Диана выслушала его с величайшим интересом, а когда Люциан умолк, несколько мгновений молча смотрела на него. Откровенно говоря, девушка, невзирая на весь свой ум и здравый смысл, теперь попросту не знала, как оценивать сложившееся положение.
– Итак, мисс Рен, – сказал Люциан, первым нарушив молчание, – что вы об этом думаете?
– Похоже, миссис Рен действительно невиновна, – негромко ответила Диана.
– Даже наверняка! Свидетельство семьи Пегаллов, данное безо всякого принуждения, доказывает, что она не могла находиться на Женева-сквер или Джерси-стрит в Рождественский сочельник.
– Тогда мы возвращаемся к моему первому предположению, мистер Дензил. Лидия не принимала непосредственного участия в совершении преступления, а воспользовалась для этого Ферручи.
– Нет, – решительно возразил Люциан. – Виновен итальянец или нет, миссис Рен об этом ничего не известно. Знай о его сопричастности, она бы ни за что не поехала со мной к «Бакстеру и К°», позволив мне выяснить, что именно Ферручи купил плащ. Не стала бы она и так легко сдавать возможного соучастника, как поступила сейчас с графом. О поведении миссис Рен можно сказать многое – признаю, оно весьма далеко от идеального, – но я должен заявить, располагая прямыми и недвусмысленными доказательствами, что она совершенно невиновна. Об этом деле ей известно не больше, чем ее отцу.
– Что ж, – заключила Диана, не желавшая слишком легко даровать мачехе прощение, – придется оправдать ее за недостаточностью улик. Как насчет Ферручи?
– А вот граф виновен, насколько я могу судить, – ответил Люциан. – Чтобы отвести от себя подозрения, ему придется предъявить такие же свидетельства, как и миссис Рен. Во-первых, он должен будет доказать, что в Рождественский сочельник его не было на Джерси-стрит; во-вторых, опровергнуть предположение, что именно он купил этот плащ. Но, учитывая показания служанки и продавщицы, это будет нелегко. Тем не менее, – добавил Люциан, вспомнив неудачу, постигшую его в случае с Лидией, – нельзя исключать, что он сможет это сделать.
– Как мне представляется, мистер Дензил, единственная возможность для вас узнать правду заключается во встрече с итальянцем.
– По всей видимости. Я увижусь с ним завтра.
– Вы возьмете с собой мистера Линка?
– Нет, мисс Рен. Мне уже многое удалось узнать без полиции, так что я надеюсь и дальше продвигаться вперед, пока их услуги не понадобятся для того, чтобы арестовать графа Ферручи. Кстати, я ведь до сих пор не видел этого джентльмена. Не могли бы вы описать его?
– О, что касается его манер, то они безупречны, – ответила Диана. – Он типичный итальянец, высокий, стройный, с оливкового цвета кожей. По-английски он, надо отдать ему должное, говорит очень хорошо: очевидно, получил весьма приличное образование. Глядя на него и разговаривая с ним, вы бы ни за что не подумали, что перед вами преступник, способный безжалостно расправиться с беззащитным стариком. Но если моего бедного отца убил не он, тогда я уже и не знаю, кто мог это сделать.
– Я встречусь с ним завтра в полдень, – произнес Люциан, – а после этого нанесу визит вам, дабы сообщить о нашем разговоре.
Это обещание подвело итог их деловому разговору, но Люциан с радостью задержался бы, чтобы просто поболтать с Дианой. Однако известия, которые он ей принес, настолько выбили девушку из колеи, что она была не в силах поддерживать фривольную болтовню. Голова ее сейчас была слишком занята воспоминаниями о покойном отце и отчаянными поисками возможности отомстить за него, и совершенно не было настроения поощрять устремления, которые, как ей известно, питал Люциан.
Таким образом, все намеки молодого адвоката пропали втуне. Его Дульсинея не нуждалась ни в нем самом, ни в его любезностях, и потому он вынужден был откланяться, оставаясь безутешным влюбленным, что было написано на его лице. Как сказал Шекспир, путь истинной любви никогда не бывает гладким, и Дензил и впрямь встретил слишком много препятствий. Но он утешил себя соображением, что, чем грандиознее приз, тем труднее его завоевать, и потому ему ничего не остается, как исполнить свой долг так, как надлежит истинному рыцарю.
Назавтра в полдень Люциан, вооружившись свидетельскими показаниями Роды и плащом, явился в комнаты на Маркиз-стрит, которые временно занимал граф Ферручи. Он застал итальянца не только готовым принять его, но и полностью осведомленным относительно плаща, о чем, как он честно признался, сообщила ему минувшим вечером Лидия. Кроме того, граф Ферручи был крайне возмущен и сообщил Люциану, что с легкостью опровергнет все выдвинутые против него обвинения. Пока он негодовал в типично итальянской манере, Дензил, не видевший ни малейшей возможности остановить его, пристально разглядывал своего оппонента.
Эрколе Ферручи, как и говорила Диана, оказался исключительно симпатичным мужчиной тридцати пяти лет. Он был смугл, строен и высок, с темными блестящими глазами и густыми черными усами. Он постоянно был настороже, как это свойственно военным, что недвусмысленно указывало на то, что в свое время ему довелось служить в армии. Все это делало его похожим на настоящего героя девичьих грез, и, откровенно говоря, Ферручи таковым и являлся. Его внешность и манеры вызывали восхищение у женщин, при этом он оставался достаточно честным и пылким, как и подобает настоящему мужчине, то есть, как подумал Люциан, казался последним человеком, способным добиваться своих целей недостойными методами – например, убить беспомощного старика. Но Люциана, уже успевшего уяснить, что человек слаб, а внешность обманчива, не могли ввести в заблуждение хорошо подвешенный язык и приятные манеры. Ему нужны были доказательства невиновности, каковые он и попытался получить, едва только Ферручи на миг прервал свое эмоциональное выступление, дабы перевести дух.
– Если вы невиновны, граф, – сказал Люциан в ответ, – то все складывается для вас самым неблагоприятным образом. Однако вы можете доказать свою непричастность, если пожелаете.
– Сэр! – вскричал Ферручи, – вам недостаточно моего слова?
– Его недостаточно для английского правосудия, – холодно ответствовал Люциан. – Вы говорите, что в Рождественский сочельник не были на Джерси-стрит. Кто может это подтвердить?
– Мой друг – мой дорогой друг, доктор Джорс из Хэмпстеда, сэр. Я был с ним; о да, сэр, он скажет вам об этом.
– Очень хорошо! Я надеюсь, его показания снимут с вас все подозрения, – отозвался куда более флегматичный англичанин. – А как насчет плаща?
– Я не покупал никакого плаща! Впервые его вижу!
– В таком случае давайте съездим вместе в Бейсуотер и послушаем, что скажет девушка, которая продала его.
– Едем немедленно! – поспешно бросил Ферручи, подхватывая свою трость и шляпу. – Едемте же, друг мой! Едемте! А что сказала вам та леди в магазине?
– Что она продала накидку высокому мужчине – смуглому, с темными усами, который сообщил ей, что он итальянец.
– Ба! – парировал граф уже на улице, когда они ожидали фиакр. – И это все, что она может сообщить? Ну еще бы, нам, итальянцам, полагается быть высокими, смуглыми и носить усы. Вашему простому английскому люду и в голову не придет, что кое-кто из нас может быть светловолосым.
– Однако вы не относитесь к их числу, – сухо ответствовал Люциан, – и ваш внешний вид вполне соответствует этому описанию.
– Верно! О да, сэр! Но под это описание подпадает дюжина моих соотечественников. И еще одно, мистер Дензил, – со смехом добавил граф, – у меня нет привычки рассказывать посторонним, что я итальянец. Не в моих правилах вдаваться в объяснения.
Люциан лишь пожал плечами и не проронил ни слова до тех пор, пока они не вошли в лавку в Бейсуотере. Поскольку из своего предыдущего визита он знал, к какой продавщице обратиться, немедленно повел графа к ней. Бойкая девушка оказалась на месте. При их приближении она вскинула голову и двинулась им навстречу с явным намерением обслужить, предварительно окинув обоих быстрым взглядом.
– Прошу прощения, что потревожил вас вновь, – церемонно произнес Люциан, – но вчера вы сказали, что продали голубой плащ, подбитый кроличьим мехом, некоему итальянскому джентльмену, и…
– Я похож на того джентльмена? – перебил его Ферручи. – Это я купил у вас плащ?
– Нет, – внимательно рассмотрев его, ответила продавщица. – Это не тот джентльмен, который купил плащ.
Глава XXНовый поворот
– Видите, мистер Дензил, – заявил Ферручи, с торжествующим видом оборачиваясь к Люциану, – я не покупал этого плаща; я не тот итальянец, который приходил в этот магазин.
Люциан был поражен неожиданным свидетельством в пользу графа и принялся расспрашивать продавщицу.
– Вы уверены? – спросил он, пристально глядя на нее.
– Да, сэр, – чопорно отозвалась девушка, которой не понравилось, что ее слова подвергают сомнению. – Джентльмен, который купил плащ, был не таким высоким, как этот, и не очень хорошо говорил по-английски. Я даже с трудом поняла, что он хочет.
– Но вы сами говорили, что он высок, носит усы и…
– Да, все так, но это не тот джентльмен.
– Вы готовы подтвердить это под присягой? – спросил Люциан, раздосадованный своей неудачей куда сильнее, чем хотел показать торжествующему Ферручи.
– Если в этом есть необходимость, готова, – с уверенностью ответила продавщица.
После столь неопровержимого свидетельства Дензилу не оставалось ничего иного, как постараться, не потеряв лицо, выпутаться из неловкого положения, в котором он оказался.
– А теперь, сэр, – заявил Ферручи, выходя вслед за ним из лавки, – прошу вас поехать вместе со мной, пожалуйста.
– Куда? – мрачно спросил Люциан.
– На встречу с моим другом, ко мне домой. Вы только что убедились, что я не покупал плащ, о котором вы говорите. И теперь вы должны увидеть моего друга, доктора Джорса, чтобы он подтвердил, что в указанное время меня не было на Джерси-стрит.
– А доктор Джорс находится сейчас у вас в квартире?