Я открыла блокнот, просматривая все, что знала по этому делу. Информация выстреливала в меня подобно пулям из АК-47. Я листала свои заметки, не обращая внимания на шум, который распространялся по коридорам полицейского участка. Боже мой, как я могла быть настолько глупа, что решила, будто смогу справиться с двумя такими масштабными делами? С Мартой Кампос я не добилась справедливого правосудия, Жанета, возможно, мертва, а теперь от рук этого сукина сына страдает Карвана. Мое сердце хотело вырваться из груди и колотиться о стол, рядом со стареньким компьютером. Думай, Веро, быстрее думай, черт возьми… Перед глазами поплыли черные точки, и я взглянула вдаль, восстанавливая четкость зрения.
Нельсон, находясь в небольшой группе, нервничал, но был сосредоточен. Если этот скандал разразится со всеми подробностями, это будет конец нашей карьеры. Я натворила много незаконных вещей, за которые могу даже попасть в тюрьму. И нельзя никого подставлять, особенно Нельсона, который так мне помог. Лучше опуститься на дно одной.
Из нижнего ящика я взяла сумку-трансформер и сложила туда все, что могло пригодиться: боеприпасы, бинокль, заметки, флешку, два батончика хлопьев и зарядное устройство для мобильного телефона. Я была осторожна, позаботилась о том, чтобы проникнуть в лифт совершенно незамеченной. Тем более это было не так уж сложно. В управлении царил такой хаос, что я стала еще большей невидимкой, чем обычно. Я села в машину и нашла адрес Жанеты в навигаторе. Завела двигатель и включила радио. На некоторых новостных каналах уже сообщали об исчезновении начальника департамента гражданской полиции по расследованию убийств Сан-Паулу. Эти репортеры – настоящий позор, пожиратели новостей о преступлениях и чужих трагедиях. Стервятники с журналистским образованием, от них практически невозможно что-либо скрыть. Информация всегда утекает, и нам приходится работать под давлением со всех сторон. Куча тупиц, повторяющих одну и ту же критику.
Я сделала несколько глубоких вдохов, пока проскакивала под светофорами и обгоняла медленные машины. Паршивый водила пересек перекресток, подрезав меня. Я нажала на гудок, вовремя затормозив, уберегая кузов «Хонды». Ублюдок продолжил свой путь, а у меня так закружилась голова, что я взяла передышку, съехав на обочину. Чтобы продолжить расследование и спасти Карвану, я должна добраться до места живой.
Я включила аварийку, откинула волосы с глаз, пытаясь наскоро собрать их в пучок, но руки тряслись, а пряди волос запутались в ремне безопасности. Успокойся, Веро, успокойся, черт возьми… Бесполезно.
Все еще нервничая, я решила ехать дальше. Положила руку на спинку сиденья и оглянулась, включая заднюю передачу. В тот момент я увидела это. На заднем сиденье за водительским креслом лежали два мешка для мусора, которые я нашла у дома Брандао. Несомненно, он отвез Карвану на ферму, и в доме в Парк-ду-Карму ничего полезного я не найду. Я снова включила аварийку и, как голодный дикарь, рвущийся к последнему куску мяса, сунула руку в мешки. Не знаю точно, что заставило меня рыться в мусоре на заправке проспекта Радиал Лесте, но что-то подсказывало мне – это верное решение.
Я начала с кусочков измельченной бумаги, складывая их вместе на приборной панели, словно собирала пазл. Нашла рецепт врача, несколько чеков из магазинов, две брошюры вроде тех, что раздают на улице, ничего важного. Многие обрывки, казалось, не имели никакого смысла. Дерьмо! Я принялась проверять кроссворды Жанеты. Различные издания, все заполненные синей ручкой. Дома у нее было много свободного времени, пока она ждала мужа к ужину. Она что-то нацарапала на задней обложке? Мне потребовалось бы по крайней мере три часа, чтобы просмотреть их все.
Мои глаза наполнились слезами, и меня охватило ужасное чувство беспомощности. Сидя среди горы мусора и журналов, разбросанных по сиденьям, я подумывала о том, чтобы сдаться. Воспоминания о бедной Жанете и ее маленькой жизни только усугубляли ситуацию. В глубине души я понимала, что она была права: ответственность за всю эту трагедию лежала на мне. Сиди я тихо на своем месте, не пытайся превратиться в детектива, хотя на самом деле всего лишь секретарь-невидимка, ничего этого бы не произошло.
Пока машина была выключена, я вдавила педаль газа. Возможно, самоубийство – лучший выход. Разогнать «Хонду» до 150 километров в час и пойти в лобовую – врезаться в ближайшую стену. Паулу будет жить с любовницей, полицейский участок продолжит работать в обычном режиме, а дети, как бы они ни страдали, скоро привыкнут к моему отсутствию. Я потеряла маму и прекрасно знала, что время лечит. Я повернула ключ в зажигании, разрабатывая шаги к смерти. На этот раз безупречно.
Когда мотор заурчал, я потянулась за рулоном туалетной бумаги, который всегда держу в бардачке, и вытерла слезы. По какой-то причине я принялась небрежно складывать кроссворды – трудные, легкие и самые сложные – в мешки для мусора, пока обдумывала, в какую стену могу въехать на машине.
Вдруг что-то зацепило мое внимание: журнал отличался от остальных. «География криптограммы» – значилось на обложке. Я подняла его и посмотрела на оборотную сторону: «Криптограмма – это зашифрованный текст, расшифровать сообщение можно посредством кода, подчиняющегося определенной логике». Я пролистывала страницы, ключевое слово за ключевым словом, с поспешностью человека, стремящегося к финалу книги. Некоторые ячейки пустые, многие заполнены наполовину, но не имеют смысла: гора Фудзи, неконституционность, равнина.
В конце концов я добралась до центрального разворота, который был, к моему удивлению, заполнен. В самом центре, по диагонали: тайна бункер. По телу пронеслась мощная дрожь, подобная электрическому разряду. Появилось неприятное желание расхохотаться, но я сдержалась, изо всех сил сосредоточившись. Жанета была умна: она знала, что если что-то пойдет не так, я пороюсь в ее ящике в поисках зацепок. Конечно, она вряд ли ожидала, что Брандао выбросит журналы в мусор, но… Все это было там, в четко выведенных буквах. Тот, кто не знал, что искать, никогда бы не догадался. Для меня это имело смысл: путь к тому месту.
К горлу подкатила смесь облегчения и печали. Спасибо, Жанета. Теперь я тебя найду. Я всхлипнула, вытирая нос рукавом рубашки. Нет времени на слезы. Я положила криптограмму рядом и изменила в навигаторе пункт назначения: Серра-да-Кантарейра, вперед! Не теряя времени, подключила громкую связь на мобильнике и позвонила Грегорио.
– Чего ты еще от меня хочешь, сука?
– Помнишь об услуге? Время пришло.
– Ничего я для тебя не сделаю!
– Я же говорила тебе, что отдам все материалы, если поможешь. Не глупи, не станешь же ты это отрицать, правда?
На том конце линии раздался тяжелый вздох – знак, что я могу продолжать.
– Подробно объясню позже.
Не прощаясь, я сбросила вызов. Рыба все еще на крючке, что дает мне немного времени. Я чувствовала себя канатоходцем на высоте двух километров при сильном боковом ветре. На первом же повороте я развернула машину и продолжила путь к Кантарейра, при этом безостановочно размышляя о том, с чем мне предстоит столкнуться. Глухой гнев поднимался в моей душе. Я буду беспощадна.
Я поехала по грунтовой дороге с того же места, что и в тот роковой день, когда следовала за машиной Брандао. Продвинулась немного дальше, придерживая криптограмму у руля, как руководство для автолюбителя. День был ясный, на безоблачном небе сияло яркое солнце. Такая красота совершенно не соответствовала моему душевному состоянию. Кругом только поля, кустарники и деревья, время от времени попадаются заборы и ворота. Я попробовала подняться на первый взгорок слева. Потом снова повернула налево, но оказалась на тупиковой дороге. Это было бы слишком просто. Жанета всегда ехала с завязанными глазами, она отмечала, сколько раз машина поворачивала направо или налево, но не видела, сколько дорог проходит между поворотами. Похоже на какой-то невозможный лабиринт.
Я развернулась и начала снова с того же места. Имея на руках только направления, я никуда не доберусь. Я проехала километра два в поисках кого-нибудь, кто мог бы мне помочь, но мне пришлось миновать трех лошадей и стадо свиней, прежде чем я наткнулась на человека, шагавшего по обочине. Я притормозила, чтобы не окатить парня пылью, и опустила окно, коротко просигналив:
– Простите, сеньор, где железнодорожные пути?
– Сеньоре нужно подняться еще немного и взять налево. Там есть указатель на Каринхосо.
– Хорошо, спасибо.
Налево. Должно быть, это первая часть пути. Слева два. Следуя указателям, я проехала еще несколько километров, пересекла пути и свернула вправо на развилке. Вскоре в мои ноздри ударил сильный запах лемонграсса, ярко струящийся по обе стороны от узкой дороги. Я попыталась поставить себя на место Жанеты и представить, что сочла бы неровной дорогой, если б мне завязали глаза.
Я снова сворачивала направо, все выше и выше, пока растительность не стала казаться знакомой. Остановив машину, я огляделась. Мучительно бескрайний пустырь, с глубокими рытвинами во влажной земле и… кривым деревом! Вот и все! Я вернулась на то же место, где припарковала машину в ночь убийства Паломы, только сейчас рассвело, и я все вижу. Отсюда я слышала выстрелы, так что не могу быть слишком далеко от нужного места.
Я остановила машину и вышла, чувствуя, как ботинки увязают в грязи – как и в первый раз. С трудом сделала несколько шагов, пока не привыкла к ощущению. Отрегулировала бинокль, охваченная жаждой деятельности, сменившей мою недавнюю апатию, и начала тщательный, почти экспертный осмотр, напрягая слух. Я слышала коров и обезьян-ревунов, но звуки доносились отовсюду и не помогали мне отыскать дорогу. Я снова изучила инструкции, умоляя слова рассказать мне что-нибудь новое.
Я развернулась на 360 градусов, удерживая бинокль неподвижно, осматривая все пространство, насколько хватало зрения. Чуть дальше на запад заметила маленькую заброшенную церквушку, скрытую деревьями. До полудня оставалось всего пятнадцать минут. Если Жанета слышала колокольный звон, я тоже услышу. Я чувствовала тоску каждой клеточкой тела, но она начинала утихать под действием охотничьего азарта. Усевшись в машину, я поехала по тропинке, которая, казалось, вела к церквушке. Подъехав ближе, поняла, что здесь на самом деле скрывалась скромная часовня, с выцветшей краской и на удивление хорошо сохранившимся колоколом.