– Полагаю, что да.
– Это он убил того человека?
– Очень может быть, – сказал Дензил, которого удивили эти расспросы. – Но почему ты спрашиваешь об этом?
– У меня есть на то свои причины, сэр. А где мой плащ?
– Я верну его тебе позже; скорее всего, он будет использован в качестве улики.
Рода недоуменно уставилась на него.
– Где? – нахмурившись, спросила она.
– В суде.
– Вы думаете, человека, который убил мистера Рена, повесят?
– Если полиция схватит его и его вина будет доказана, уверен, что именно так с ним и поступят.
Глаза девчонки злорадно блеснули, и она нервно сжала руки.
– Надеюсь, так оно и будет, – негромко сказала она. – Очень на это надеюсь.
– Что?! – вскричал Люциан и шагнул вперед. – Ты что, знаешь убийцу?
– Нет! – гневно воскликнула Рода. – Клянусь, что не знаю его, но думаю, что убийцу нужно повесить. Я знаю… знаю… в общем, я знаю кое-что… приходите завтра вечером, и я все расскажу вам.
– Расскажешь что?
– Правду, – ответила эта странная девушка и захлопнула дверь прежде, чем Люциан успел что-то произнести.
Молодой адвокат в недоумении остался стоять на ступеньках, глядя на закрытую дверь. Слова Роды показались ему настолько важными, что он уже готов был позвонить вновь, дабы допросить ее еще раз. Но, вспомнив о том, что миссис Бенсусан прикована к постели и дверь ему могла отворить лишь Рода – чего, судя по ее действиям, делать она не собиралась, – он счел за лучшее удалиться. Люциан не видел особого смысла вызывать полицию или поднимать шум, вломившись в дом, поскольку этим мог спугнуть Роду и она могла сбежать прежде, чем дала бы свидетельские показания. Поэтому Дензил попросту ушел, намереваясь вернуться следующим вечером и выслушать все, что она собиралась ему сообщить.
«Правду, – повторил он про себя, шагая по улице. – Очевидно, она знает, кто убил того человека. Если так, почему она ничего не сказала об этом раньше и почему воспылала жаждой мести именно сейчас? Святые угодники! А что, если Диана права и ее отец еще жив? Заговор! Убийство! Цыганка, изворотливый итальянец и таинственный Рент! У меня голова идет кругом. Не могу понять, что все это значит. Быть может, завтра, когда Рода заговорит, что-нибудь прояснится. Но… могу ли я доверять ей? Сомневаюсь. Тем не менее делать нечего. Мне придется довериться ей».
Одолеваемый мыслями, Люциан вернулся к себе на квартиру и попытался унять возбуждение. Было еще рано, и потому он взял книгу и вытянулся на диване, чтобы почитать часок, но понял, что не может сосредоточиться. Дело, которым он занимался, оказалось куда интереснее любого литературного вымысла, и через некоторое время Люциан вскочил, отшвырнув книгу в сторону.
Дензил пал жертвой детективной лихорадки, единственный способ излечиться от которой заключался в том, чтобы разгадать загадку, не дающую покоя воображению. Рода, по ее словам – довольно двусмысленным, следует признать, могла приоткрыть завесу тайны, которой было окутано убийство Рена, но по каким-то скрытым мотивам решила отложить признание на двадцать четыре часа. Люциан, сгоравший от любопытства, понял, что больше не в силах выносить неизвестность, и, для того чтобы отвлечься и выяснить, если получится, природу истинных отношений Ферручи и Джорса, отправился в Хэмпстед побеседовать с доктором.
«Прибежище», как с юмором именовал свою приватную лечебницу Джорс, являло собой здание из красного кирпича, большое, симпатичное и просторное, построенное в поросшей лесом уединенной части Хэмпстеда. Оно было обнесено высокой кирпичной стеной с воротами искусной ковки, из-за которой виднелись макушки деревьев, растущих в парке, и просматривалась ведущая вдаль узкая тропинка. Словом, при беглом взгляде на дом казалось, будто перед вами обычное поместье джентльмена.
Огражденная территория оказалась большой; повсюду виднелись цветочные клумбы и сад. Поскольку система доктора Джорса подразумевала предоставление максимальной свободы наименее опасным пациентам, они бродили повсюду, из-за чего место выглядело оживленным. Впрочем, самые буйные содержались под замком, но с ними находил общий язык уже сам доктор. Джорс и впрямь оказался очень гуманным человеком; он придерживался той точки зрения, что несчастным, находящимся под его опекой, доброе участие могло принести больше пользы, нежели строгость.
Его психиатрическая лечебница больше походила на приватную гостиницу с жильцами, снимающими комнаты с полным пансионом, чем на заведение для содержания психически больных, и даже стороннему наблюдателю эксцентричные выходки членов семьи доктора, как он ласково называл своих пациентов, бросались в глаза ничуть не больше, чем странности обычных людей. Джорс говаривал: «В мире полно сумасшедших, и не все из них содержатся под замком», – и в этом он был, без сомнения, прав. Однако заботливый и рассудительный маленький человечек стал настоящим отцом для своих подопечных и пользовался у них чрезвычайной популярностью. Словом, глядя на его заведение в Хэмпстеде, было трудно вообразить себе что-нибудь более непохожее на психиатрическую лечебницу, как ее себе представляет большинство.
