Судя по выражению её лица, она не была рада видеть нас вместе.
– Д-доброе утро, миссис К-клайд, – спокойно поздоровался Вик.
– Доброе, мистер Крейн, – ответила она и осмотрелась. – Я вижу, вы ещё не со всем закончили? А не забыли убрать листья с заднего дворика?
– Осталось только смести.
– А что насчёт деревьев?
– Сегодня не п-планировал. Думал начать на выходных.
– Но вы же понимаете, – заметила она, – что за это дополнительной платы не будет.
Вик был спокоен и невозмутим. Он смотрел на неё снизу вверх, так внимательно и так холодно, что на мгновение мне стало беспокойно. Что он подумал о ней? Что он подумал обо мне из-за неё?
– Конечно, миссис Клайд, это ясно, – ответил он как ни в чём не бывало и допил залпом свой кофе.
– Ну и чудно. – Но чудно не было. Её тоном можно было морозить заживо.
Мама замолчала, вскинув брови и улыбнувшись уголками губ, точно спрашивая: и что же вы, всё ещё прохлаждаетесь? Мне стало неловко.
Чтобы не ляпнуть чего лишнего, я крепко прикусила щёку изнутри и виновато смотрела, как Вик снова натянул шапку и капюшон на голову, а перчатки – на руки, точно запаковался обратно в свой кокон услужливой уборочной машины. Без единого слова, но с вежливой улыбкой, делающей из добродушного лица жёсткую маску, он поставил свою кружку на пустую тарелку и взялся за работу, легко сбежав на траву по ступенькам. Достал из сумки большой пакет для мусора, развернул его.
Я покачала головой. Это утро не должно было кончиться вот так. Мама повернулась ко мне, резко и колюче оглядела с ног до головы:
– Убери посуду и иди в дом, – сказала она и развернулась на каблуках домашних туфель.
Я поставила наши кружки – одну в другую. Взяла тарелку под мышку и медленно поднялась, напоследок взглянув на Вика. Опустив на лицо капюшон, он быстро сметал листья в пакет. Ни в одном его движении больше не было прежней лёгкости. И когда я хлопнула дверью, он не посмотрел на меня, словно я для него больше не существовала.
Мама уже хлопотала на кухне, но каждое движение было раздражённым и резким. За стол спустилась сонная встрёпанная Хэлен в своей милой пижаме с розовыми пончиками. Она налила апельсиновый сок из пакета в высокий стакан и залпом выпила его. Я опустила в раковину посуду. Залив водой, взяла губку, то и дело задумчиво поглядывая в окно на работающего Вика.
– Мой тщательнее, – походя бросила мама, разбивая яйца в сковороду на одну половину, а на другой аккуратно поджаривая длинные ломтики бекона.
Я плотно сжала губы, не ответив ничего, хотя хотелось – и даже очень – напомнить, что с людьми нужно общаться хорошо, каким бы ни было твоё мнение на их счёт. Что Виктор Крейн такого тона совершенно не заслужил. Да и никто не заслужил бы. И что в другой раз я просто плюну на её приказной тон и буду делать, что и как считаю нужным. Всё это молнией промелькнуло у меня в голове и шумом – в ушах. Но я опять промолчала, малодушно и трусливо, и выместила свою злобу на тарелке, натирая её губкой вдвое яростнее.
За завтраком мама рассказывала про знакомую, у которой дочка поступила в Университет Огасты на юридический, так что теперь она точно знает, как там хорошо, и уверена, что документы, которые я планировала подать после вступительных экзаменов, придут в полном порядке. И что меня, конечно, обязаны зачислить. Я молча слушала и ела. Поступить на лингвистический было моим давним желанием. Здесь наши взгляды, по счастью, совпадали. Но настроения слушать этот бестолковый щебет не было. Я сидела спиной к окну, лениво ковыряла яичницу вилкой и хотела хотя бы раз посмотреть, здесь ли ещё Вик. Мама бдела за мной с внимательностью атакующего коршуна.
Потом её внимание переключилось на Хэлен. Обсуждали церковный хор и расписание занятий на следующий месяц. Пока что малышка с энтузиазмом ходила на пение, но, уверена, ей это скоро надоест, как в своё время надоели каратэ, математический класс и много чего ещё. Занятно, они с матерью неплохо понимали друг друга. Я сказал бы, они хорошо понимали друг друга – вот и сейчас деловито сверяли графики по дням недели как ни в чём не бывало. Всё просто: никакого тепла, чисто деловые отношения.
Я быстро доела свою яичницу и встала, чтобы отнести тарелку в раковину. С интересом поискала Вика взглядом в окне, но двор был пуст, а мусор сметён. Вик уже ушёл. Зато наш сосед, мистер Броуди, спустился за своей утренней газетой, подпоясав халатным поясом небольшой пивной животик.
Виктор вынес чёрные мешки с листвой и голубые плотные с мусором за забор, оставил их для машины возле баков и исчез, будто его не было. И мне стало горько, потому что наши миры пересеклись лишь случайно, а потом растворились дымом – один отдельно от другого. Словно никакой утренней встречи и не было.
Спустя полчаса мы с Хэлен вышли на террасу. Я закинула на плечо сумку и застегнула куртку. Похолодало. Небо запасмурнело, затянуло тучами. Промозглый ветер, так резко переменивший погоду, шумел кронами.
Хэлен поёжилась:
– В ноябре здесь будет совсем мерзко.
