— А мой отец сообщил своей жене, что живет на Женевской площади?
— Дорогая Ди, я не могу точно утверждать, но полагаю, они не имели никаких отношений после того, как он оставил дом.
— Тогда если она не знала, где он, то как могла его убить? — поинтересовался Дензил.
Пойманная на противоречии, которое она сама не могла объяснить, Белла Тайлер замолчала, отказываясь отвечать на вопрос, опустила голову и прикусила губу. Все ее обвинения уже были произнесены, но, как про себя отметил Люциан, фактов оказалось немного. С юридической точки зрения это были всего лишь злобные сплетни — наговор ревнивой женщины, который ничего не стоил. Единственное, что можно было точно установить из ее рассказа, так это то, что между господином Врэйном и его женой произошла крупная ссора. Люциан понимал, что от этой предвзятой свидетельницы мало пользы. Он вежливо поблагодарил госпожу Тайлер и поднялся, собираясь уйти.
— Подождите секундочку, господин Дензил, — поспешно попросила Диана. — Я хочу кое-то узнать от вас. Белла, вы бы не могли…
— Выйти из комнаты? Нет, дорогая! — разозлилась мисс Тайлер — Я рассказала все, что знала, и если я могу помочь вам и господину Дензилу вывести на чистую воду эту женщину, я…
— Госпожа Тайлер, вы не должны никак называть или обзывать Диану Врэйн, пока ее вина официально не доказана, — объявил молодой адвокат.
— Для меня она достаточно виновна, господин Дензил, поэтому я полагаю, что вы принимаете ее сторону лишь потому, что она достаточно симпатична. Довольно! — презрительно отрезала Белла. — Я никогда не могла понять, что такого мужчины находят в этой распутнице. А я, скорее всего, не в вашем вкусе. Довольно!
Какие же дураки эти мужчины! Я рада тому, что никогда в жизни не выйду замуж! В самом деле!
И с пронзительным наигранным смешком, скривившись, словно в рот ей попала ягода кислого винограда, пытаясь тем самым выразить все свое презрение к Люциану, Белла Тайлер покинула гостиную.
Диана и молодой адвокат сильно задумались, причем каждый о своем, чтобы обратить внимание на прощальную истеричную вспышку Беллы Тайлер. Когда она вышла, они все еще внимательно смотрели друг на друга.
— Хорошо, господин Дензил, что нам теперь делать? — наконец нарушила затянувшееся молчание Диана. — Поговорим с госпожой Лидией Врэйн?
— Пока нет, — быстро ответил Люциан. — Мы должны найти доказательства присутствия госпожи Врэйн на месте преступления, прежде чем пытаться получить от нее признание в убийстве. Если вы мне позволите, то вначале я хотел бы переговорить с госпожой Бенсусан.
— А кто такая эта госпожа Бенсусан?
— Она — владелица дома на улице Джерси. Возможно, она или кто-то из ее прислуги могут знать что-то о том, кто без разрешения ходил по заднему двору ее дома.
— Да, думаю, что это следующий шаг, который стоит предпринять. А что мне тем временем делать?
— Ничего. На вашем месте я бы не стал встречаться с госпожой Лидией Врэйн.
— Добровольно я не стану искать этой встречи, — ответила Диана, — но поскольку я уже побывала в поместье Бервин, она наверняка знает, что я в Англии, и может выяснить мой адрес и позвонить. Но если она так сделает, можете быть уверены: я буду очень осторожна в своих замечаниях.
— Поступайте, как знаете, — вздохнул Дензил, вставая. — До свидания, мисс Врэйн. Как только я узнаю новые факты, непременно позвоню.
— До свидания, господин Дензил, и спасибо за вашу доброту.
Диана попрощалась, наградив адвоката таким любезным взглядом, что он потупился и покраснел, а потом так чувственно пожала ему руку, что Люциану пришлось собрать всю свою волю в кулак, чтобы не позволить себе лишнего и поспешно выйти из комнаты.
Несмотря на серьезность задачи, которую он сам себе поставил в тот момент, Дензил думал больше о Диане, чем о расследовании, за которое взялся во имя любви. Но, добравшись до своего дома на Женевской площади, он сделал невероятное усилие, пробудившись от грез, и попытался настроиться на рабочий лад.
Вначале следовало сделать дело, и лишь потом предаваться мечтаниям. Однако, выполняя желание Дианы и раскрывая тайну смерти ее отца, Люциан надеялся получить в награду не только ее улыбку, но и более существенную награду — ее руку и сердце.
Прежде чем навестить госпожу Бенсусан, адвокат задумался, а не стоит ли посетить Гордона Линка и сообщить о новых найденных им свидетельствах с тем, чтобы тот возобновил официальное расследование. Но при последней встрече детектив столь пессимистично отнесся к возможности раскрытия убийства, что Люциан предположил: инспектор лишь посмеется над ним, тем более что доводы адвоката и в самом деле были довольно слабыми.
Дензил же, как истинный рыцарь Дианы, беспокоился о том, чтобы получить в награду ее улыбку. Естественно, он не имел никаких юридических полномочий, чтобы вести расследование, и госпожа Бенсусан могла просто отказаться отвечать на вопросы относительно своих личных дел, если ее расспрашивают об этом неофициально. Однако, судя по описанию госпожи Гриб, госпожа Бенсусан, могла оказаться робкой и добродушной.
Поэтому он решил пока ничего не сообщать Линку и самому попытаться найти арендатора дома на улице Джерси. А к детективу он обратится только в том случае, если госпожа Бенсусан окажется совсем не такой, как он ее себе представил, а упрямой и несговорчивой и не станет отвечать на его вопросы.
Однако госпожа Бенсусан оказалась точно такой толстушкой, как ее описала госпожа Гриб; огромная, пышнотелая, она была, как говорят, что вдоль, что поперек. Кроме того, она показалась молодому адвокату слишком суетливой — сама открыла дверь Люциану, который в первый момент поразился, созерцая ее чудовищно большое тело, перегородившее весь дверной проем. Ее белое лицо напоминало полную луну с фарфоровыми глазами куклы. В целом же госпожа Бенсусан выглядела робкой, вялой женщиной и, вероятно, готова была ответить на любые вопросы, если только задавать их безапелляционным тоном. Люциан решил, что с этой горой плоти у него вряд ли возникнут какие-то проблемы.
— Что вам угодно? — смиренно спросила хозяйка у Люциана. — Вы хотите снять жилье?
— Да, — смело ответил адвокат, поскольку решил, что если сразу возьмет быка за рога, толстушка нырнет в дом, словно кролик в свою норку. — И… Я хотел бы узнать кое-что о моем друге.
— Он квартировал здесь?
— Да. Господин Рент.
— Ох, дорогуша! — пробормотала полная женщина без всякого удовольствия и энтузиазма. Судя по всему, она не ожидала подобного вопроса. — Господин Рент оставил меня вскоре после Рождества. Добрый джентльмен, но робкий. Он…
— Извините меня, — перебил ее Люциан, который хотел войти в дом. — Может, вы расскажете о моем друге в более спокойной обстановке?
— Да… конечно… — прохрипела госпожа Бенсусан, «откатываясь» назад по узкому коридору. — Прошу прощения за мою забывчивость, я тут немного растерялась. Я одинокая вдова и не очень здорова.
Дензил готов был рассмеяться, поскольку вид дамы полностью противоречил ее словам. Однако, собрав всю силу воли, он загнал смех поглубже и проследовал за могучей домохозяйкой в гостиную, такую маленькую, что госпожа Бенсусан заняла ее почти всю. Проходя по коридору, Люциан заметил, как кто-то рыжий нырнул по лестнице, ведущей в подвал, но не успел разглядеть, кто это был: мужчина или женщина. Однако, судя по рассказам госпожи Гриб о домашнем хозяйстве госпожи Бенсусан, адвокат решил, что это Рода — та самая грубая служанка. Судя по всему, она пыталась услышать то, что не предназначалось для ее ушей, а теперь быстро ретировалась…
Оказавшись в гостиной, госпожа Бенсусан села на диван, заняв большую его часть, и обвела непонимающим взглядом гостиную, которая была обставлена тем особым образом, который характерен только для пансионов. Стены и ковер покрывал узор из красных роз. Мебель отделана красным бархатом. Комнату украшали орнаменты из ракушек, восковые фрукты, спрятанные за стеклом, коврики из берлинской шерсти, вазы со стеклянными подвесками и всякие элегантные безделушки викторианской эпохи. Отвратительная гостиная, под стать самой госпоже Бенсусан, которая обвела взглядом свое жилище с явным удовольствием.
Пока же хозяйка оглядывалась, Люциан уселся на неудобном стуле, покрытом салфеткой, вязанной крючком.
— Мои комнаты очень удобные, тут многим нравится, — вздохнув, объявила госпожа Бенсусан. — Но в последнее время у меня не много квартирантов. Рода думает, что все это из-за того ужасного убийства.
— Убийство Врэйна в доме номер тринадцать на Женевской площади?
— Ах! — простонала полная женщина, слезливо дернув двойным подбородком. — Вижу, вы слышали об этом.
— Все об этом слышали, — пробормотал Люциан. — И я был одним из первых, кто узнал об этом кошмаре, так как живу в доме госпожи Гриб, а ее дом как раз напротив дома тринадцать, на другой стороне Женевской площади.
— Действительно! — проворчала госпожа Бенсусан, немного напрягшись, когда прозвучало имя хозяйки конкурирующих меблированных комнат. — Тогда выходит, вы — Люциан Дензил… господин, который снимает первый этаж дома госпожи Гриб.
— Да, и я зашел, чтобы задать вам несколько вопросов.
— О чем? — удивилась госпожа Бенсусан, явно встревожившись.
— Относительно господина Рента.
— Вы — его друг?
— Можно сказать и так, госпожа Бенсусан, хотя дружбой наши отношения назвать сложно.
Госпожа Бенсусан задыхалась, подобно рыбе, выброшенной из воды. Она погладила свою объемистую грудь жирной рукой, словно призывая себя ничего не бояться.
— Это нехорошо, когда джентльмен называется другом другого джентльмена, хотя он ему вовсе и не друг, — сказала она, пытаясь держаться достойно.
— Точно, — согласился Люциан с большим самообладанием. — Знаете, говорят: «Дурак любит красное, а солдат — ясное». Буду с вами откровенен, госпожа Бенсусан… — А потом, набрав полные легкие, выпалил: — Я пришел, чтобы отыскать факты, связанные с убийством господина Врэйна, которое произошло в доме номер тринадцать на Женевской площади в этот Сочельник.