Вик удобнее сел в кресле и пристегнулся. Джесси неохотно отодвинулась. Его это ничуть не смутило.
– Ты часто летаешь самолётом? – спросил он. Она покачала головой. – Ясно. И я нет. Это д-дорогое удовольствие, знаешь ли.
Джесси покосилась на него, но снова промолчала. Вик продолжил:
– Кстати, в Нью-Джерси очень к-красивый аэропорт. Когда мы приземлимся…
Джесс что-то пробормотала себе под нос. Вик всё не сдавался:
– Ты когда-нибудь б-была уже в лагере? М?
Но Джесси Пайнс была в своём духе и в ответ на это простонала:
– Мистер Крейн. Пожалуйста, отстаньте! Кажется, меня тошнит.
Мисс Бишоп молниеносно обернулась с бумажным пакетом в руке, но Вик махнул ей рукой и уверенно положил широкую ладонь на плечо Джесси:
– Ничего, всё будет хорошо, – уверенно заявил он. – У меня кое-что есть. П-погоди-ка.
Он порылся в кармане и дал Джесс конфету в красной обёртке, доставая себе точно такую же, но жёлтую. Джесси недоверчиво взглянула на него:
– Что это?
– Кислые шипучки, – невозмутимо ответил он. – Знаешь, в‑впервые я полетел лет в девятнадцать, но не на самолете, а в грузовом вертолёте. Его н-не зря п-прозвали буханкой: он б-буквально проваливается в каждую проклятую воздушную яму, особенно п-при манёвре. И один сослуживец – а ему очень надоело смотреть на мою зелёную рожу напротив собственной, – к-короче, он п-показал мне одну штуку.
Я заметила, что вокруг них воцарилась тишина. Остальные прислушивались к разговору, хотя Вик говорил очень тихо, только чтоб Джесси слышала.
– Вот так зажимаешь зубами жетон. – Он достал его с груди, из-под майки, и приблизил к губам. – И всё п-проходит.
Джесси недоверчиво уставилась на Вика, но конфету взяла, и оба зашуршали обёртками. Сначала она, стесняясь, ковыряла свою, словно боялась, что громко ею хрустнет – но Вик хрустел за них обоих, словно нарочно, и я улыбнулась. Он скомкал обёртку в кулаке, только когда Джесси открыла свою конфету, и скривился.
– Очень кислая, – пожаловался он. И Джесс согласно кивнула.
Приземлились мы в полном порядке, ни один бумажный пакет не пострадал.
В тесном гейте было много людей. Я терпеть не могла давку и в толпе всегда чувствовала себя плохо. На середине пути, ощутив прикосновение к своей руке, вздрогнула и обернулась: мои пальцы стиснул Стив.
– Не против сесть со мной в автобусе? – спросил он, и я вопросительно взглянула на Дафну.
– Милуйтесь, голубки, – проворчала она.
Стив поигрывал в руке ожерельем, которое купил у Хэлен; бисеринки перламутрово блестели между пальцев. Когда мы вышли вместе с толпой, он взял меня за руку, но я словно невзначай выскользнула из неё.
– Не растягиваемся, ребята! – громко скомандовала мисс Бишоп. Она бодрым шагом шла впереди, пока не остановилась справа от входа в гейт. – Посчитайте их, мистер Крейн.
Вик встал рядом и окинул с высоты своего немалого роста всех, кто торопился к багажным лентам. Он касался наших макушек ладонью, чтобы каждый ученик заметил его и не потерялся. Он был не один: по правую сторону с ноги на ногу переминалась бледная Джесси.
Вик легонько коснулся макушки Палмера, и Джонни отбил его руку, громко выругавшись. Коснулся Стива – тот чуть скривил рот. Виктор Крейн улыбнулся нам с Дафной и невесомо хлопнул по макушкам. Мы улыбнулись в ответ и прошли к остальным в сторонку. Стив саркастично бросил:
– Мы не в детском саду. И не в армии.
Отчитавшись, Крейн замкнул группу. Мы дождались багажа на выдаче и спустя четверть часа покинули аэропорт, торопясь к поджидавшему жёлтому автобусу. Пару раз неугомонные парни пытались улизнуть и отбиться от группы, но Вик водворял всех обратно – благо комплекция позволяла выглядеть внушительно на фоне большинства школьников. Вскоре ребята поняли, что с ним бороться бесполезно. Мисс Бишоп улыбнулась, когда мы со Стивом сели в автобусе позади них:
– Отличная была идея взять вас с собой, Крейн. Нормально доехали. Посчитали ребят? Все сели?
– Да, – коротко кивнул он. Я уже забыла, как Вик немногословен с остальными людьми. Со мной он говорил очень охотно.
Стив уступил мне место возле окна, и я с удовольствием прижалась виском к стеклу. Здесь, в Нью-Джерси, было чуточку теплее, чем дома. Нам предстояло два часа езды до лагеря Мел-о-Ларк.
– Хочешь лакричную палочку? – спросил Стив и сунул руку в карман клетчатой куртки.
Я пожала плечами. Не люблю лакрицу, но после самолёта и душного гейта меня затошнило, совсем как беднягу Джесси. Я поблагодарила и надкусила палочку, стараясь отвлечься на вид в окно и как данность приняв тот факт, что Дафна моей компании предпочла общество Бена, который тоже поехал в лагерь. Пока водитель заполнял документы и в багажное отделение под автобусное брюхо грузили наш багаж, я сняла куртку и потянулась. Короткий топ задрался до рёбер, но здесь было гораздо теплее, чем в Скарборо. Это было заметно по всему вокруг: и по деревьям, и по дышащей чёрным паром земле, и по воздуху. Мы словно попали в другой мир, а не в другой штат, и здесь всё было иначе и по-новому. Ребята возбуждённо переговаривались и шутили, всем не терпелось продолжить путешествие и наконец добраться до пункта назначения.
Автобус тронулся. Ласковое осеннее солнце Нью-Джерси осветило салон, преобразило тёмные волосы Виктора Крейна, который сидел передо мной, и они красиво бликовали, отчего мне показалось, они горят алым. Я заметила, что Стив пристально смотрел за мной, и сразу отвернулась к окну.
До лагеря мы добрались за два с четвертью часа. Джесси всё же укачало, и мы сделали две остановки, чтоб её стошнило не в салон, а на обочину. Мисс Бишоп выводила её из автобуса и помогала умыться, в то время как Вик был с нами.
Мы выехали за черту города, миновали несколько населённых пунктов и покатили по трассе вдоль лесного массива. Лиственные и хвойные деревья встали по обе стороны дороги высокой стеной. Куда ни глянь, повсюду это море деревьев. Им не видно края, они простирались до самого горизонта, и казалось, что солнце на закате окунётся и сгинет прямо под их кроны. Мы поняли, что почти приехали, когда автобус миновал старый деревянный знак с вырезанными вигвамом и елью. Большими буквами шла надпись:
«Добро пожаловать в лагерь Мел-о-Ларк!»
На повороте мы свернули и поехали по туристической дороге через пролесок. Автобус покачивало на неровностях и кочках. Редкие машины куда-то сгинули, точно их и не было. Дорога казалась давно не езженой. Чем сильнее трясло нашу колымагу, тем громче шумели уставшие ребята. Стив осторожно положил руку мне на плечо:
– Ты как?
– Ужасно хочу размяться.
– И я. Ничего. Скоро приедем. Потерпи ещё немного.
Мисс Бишоп зычно крикнула: «Тишина, ребята!», а Виктор Крейн вздрогнул, точно до этого спал, а вот теперь проснулся. Он ехал, прижавшись плечом и головой к стеклу. Кто знает. Может, и впрямь дремал.
Автобус нырнул под густые древесные кроны – жёлтые, оранжевые, красные, а кое-где – тёмно-зелёные. Мы проехали арку с высеченной на деревянном щите надписью «Мел-о-Ларк», и я разглядела маршрутный указатель со множеством стрелок. На одной из них едва разобрала выцветшую надпись «Лес Пайн Барренс». Она вела в мрачное безмолвие чащи, темнеющей за пределами лагерного ограждения.
Так мы очутились в лагере.
Глава тринадцатаяУ пламенеющего костра лагеря Мел-о-Ларк
– А-а-а-а! – Душераздирающий вопль раздался поутру, разрезая холодный воздух, и мы повскакивали со своих коек.
Впрочем, не все: кто-то, напротив, вставать не собирался. Такие люди с ворчанием зарылись в свои шерстяные старые одеяла и полностью игнорировали любые визги и вопли.
Я была из вскочивших, и от испуга подпрыгнула, стукнувшись лбом о деревянную нависающую балку. А затем хмуро посмотрела со второго этажа двухъярусной кровати на Джесс. Чёрт бы её побрал, почему она так орёт?
– Господи, Джесси, ты можешь заткнуться? – устало спросил кто-то в темноте маленького лагерного домика.
– Четыре тридцать утра. Имей совесть!
Но Джесси, вместо того чтобы прислушаться к голосу разума, здравомыслия и одноклассниц, прорыдала:
– У меня в кровати змея!!!
Сперва мы подумали, что она шутит. Но Джесси не переставала вопить, забившись в угол комнаты, и тогда пара девушек подошли к её кровати и откинули одеяло, а затем… затем заорали вместе с ней. Что тут началось! Одни поднялись с коек, другие, наоборот, вскочили на них, поджав под себя ноги, – но все дружно вопили, я в том числе. Дафна вообще победила всех по высоте и звонкости крика.
Наконец на звуки отчаяния в домик заглянули мисс Бишоп в белой ночнушке и с неизменным серебряным свистком на груди и Крейн в шортах, наброшенной на голое тело коричневой рубашке и ботинках.
Сперва громко свистнула мисс Бишоп, отчего мы разом заткнулись – только Джесси тихо скулила от ужаса.
– Что здесь стряслось? – хриплым после сна голосом спросил Вик.
Судя по шальному взгляду, проснулся он только что. Я с любопытством свесилась с полки. Девчонки теперь молчали, все как одна, и, словно котята, тихонько мерцали глазами в предрассветном полумраке.
– Т-там з-з-змея! – заикаясь не хуже Виктора Крейна, выпалила Джесси.
Мисс Бишоп цокнула языком, закатив глаза. Кто-то нервно засмеялся. Вик подошёл к койке Пайнс и приподнял край одеяла.
– Джесс, – раздражённо начала Кассандра Бишоп, – что ты выдумываешь, в самом деле. Во-первых, лагерь прошёл обработку от всех змей, ящериц, насекомых, мышей и крыс. Во-вторых, наверняка это мальчики над тобой пошути… о господи, Виктор, уберите эту штуку, уберите её немедленно!
Вик парой секунд назад откинул одеяло, и домик снова огласили наши вопли. На одеяле Джесси в самом деле лежала толстая чёрная змея. Она свилась в тугой чешуйчатый клубок и тихо зашипела, когда Вик открыл её маленький тайник. Мисс Бишоп прыжком оказалась возле Джесси, и та схватилась, скуля, за её руку.
Вдруг Вик рявкнул: