— Рада нашему знакомству, — объявила госпожа Врэйн, с одобрением взглянув на Люциана. — Господин Линк рассказал, что вы знали моего мужа, господина Врэйна.
— Я знал его как господина Бервина… Марка Бервина, — ответил Дензил, присаживаясь к столу.
— Только подумайте! — воскликнула госпожа Врэйн, с живостью, которая так не подходила к ее одеянию. — Его настоящее имя было Марк Врэйн. Думаю, теперь стоит называть его только так. — И вдова прикоснулась к своим ярким глазам кукольным носовым платочком, который, как цинично заметил Люциан, был совершенно сухим.
— Возможно, он уже стал ангелом, Лидия, — заметил господин Клайн веселым, щебечущим голосом. — Так что ему все равно, как мы его будем звать. Этим мы его не вернем.
— Тем не менее прошу меня извинить, — сухо произнес Люциан. — И еще раз прошу извинить, что прервал вашу беседу.
— Не стоит извиняться, — с готовностью заступился за него детектив. — Мы только начали, когда вы вошли, мистер Дензил.
— В самом деле, мы только начали, — подтвердила госпожа Врэйн. — Я всего лишь ответила на несколько формальных вопросов.
— Пусть, по-вашему, они формальные, но это — часть процедуры дознания, — серьезно объявил Гордон Линк. — Так что с вашего позволения продолжим… Уверены ли вы, что мертвец является… являлся вашим супругом?
— На все сто, господин инспектор. Наше поместье возле Бата называется Бервин. Наверное, поэтому мой муж и взял эту фамилию. А вот имя он менять не стал, как был Марком, так и остался, — продолжала симпатичная вдовушка. — Так вот и вышло, что он стал Марком Бервином.
— И это все ваши доказательства? — спокойно поинтересовался Гордон.
— Конечно, нет. Но полагаю, для начала этого достаточно. Мой муж имел шрам на правой щеке — получил его в поединке с одним немецким студентом, когда обучался в Гейдельберге. Часть мизинца он потерял во время несчастного случая на Диком Западе. Какие еще нужны доказательства, господин Линк?
— Доказательства, которые вы привели, госпожа Врэйн, выглядят достаточно убедительными. Но могу ли я поинтересоваться, когда и почему ваш муж уехал из дома?
— Около года назад, да, папа?
— Ты, Лидия, преувеличиваешь, — поправил отец. — Это случилось месяцев десять тому назад.
— Десять месяцев, — неожиданно вмешался в разговор Люциан. — И господин Бервин…
— Врэйн! — воскликнула вдова. — Марк Врэйн.
— Прошу прощения, Марк Врэйн. Так вот, он снял дом на Женевской площади всего шесть месяцев назад. А где он провел еще четыре месяца?
— Спросите у меня чего-нибудь попроще, господин Дензил. Я знаю не больше вашего.
— Разве вы не знали, куда он отправился, покинув поместье Бервин?
— Откуда? Как я могу это знать! Я с Марком никогда не был особенно дружен, и когда он уехал, то постарался сделать все возможное, чтобы замести следы.
— И это не вы, госпожа Врэйн, стали причиной его отъезда?
— Такое предположение может вызвать у меня только улыбку, — энергично ответила вдова. — Но не могу сказать, что мы жили с ним душа в душу.
— Значит, вы часто ссорились? — продолжал настойчиво расспрашивать Гордон Линк.
— Скорее жили как кошка с собакой. Мой Бог! Жить с ним было невозможно! Если бы он не оставил меня, я бы сама ушла — и это чистая правда.
— И выходит так, что десять месяцев назад он уехал, не оставив адреса?
— Именно так, — спокойно подтвердила вдова. — Я не видела его и не слышала о нем почти год, пока мне на глаза не попалось ваше объявление в газете. А когда я прочитала его имя, а потом о шраме и отсутствии мизинца, я поняла, что это он. Не пожелаю никому таких неприятностей…
— Моя Лидия спокойно отнеслась к тому, чтобы стать соломенной вдовой, господа.
— Хоть соломенной, хоть настоящей вдовой, какая разница, — печально сказала Лидия.
— Думаю, что господин Бервин и в самом деле был вашим мужем, — задумчиво протянул Дензил.
— И тогда выходит, что я и в самом деле вдова господина Врэйна?
— Видимо, так.
— И мне принадлежит все его состояние?
— Все зависит от завещания, — сухо отрезал Люциан, и тон, которым он это произнес, резко отличался от беззаботного щебета вдовы.
— Тогда все в порядке, — продолжала госпожа Врэйн, поднеся к носу флакон с золотой крышечкой, в котором, судя по всему, находилась нюхательная соль. — Я видела завещание и точно знаю, что он мне оставил. Дочери старика от первой жены достанется особняк и рента, а мне — страховка!
— А что, господин Бервин… то есть, я прошу прощения, Врэйн, был женат дважды?
— Именно так! — подтвердила Лидия. — Он был вдовцом и у него имелась взрослая дочь, когда он повел меня в церковь… А как я могу получить эту страховку?
— Полагаю, когда будет установлено, что ваш муж мертв, — спокойно ответил Гордон Линк.
— Вот те раз! — воскликнула госпожа Врэйн. — Разве его не убили?
— Был убит человек по имени Бервин.
— Хорошо, — вмешался розовощекий Клайн. Он казался слишком агрессивным для столь мирной внешности. — Разве мы не пришли к выводу, что этот Бервин — Врэйн?
— Вроде все так, — холодно возразил Линк. — Но все ваши свидетельства требуют доказательств, которые удовлетворили бы страховую фирму. Думаю, нужно вскрыть могилу и по всем правилам идентифицировать тело.
— Фу! — протянула госпожа Врэйн, передернув плечами. — Как отвратительно! — А потом, видя, что Люциан потрясен ее легкомысленностью, добавила: — Я имею в виду то, что старик не был мне хорошим мужем, а труп, неделю пролежавший в могиле, — зрелище еще более отвратное.
— Лидия, сделаем все, как положено, — поспешно вставил господин Клайн, словно пытаясь сгладить то неприятное впечатление, которое произвели на инспектора и адвоката дурацкие речи его дочери. — Ты же знаешь, что твое сердце вовсе не такое, как твой язык.
— Сколько можно возиться с этим Врэйном? — обиженно продолжала Лидия. — Я все рассказала, что еще? Мне жаль, что его зарезали, как свинью. Я даже одела траур. И не нужно извиняться за меня перед этими людьми, папочка. Я всего лишь хочу знать: как я могу получить свои деньги?
— Об этом вам надо спросить в страховой фирме, — холодно заметил Гордон Линк. — Что же касается наших с вами дел, госпожа Врэйн, то мне придется поговорить с вами об этом убийстве.
— Об убийстве я ничего не знаю, — быстро ответила вдова. — Я не видела Марка почти год.
— А есть ли у вас какое-нибудь предположение относительно того, кто мог его убить?
— Думаю, нет. А должно быть?
— Скажите, у него были враги?
— У него? — с презрением протянула госпожа Врэйн. — Не было у него врагов! Он был тем еще типом…
— Тем не менее он считал, что против него ополчился весь мир, — заметил господин Клайн. — И люди хотят отделаться от него.
— Он сказал, что у него есть враги, — возразил Люциан.
— Можем поспорить: он утверждал, что вся Европа против него, — продолжал Клайн. — Именно таким был мой зять. Когда он поссорился с Лидией… Знаете ли, все супружеские пары порой ссорятся… так вот, он взял, да и ушел из дома. Говорю вам, господа, Марк Врэйн не дружил с головой. Он представлял себе все по-другому, а на самом деле никто ему зла не желал.
— И все же он умер насильственной смертью, — совершенно серьезно объявил Дензил.
— Да. Мы хотели линчевать эту рептилию, — не выдержав, воскликнул Клайн. — Но ни она, ни я не причастны к его смерти.
— Я не смогла бы убить его, — плачущим голосом объявила госпожа Врэйн. — Все, кого я знаю, — культурные люди; среди них нет никого, кто мог бы его убить. Что до того, как он оставил поместье Бервин, куда и как ушел… не знаю.
— Если хотите знать, как он умер… — продолжал Линк. — Так вот, могу с уверенностью сказать: его закололи.
— Да, в газете было написано, что его убили ножом.
— Нет, не ножом, — поправил Люциан, — а длинным тонким клинком.
— Кинжалом? — предположил Клайн.
— Скажу точнее, — медленно заговорил Дензил. — Я должен был сказать «стилетом». Итальянским стилетом.
— Стилетом! — задохнулась госпожа Врэйн, и лицо ее из пастельно-розового стало белым как мел. — О… О!.. Я… я… — И она упала в обморок.
Глава VIIСтраховка
Обморок госпожи Врэйн продлился недолго. Вскоре она пришла в чувство, но прежней бодрости у нее не было. Оправдываясь, она заявила, что долгое обсуждение убийства ее мужа и слишком подробные детали, связанные с нею, выбили ее из колеи еще до того, как появился Дензил, что вызвало у нее временное недомогание.
Причина, которую она назвала, скорее всего, была надумана, так как дама, казалось, переносила потерю мужа с большой стойкостью, вызвав подозрения у Люциана относительно ее честности. Однако подозрения были слишком неопределенны, а мысли адвоката — путаны, чтобы облечь их в слова, так что молодой человек молчал, пока госпожа Врэйн и ее отец не ушли. А ушли они почти немедленно, после того как вдова дала свой лондонский и домашний адрес детективу на случай, если ему потребуется вновь с ней поговорить.
Она вышла, улыбнувшись особым образом и отдельно кивнув Люциану, словно он был ее давнишним приятелем.
Гордон Линк, в свою очередь, улыбнулся, наблюдая за этим обменом любезностями. Поведение Лидии Врэйн совершенно не соответствовало тому, как должна была бы себя вести вдова в трауре.
— Кажется, вы произвели впечатление на даму, господин Дензил, — произнес он, кашлянув, чтобы скрыть свое удовольствие.
— Ерунда, — отмахнулся Люциан, покраснев от досады. — Она показалась мне одной из тех легкомысленных женщин, что готовы флиртовать с последним нищим, лишь бы не остаться без мужского внимания. Не люблю таких, — неожиданно отрезал он.
— Почему?
— Как сказать… Она почти не говорила о своем муже и слишком сильно беспокоилась о деньгах — страховке за его смерть. Она легкомысленная кукла, к тому же авантюристка. Не думаю, что она столь неосведомлена относительно последних дней своего мужа, как хочет показать.