У новых спутников лошадей не было. Александра и Ри остались верхом. На лошадь Кая навьючили мешки с припасами.
— Эй, Седой! — нагнал чародея Тид.
Ри остановился, подождал.
— Мы поговорили с ребятами… Добычу — поровну. И еще. Бабу делим на всех.
Внутри у Александры все похолодело. Она вцепилась в поводья.
— Баба не моя, отдать не могу, — ответил беззаботно Ри. — Она женщина Кая. Поторгуйся с ним.
— Может, мне и меч на всех разделить? Штаны мои будем по очереди носить? — спросил Кай.
Возражать никто не стал. Северянин посмотрел на Александру, улыбнулся. Краями губ, едва-едва, но ей стало легче.
Сначала шли мимо огородов, потом полями, поросшими желтым одуванчиком, потом снова лесом. На север, на запад, затем на юг…
— Чего петляем, как зайцы? — спросил Лука.
— Нужно так, — уклончиво ответил Ри.
Пришлось поверить на слово. Коршун знал дорогу только в Зут-Шор. Остальные карт Края в жизни не видели.
Сотни ног взбили грязь, превратив тропу почти в черный тракт. Опять шел дождь. Мелкий, колючий и долгий. Закончился незаметный за дождевыми облаками день. Наступил вечер.
— Как думаете, сколько людей прошло здесь до нас? — нарушил молчание Пират.
Ри подождал, пока тот поравняется с ним.
— Много. Бегут подальше от замка. Дураки!
— А мы разве не то же делаем? — едко спросил Лука.
— Они не знают куда бегут, а я знаю.
— Расскажешь?
— Со временем. До вечера идем этой тропой. Хочу, чтобы наши следы смешались с чужими.
— Кому-то есть дело до тебя, Седой?
Ри машинально провел руками по волосам, словно хотел стереть седину, быстро отдернул руку.
— Может, подумаем о еде? — перевел разговор Ри.
— Что о ней думать? Сестренка, кашу варить умеешь?
Остановились посреди леса, на поляне у родника. Коршун назначил, кому когда стоять на страже. Никто не спорил. Прочие собирали хворост и разводили костер. Александра готовила ужин. Ри подошел и присел рядом.
— Если ты еще раз попробуешь возражать мне при посторонних — я брошу тебя посреди леса, — тихо и вкрадчиво сказал он.
Александра посмотрела ему в глаза прямо и требовательно.
— Что там на западе? Не для тебя, для них?
— Золото. Если смогут дойти.
— В чем тогда подвох?
— Я буду честен с тобой, девочка, при условии, что и ты будешь честна со мной. Согласна? Ответишь, зачем идешь с нами?
Признаться ему в любви? Но первая влюбленность тринадцатилетней девушки и выношенный десять лет в сердце романтический образ Адриана Гроневальда — не настоящая любовь. Тогда зачем она здесь?
— Не отвечу, — честно призналась она.
Чародей улыбнулся, как оскалился, и отошел в сторону.
После ужина засиделись у тлеющего костра. У Тида нашлась фляга с медовухой. Пустили по кругу. Ри закашлялся. Стражники рассмеялись.
— Что, парень, во дворцах такое не пил? — беззлобно спросил Коршун.
Разговорились. Ри шутил, ненавязчиво расспрашивал о старой службе, охотно отвечал на вопросы Коршуна. Кай привычно молчал. Лука бросал на него частые подозрительные взгляды, но ничего не говорил. Тид заметил на запястьях Александры священные рисунки.
— А ты откуда будешь, красавица?
— Монастырь Милости и Пасии Грины, что на севере.
Говорить она не хотела — лгать было противно, — потому встала и отошла от огня, устроилась на ночлег в стороне, укуталась с головой в плащ и замерла, вслушиваясь в разговор мужчин.
Они еще долго сидели у костра. Говорили больше всех Тид и Ри, перебрасывались шутками. Под их говор она и уснула.
Александра проснулась рывком, вздрогнула всем телом и открыла глаза.
Уже рассвело, но солнце еще не успело подняться над деревьями. Утренняя прохлада пробралась под плащ, сковала плечи. Справа, повернувшись к ней спиной, придвинувшись вплотную, чтобы сохранить тепло, спал Кай. Слева лежал Ри.
Александра чувствовала тепло его плеча, и от этого ощущения бросало в жар. Она кинула один короткий взгляд на его лицо, неровные волосы, шевелящиеся под утренним ветерком, и закрыла глаза, храня образ в темноте сомкнутых век. Прислушалась к себе.
В красивое лицо может влюбиться девочка, но Александра давно повзрослела. Настоящий Ри Гроневальд пугал ее. Как и все маги, он думал лишь о себе и мог предать в любой миг! Но Александра помнила, как он прокусывал губы, как плевался кровью, в безнадежной попытке спасти свою женщину. Если он любил по-настоящему, значит, есть в нем что-то неправильное, немажье, человеческое? Значит, не зря она выбрала этот путь?
Ри не спал. Просто лежал, закрыв глаза. Он провел в полузабытьи не один год, и что-то в нем сломалось. Ри мог не спать несколько дней, затем забыться на несколько часов тяжелым кошмаром и снова не спать… Этой ночью вот не уснул. Он знал, что она смотрела на него. Пусть смотрит. Влюбилась?
