Вик замолчал. Он запахнул коричневую вельветовую куртку и, прочистив горло, продолжил:
– Но один из них, мужчина крепкий и выносливый, выжил в том каньоне. Он п-переломал себе кости и не мог даже встать. Из-за шума строительных работ и в‑ветра, гуляющего по скалам, никто не слышал его стонов, а хриплые крики принимали за эхо от вороньего карканья, и он медленно умирал т-там в одиночестве, думая о погибших братьях. Он видел их тела, открытые м-мёртвые глаза и костенеющие трупы и вспоминал свою семью. Долгое время он ждал, когда смерть придёт к нему, но она всё не приходила. У него не было возможности убить себя. И больше того, он не хотел этого делать. На горы опустились дожди: от жажды он не мучился так сильно, как от голода. И одним днём воля к жизни п-пересилила человеколюбие, и он, пережив семь ночей и не дождавшись п-помощи, из последних сил дополз до одного из трупов и впился зубами в плоть. Он утолил свой голод человечиной. С того дня питался п-плотью, гнилой и уже тлеющей на костях, отчего его собственные кости быстро срастались, зубы удлинялись и становились волчьи острыми, а глаза могли ясно видеть даже безлунной ночью. Этот человек п-перестал таковым быть, превратившись в злого духа голода – вендиго.
Вик помолчал и обвёл нас глазами. Кругом звенела тишина. Даже лес казался неестественно тихим.
– Этот дух высок. Он рослый, как двое мужчин, ставших друг другу на плечи. Носит он на своём изуродованном, окостеневшем лице маску-череп из оленьей обглоданной головы. Рога украшает б-бусами, вырезанными из жил и костей людей, кого он однажды съел. Его м-можно увидеть в лесу ночью, когда он с холодами п-пробуждается от снедающего голода. Он то ребёнком плачет, то прикидывается тем, кто вам дорог, – и порой, блуждая по лесу, вы можете услышать знакомый голос. Не обманывайтесь. Это зовёт вендиго. Он путает вас, заманивает глубже в лес и хочет съесть. Обычно вендиго свистом оглашает чащу, но т-тот, что упал в бездну близ горы Рашмор, – он только хрипло кричал от горя и боли, как в те дни и ночи, за что индейцы п-прозвали его Вакхтерон.
Повисла тишина. Вик тронул тыльной стороной ладони кончик длинного, с горбинкой, индейского носа, выключил фонарик и бросил его Бену. Тот едва поймал. Я зябко поёжилась, плотнее укрывшись пледом.
– Ну и истории у вас, мистер Крейн, – буркнул Джонни.
– Это было в самом деле? – спросила Дафна.
– Что – в самом деле?
– Ну, тот мост. – Она сжала плечи, будто ей было неловко говорить об этом. – И те индейцы.
– Да, взаправду, – спокойно ответил Вик. – Но, уверен, история с вендиго, наверное, п-придумана.
– Наверное?! – нервно усмехнулась Джесси.
– Пойдёмте спать, – кисло предложила я. – Что-то не очень хочется здесь сидеть.
Вик рассмеялся и встал первым. В темноте блеснула его улыбка. Следом поднялся Стив и предложил мне руку. Я ухватилась за неё и со стоном растёрла бедро, когда оказалась на ногах. Ноги ужасно затекли, в лесу стало холоднее обычного. В домиках уже погасили свет.
До них было идти всего ничего – десять минут тихим ходом. Мы забросали костёр землёй и побрели по знакомой дорожке между высоких кустов орешника. Вдали, в густых зарослях, как рыбья чешуя блестела озёрная кромка, позади шумел лес. Всё было тихо и спокойно, и вдруг Джонни остановился.
– Вы слышите? – тихо спросил он.
– