Опознаны другие жертвы. На прошлой неделе были идентифицированы еще две жертвы: Сисера Алвеш ди Соуза (21 год) и Палома да Силва Роша (23 года). Обе покинули Сан-Луис-ду-Мараньян в поисках работы в столице Сан-Паулу. С тех пор, как обе женщины в конце прошлого года сели в автобус компании «Экспресс-перевозки», их семьи не получали от них вестей. В свете последних новостей они испытали серьезное потрясение.
В прошлую пятницу полиция завершила раскопки на месте преступления, обнаружив останки семнадцати женщин и ряд рук, закопанных вертикально перед главным домом на участке. Останки, которые еще не идентифицированы, остаются в отделе судебной антропологии Института судебной медицины Сан-Паулу. Как рассказал судебно-медицинский эксперт Грегорио Дуарте, привлеченный к данному расследованию, опознание полицейского Вероники Торрес было возможно только путем сравнения особенностей зубной дуги обугленного тела со стоматологическими картами, предоставленными семьей. Но в ряде случаев возможно применять и технику трехмерной реконструкции лица, чтобы жертву могли опознать семья или друзья.
Депутат Клаус Бентес, ответственный за расследования, просит всех, располагающих какой-либо информацией по этому делу, связаться с ним по Горячей линии. Также он обращается с просьбой к людям, у которых пропал член семьи, подходящий под описание жертв, предоставить генетический материал для ДНК-тестирования, что облегчит работу по идентификации в Институте судебной медицины. Расследование продолжается.
Эпилог
Исчезнуть навсегда можно, не только перерезав себе запястья. Мое лицо напечатали в нескольких газетах, и у меня оставалось мало времени на превращение в кого-то другого. Я покрасила волосы в черный цвет и сделала ультракороткую стрижку. На зубы поставила идеально белые виниры, навсегда избавившись от щелочки, делавшей мою улыбку узнаваемой. Побывала в солярии и от волнения из-за всего этого избавилась от лишних килограммов. Сменила я и гардероб: классические платья, почти ретро, с воротничком на пуговке, с рюшечками и оборочками. Настоящая благовоспитанная особа бальзаковского возраста.
Как только разживусь деньгами, решусь на пластическую операцию в Рио-де-Жанейро, чтобы заполучить лицо своей мечты. Пока что я довольствовалась незначительной суммой, украденной из дома Грегорио. Я не могла рисковать с банковским счетом или кредитками. Все случилось еще совсем недавно.
Пока лицемер Паулу требовал справедливости в газетах и трахал свою любовницу, пока дети оправлялись от эмоционального потрясения, моим единственным выходом было молчать и скрываться. Подобно затишью перед бурей, я выжидала, когда осядет пыль. Следующие месяцы я жила скромно, перебираясь из одного клоповника в центре Сан-Паулу в другой, благо там не требовали документов при сдаче жилья.
В начале года я наконец сняла мини-студию на одиннадцатом этаже небоскреба Копан, иконы извилистой геометрии Сан-Паулу, с более чем пятью тысячами жителей. Только в моем блоке располагалось 448 мини-кухонь – идеальное место, чтобы остаться незамеченной. Здесь в таинственной гармонии сосуществовали богатенькие хипстеры в роскошных квартирах и бедняки в декадентских притонах; торговцы, учителя, наследники-миллионеры, пенсионеры и девушки по вызову, весь спектр социальных классов, имеющих права, вплоть до служителей евангелической церкви. В каком-то смысле в этой Вавилонской башне я чувствовала себя как дома.
В конце месяца я пригласила Грегорио на свидание. С момента своего исчезновения я поддерживала с ним связь по одноразовым мобильникам, но пришло время выполнить обещанное. В юбке в цветочек, белой рубашке и бежевых мокасинах, в своих неразлучных браслетах (единственное, что я не могу потерять), я ждала его, опершись локтями о подоконник и потягивая тепловатый кофе. Я смотрела на небоскребы, людей размером с муравьев внизу, на смог, напоминавший мне о комфорте жизни в большом городе, бодрствующем двадцать четыре часа в сутки.
Дверь была прикрыта, и Грегорио без стука вошел в комнату, напряженно осматриваясь вокруг. Я отвернулась и сделала еще один глоток кофе. Он был поражен, увидев меня настолько другой, но он также сильно изменился. Куда-то девались его задорный вид, царственная осанка. Лицо шелушилось, под глазами залегли мешки, губы были недовольно поджаты. Последние несколько месяцев дались ему непросто. Постоянная угроза того, что видео его траха с мертвой женщиной появится в интернете, нависала над ним тенью, которую я старалась подпитывать. Это была моя медленная пытка в память о Марте Кампос.
– Так вот куда ты делась… – презрительно сказал он.
– Завтра буду где-то еще. Я живу, я меняюсь.
– Не боишься, что я расскажу об этом кому-нибудь из твоих?
– Возможно. Бояться – это важно, Грегорио. Ты пьешь кофе?
Он натянуто улыбнулся:
– Однажды я уже попался на твою удочку. Больше не намерен. Где мое видео?
Ну, раз он не хочет говорить, я не буду настаивать. Я протянула ему мобильный:
– Здесь все. Клянусь, я не делала копий.
– Твое свидетельство о смерти, – сказал он, вручая мне копию. – Вероника Торрес мертва официально. Твоя жизнь, должно быть, в самом деле была дерьмовой, раз ты предпочла жить здесь, а не оставаться со своей семьей.
Я пожала плечами. Я убила себя, но убила себя по-умному, я надеялась поговорить об этом. Моя новая история только начиналась, и за несколько месяцев я многому научилась. Истинное преимущество невидимки не в том, чтобы минимизировать ущерб, а в том, чтобы играть в игру жизни по собственным правилам.
– Вот и все, – сказал он, отходя от меня. – Никогда больше мне не звони.
Я подошла, чтобы закрыть за ним дверь, и сняла с прикрепленной к ней стойки волшебный носовой платок, пропитанный хлороформом, который специально припрятала. Прежде чем Грегорио прошел в дверной проем, я сделала ему успокоительный сюрприз. Его тело сразу же пошатнулось. Он выронил мобильник и вздрогнул. Ухватив его за пояс джинсов, я прижала парня к стене, пока промокшая ткань все еще закрывала его нос. Грегорио остался стоять, не способный сохранять равновесие, сознание его ускользало, а я со всей силы тащила его к открытому кухонному окну, с расстилавшимся перед глазами до горизонта Сан-Паулу. Его обмякшее тело нависло над подоконником. Прохладный ветерок дул мне в лицо, поторапливая. Гроегорио был как болванчик, оставалось только немного его подтолкнуть. Жаль, он без сознания. Мне так хотелось увидеть, как он умоляет сохранить ему жизнь.
Не теряя времени, я вскинула его ноги в воздух, а гравитация сделала все остальное. Я даже выглядывать не стала. Закрыла окно и разгладила немного помятую юбку. Вышла через кухонную дверь, чтобы никогда не возвращаться. Не торопясь спустилась по лестнице и пандусу, опустив голову и избегая камер наблюдения. Когда я подошла к входу, Афонсу, «мэр» Копана, разбирал почту.
– С добрым утром, – сказала я.
– С добрым утром, Жанета.
Я шла по проспекту Ипиранга, сдержанно улыбаясь, словно ничто из этого ко мне не имело отношения. Я чувствовала себя цельной, испытывала безмятежность человека, обнаружившего свое призвание. Брандао с его коробкой на голове, Грегорио, летящий с одиннадцатого этажа. Безусловно, когда я действую, мир становится лучше. Я рождена, чтобы убивать, и не собираюсь останавливаться в ближайшем будущем.
Чем меньше вы знаете об Андреа Киллмор, тем меньше рискуете. Близкий друг опасности, новый автор DarkSide® Books – нераскрытое откровение, и ее настоящее имя остается загадкой даже для издателя. В прошлой жизни она занимала важный пост в полиции. Работая под прикрытием над делом и столкнувшись с серьезными личными потерями, автор была вынуждена взять новое имя. А вместе с ним – и новое призвание. Скрывшись в тени, она искала выход в литературе, стремясь победить депрессию и подать голос. Так родилась Андреа Киллмор, псевдоним, крещенный кровью. С самого первого письма в DarkSide® Books, когда она отправила оригинал своего дебютного романа «Безмолвные узницы», автор ясно дала понять, насколько важна ее анонимность. Все контакты редакции с ней осуществляются через адвоката. Из соображений безопасности она ведет крайне замкнутый образ жизни, не дает интервью и не принимает участия в публичных мероприятиях. Что еще стоит знать? Что, кем бы она ни была, Киллмор – первоклассный автор. Она пишет триллеры подобно великим мастерам, и благодаря жизненному опыту они достоверны, что редко встретишь в криминальных триллерах. Писательница близко познала истинное лицо зла. Даже при таком количестве тайн ее литература яркая и жестокая, словно реальность.
«Как хрупко сердце человека – зеркальный колодец мыслей. Такой глубокий и трепещущий стеклянный инструмент, он поет или плачет», – Сильвия Плат.
В конце концов, все становится на свои места.