В Чикаго сейчас куда теплее. Я знала, малышка была к такому непривычной, и дёрнула её за светлый хвост.
– Не бурчи. Тебе не идёт.
– Сама не бурчи! Весь завтрак просидела с кислой миной, – парировала она. – Интересно, из-за чего.
– Не твоё дело, козявка, – равнодушно ответила я.
– Или из-за кого… – хитро сощурилась Хэлен.
Вот же негодяйка!
– Ты что, слишком умная, козявка? – Я ткнула её в бок, притом говорила чистую правду.
Хэлен легко давались все уроки, она обожала читать и закапывалась на выходных в художественных книгах, а какая-нибудь энциклопедия – особенно про космос, животных или динозавров – была для неё лучшим подарком. Клянусь, если бы мы не перевелись в Скарборо и она не расслабилась в плане учёбы, смогла бы перепрыгнуть несколько классов вперёд. Хэлен не успела ответить ничего едкого, потому что из дома вышла мама, брякая ключами и в спешке закрывая дверь. А затем громко удивилась:
– Ну надо же. Он, наверное, забыл взять деньги, хотя… – Она неодобрительно покосилась на меня. – Бесплатными завтраки тоже не бывают, да, Лесли?
Сперва я не поняла, о чём она говорит. Но смысл дошёл так быстро, что я буквально ощутила, как краска заливает щёки. Так значит, Виктор не взял свою оплату?
Он встал в такую чёртову рань, чтобы в итоге ничего не заработать? Я знала, почему он не забрал деньги. И я в этом виновата тоже. Лицо стало жечь от стыда, я забегала глазами, вперившись в тридцать долларов, оставленных под цветочным горшком. Мама наклонилась, подняла их убрала себе в карман.
– Пойдём, милая, – спокойно позвала она Хэлен, – а то опоздаем в школу. Лесли, не копайся. Господи, на уик-энд я оставлю вас вдвоём в доме – как вы тут справитесь?! Может, позвать миссис Доджонс…
– Мам, мы сами сладим, – недовольно сказала Хэлен и толкнула меня локтем. – Да?
– Конечно, – на автомате ответила я.
Мне не сдалась старуха Доджонс с её великовозрастным инфантильным сынком и армией облезлых кошек в придачу. От неё пахло консервами и цикорием, а ещё – сладковато – старым телом. Нет уж. Я ждала мамину командировку полтора месяца как манну небесную и не позволю ей испортить единственные нормальные выходные.
– Посмотрим, – неодобрительно сказала мама. – Время сейчас беспокойное. Мне тревожно, что вы будете одни.
– Могу позвать на ночёвку Дафну, – предложила я.
Она хотела добавить что-то ещё, но смолкла, когда к нашему дому подъехал серебристо-серый Шевроле Кобальт. Мы с мамой и Хэлен наблюдали это явление с прохладцей. Потом стекло опустилось, и в окне показалось улыбчивое лицо Стива.
Вдруг мама тепло улыбнулась ему, будто старому другу.
– Миссис Клайд, здравствуйте! – Он беззаботно помахал нам. – Привет, Хэлен!
– Привет, Стив, – небрежно бросила Хэлен, но я заметила, что щёки у неё зарумянились, а вспыхнувшие веснушки стали ещё более милыми.
– Как твоя мама, Стивен? У вас всё в порядке с переездом? – Мама подошла к забору и улыбнулась. – Бог мой, у тебя отличная машина.
– Спасибо, миссис Клайд. Родители помогли с покупкой. Моих денег на неё не вполне хватило, – немного смутился он.
– Ты сам копил на машину? Похвально.
– Да, работал летом. – Он нервно улыбнулся. – Мы уже переехали, кстати, и мама будет рада увидеть вас в гостях. В новом доме места больше, а скоро у нас в семье пополнение, и… – Он легонько стукнул ладонью по рулю. – Может, у меня будет такая же классная сестрёнка, как Хэлен.
Ой, подлиза! Я хмыкнула, сложив руки на груди.
– Кстати. Миссис Клайд, вы не будете против, если я подхвачу сегодня Лесли? Нам всё равно в другой корпус ехать. – Он запнулся и неловко продолжил, проведя рукой по волосам: – Что скажете?
– Скажу, что я не против. – Мама взглянула на меня. – А ты, милая?
Господи, да я хоть на летающую тарелку сяду, лишь бы не ехать в её компании! И конечно, она не будет против Стива, потому что его отчим – её босс.
– Конечно, только за! – Я быстро клюнула её в щеку, а Хэлен – в макушку и торопливо подбежала к Шеви.
Стив открыл мне дверь, потянувшись с водительского места. Я забралась внутрь и пристегнулась. Он тихо улыбался, не поднимая на меня глаз. Помахал напоследок моим родственникам. И наконец – свобода! – мы уехали.
Глава восьмаяИсповедуй меня
Стив ровно вёл Шеви, высунув локоть в открытое окно. В салоне было свежо: внутри не пахло ничем. Буквально – ничем, и мне это нравилось. Ни одного постороннего запаха или ненужной вещи. Чистая приборная панель, ключи без брелока. Нет ароматических стикеров на зеркале заднего вида. Мне стало ясно: машина новая до такой степени, что она ещё не обжита хозяином – ну или Стив до такой степени чистюля. Он провёл ладонью по лбу, взъерошил светлые короткие волосы и перевёл на меня взгляд. А затем устало улыбнулся:
– Спасибо, что согласилась со мной поехать.