Люциан, прибыв в «Прибежище», обнаружил, что Джорс уже давно вернулся из отпуска и находится дома. После того как он передал свою визитную карточку, его немедленно провели к местному властелину. Джорс, который, казалось, стал еще ниже ростом, был явно рад видеть Люциана, но по выражению его сморщенной желтой физиономии можно было догадаться, что визит адвоката изрядно его озадачил. Сразу после того, как с обязательными любезностями было покончено, Люциан перешел к делу.
– Доктор Джорс, – без обиняков начал он, – я пришел к вам справиться об алиби синьора Ферручи.
– Какое неприятное слово – алиби, мистер Дензил, – отозвался Джорс, окинув своего гостя проницательным взглядом.
– Пожалуй, но оно единственное, которое представляется мне уместным в данном случае.
– Но я полагал, что меня позвали всего лишь решить «спор».
– О, это была уловка со стороны графа Ферручи, – с насмешливой улыбкой ответил Люциан. – Он не хотел, чтобы вам стало известно слишком много о его делах.
– Гм! Пожалуй, мне известно куда больше, нежели вы предполагаете, мистер Дензил.
– Что вы имеете в виду, сэр?! – воскликнул Люциан.
– Тише, мистер Дензил, тише, – обратился к нему доктор, сопроводив свои слова умиротворяющим взмахом руки. – Сейчас я все объясню к полному вашему удовлетворению. Известно ли вам, для чего я ездил в Италию?
– Нет. Мне также интересно, почему вы отправились туда в обществе синьора Ферручи, – ответил Люциан, вспомнив, что говорил ему Линк.
– Ага! – спокойно ответил Джорс. – Вижу, вы наводили справки. Но здесь вы ошибаетесь: я не ездил в Италию с Ферручи. Я оставил его в Париже, а сам отправился во Флоренцию, дабы разобраться в его делах.
– И для чего вам это понадобилось, доктор?
– У меня есть кое-какие общие дела с нашим другом графом, и мне не понравилось, в каком они состоянии. Кроме того, наш последний разговор с вами на тему «спора» породил у меня некоторые подозрения на его счет. Будучи во Флоренции, я узнал достаточно, чтобы удостовериться, что граф дурной человек, с которым лучше вообще не иметь дела. Я намеревался вернуться и немедленно обратиться к вам, мистер Дензил. К несчастью, во Флоренции я подхватил брюшной тиф и мне пришлось задержаться там на пару месяцев.
– Мне очень жаль, – сказал Люциан, отметив про себя, что доктор и впрямь выглядит больным, – но почему вы не послали эти сведения мне письмом?
– Мне было необходимо лично встретиться с вами, мистер Дензил. Я вернулся всего несколько дней тому и намеревался написать вам, когда хотя бы немного приду в себя с дороги. Однако ваше появление избавляет меня от этой необходимости. А теперь, если хотите, я могу рассказать вам все, что мне известно о Ферручи.
– Тогда скажите мне, доктор, правду ли вы говорили насчет алиби?
– Да, правду. Граф Ферручи действительно провел у меня всю ночь и остался до утра.
– В котором часу он прибыл?
– Около десяти часов, – сказал Джорс. – Если быть точным, в половине одиннадцатого.
– Ага! – в волнении вскричал Люциан. – Значит, Ферручи и был тем человеком на заднем дворе!
– Простите? – озадаченно переспросил Джорс.
– Ваш граф Ферручи причастен к преступлению, совершенному несколько месяцев тому в Пимлико. Там был убит человек по имени Марк Рен, о чем вы могли прочесть в газетах, доктор, и я полагал, что Ферручи убил его.
– Если мне не изменяет память, – хладнокровно заметил Джорс, – человек, о котором идет речь, был убит около полуночи в канун Рождества. Если так, то Ферручи никак не мог сделать этого, поскольку, как я только что сообщил вам, он появился здесь в тот вечер в половине одиннадцатого.
– Я не хочу сказать, будто он убил его собственноручно, – нетерпеливо пояснил Люциан, – но он наверняка нанял кого-то, кто нанес смертельный удар, иначе что он делал на заднем дворе дома на Джерси-стрит в ту ночь? Можете думать что хотите, доктор Джорс, но этот человек повинен в смерти Марка Рена.
– Нет, – холодно ответил Джорс, – он невиновен по той простой причине, что Рен жив.
– Жив? – переспросил Люциан, вспомнив слова Дианы.
– Да! Вот уже несколько месяцев Марк Рен под именем Майкла Клиэра находится в этой самой лечебнице!
Глава XXVЗловещий заговор
– Выходит, все-таки Рен жив! – воскликнул Люциан. – И пребывает под вашей опекой? Бог ты мой! Это же просто замечательно! Значит, Диана оказалась права!
– Диана? Кто такая Диана? – озадаченно переспросил Джорс. – А! Погодите, знаю! Рен упоминал свою дочь Диану.
– Да, она приходится Рену дочерью. Диана полагает, что ее отец жив.
– Почему она так думает?
– У убитого мужчины, коего она до последнего времени считала мистером Реном, отсутствовала фаланга мизинца. Причем она узнала об этом всего неделю назад. После этого она решила, что убитый не может быть ее отцом.