл одеялом…
Стефан не верил, что северянин доживет до утра, но утром тот все еще дышал. Кровоточили растрескавшиеся губы, лопнули кровавые пузыри, пропитав матрас сукровицей. Лекарь дал ему бульон и настойку шалфея. К вечеру жар снова поднялся. Кисти рук и стопы посинели, налились кровью. Пришлось идти к капитану:
— Ноги и руки придется отрезать.
— И на хрен он будет нужен? — ругался капитан. — Не режь. Авось обойдется! Делай примочки!
— Антонов огонь у него, говорил же! Если не отнять конечности, всего спалит!
Капитан раздраженно жевал губы:
— Может, снова зелья?
Стефан равнодушно пожал плечами.
От зелья северянина снова тошнило. Бремер на всякий случай проверил пленника на чародейство. Пустил немного крови в чашку, бросил туда корень мандрагоры. Корень даже не дрогнул — магии в пленнике не было.
Северянину становилось плохо от чар. Его тошнило от порошка из драконьих костей, от зачарованной воды и от цветов папоротника. Рядом с ним теряли силу магические предметы. Амулет с волосами госпожи Анны, помогающий остановить кровотечения, и нож из ребер русалки. Нож тупился, кровь не сворачивалась.
Парень не прост, ох не прост! Терять загадочного больного, на которого потрачено столько сил, Бремер уже не хотел.
— Разреши резать!
— Я уже ответил. Уходи!
Впервые за годы службы на корабле Бремер попытался настоять на своем.
— Я куплю его у вас.
Капитан прищурился, хищно усмехнулся:
— Есть что-то, что я должен знать об этом парне?
— Мне давно нужен подопытный…
— Без рук и ног?
— Мне они не нужны. Сколько вы за него хотите?
— Ты не получишь его, — отчеканил капитан, глядя в глаза лекарю. — Я не люблю, когда меня держат за дурака. Мы многие годы летаем вместе, и ты впервые говоришь, что тебе нужен человек. Был бы я дураком, не стал бы капитаном! Или ты расскажешь правду и я подумаю о твоей просьбе, или забудь о нем. Выживет — продам на рынке. Сдохнет — выкину за борт.