Ему хотелось так думать. В него давно никто не влюблялся. Уже очень давно женщина не смотрела на него так. Если монашка на самом деле идет за ним по любви, значит осталось в нем что-то от прежнего Адриана Ероневальда, сильного и неотразимого. Значит, годы плена не изуродовали его безвозвратно. Он не думал об этом раньше, занятый мыслями о выживании, а теперь настала пора. Кто и что он теперь?
Не чародей, не человек. Обремененный опытом долгой жизни, прежних побед и недавних поражений, лишенный сил, но не бессильный. Его музыка — последнее оружие, но не окажется ли она ножом против меча? Кай? Чтобы человек добровольно помогал магу? Не бывает такого.
Ри открыл глаза, провел руками по лицу и поднялся.
Костер разводить не стали. Александра разделила между всеми солонину и сухари. Наскоро поели и отправились дальше.
Стояла середина весны. Лес вовсю зеленел, листья наполнялись зеленым соком, трещали птицы, шуршали мыши в траве. Ничто вокруг не предвещало беды, словно люди лишь выдумали ее. Шли медленно. Ри вел их напрямик, мимо троп, так что пришлось спешиться, пробираться через буреломы, обходить заросли густого подлеска. Кай шел рядом с Александрой. Девушка ему нравилась. Нравилась ее молчаливость, ее стойкость. Она была из той же породы, что и он.
На востоке небо вновь и вновь вспыхивало разноцветными зарницами.
— Да… — протянул Коршун. — Сцепились на славу…
— Долго они там еще, сотник? — спросил пират.
— Чем дольше, тем лучше.
— Пока они заняты дележкой земли, им будет не до нас, — добавил Ри.
Уже вечерело, когда посреди большой поляны встретили людей. У опушки паслись распряженные лошади и волы, телегами окружили место ночной стоянки, развели костры, женщины готовили ужин, бегали вокруг дети, кто-то теребил струны лютни.
Навстречу вышли несколько крепких мужиков с рогатинами, расспросили. Когда узнали, что почти все — бывшие граничные стражники, успокоились, приняли у костра. Всего на поляне остановилось около пяти десятков людей. Все с левого берега Рыси: из Калиновки, Межонки и Сомовки.
— Куда они? — спросил Кай у Коршуна.
— В горы. У истока Рыси, в Семигорье многие прячутся. Маги камнями не интересуются, так что там есть узкая полоса ничейных земель. Беда лишь в том, что и торговцы невольниками знают о тех землях. Будут ловить по дороге.
— Переночуем здесь, а завтра пойдем своим путем, — предложил Ри.
Расположились в стороне, под ясенями. Лука и Рыжий остались присмотреть за лошадьми. Остальные разошлись по стоянке. Тид искал сговорчивую вдовушку. Коршун расспрашивал у старост про дорогу. Ри пошел на звук струн.
Музыкант — чернявый парень — уже собрал вокруг себя молодежь. Парни и девушки сгрудились у небольшого костерка над оврагом. Чернявый рассеянно перебирал струны лютни, делая вид, что ему нет до них дела. Ри замер за спинами, на границе тени и света. Александра остановилась напротив, за костром. Маг на нее не смотрел. Чернявый заиграл… Ри поморщился, но собравшимся нравилось. Девушка затянула песню, звонким голосом перекрывая неровную игру. Ей завторила другая, и вот уже поляна наполнилась музыкой. Затем молодежь стала танцевать. Чародей присел у костра, чуть в стороне. На него не обратили внимания. Ри слушал, всматривался в лица, но о чем думал — не понять. Только бросал тоскливый взгляд на лютню в руках деревенского.
Рядом с монашкой остановился Кай.
— Он предаст нас? — спросила Александра.
— Я буду рядом, — ответил Кай. — Ничего не бойся.
Этой ночью дозорных не выставляли. Коршун проснулся до рассвета и поднял остальных.
Лагерь только просыпался. Женщины готовили завтрак, возвращались с ночных гуляний молодые. Ри раздобыл еще лошадей. Какими правдами и неправдами, знал лишь Кай, весь вечер тенью следовавший за магом. Только одну лошадь тот честно выиграл в споре, двоих пегих могли вот-вот хватиться.
— Поспешим! — весело предложил Ри, подхватывая Александру за талию и подсаживая в седло.
Она хотела рассердиться, а маг уже запрыгнул на лошадь позади.
— Мы с тобой легкие, Русалка. Побережем лошадь.
Некоторое время ехали обратно, по вчерашней, перерытой тропе. Возмущался только Тид. Остальные уловку поняли — и хозяева лошадей и возможные преследователи будут искать их в другой стороне.
Затем свернули с дороги и пошли снова лесом. Остановились в ярке. Было сыро, но они смогли устроиться на выстеленных мхом склонах. Александра закончила готовить похлебку, Кай снял котелок с огня, и она разложила еду по тарелкам. Когда все принялись за ужин, Александра отошла в сторону, привычно села подальше от мужчин, в тени деревьев. Ри появился неожиданно. Она не слышала его шагов и не видела движения в темноте, но вдруг почувствовала его за спиной, подняла взгляд и увидела, что он садится рядом.
Чародей еще не притрагивался к еде. Только грел руки и не решался задать вопрос. Александра его не торопила, ждала.
— Ты говоришь, что была там? На площади, во время казни?
— Да.
— Ты помнишь это?
— Да. Такое никто не забудет.
Ри сжимал тарелку. Сосредоточенный, без тени усмешки на лице.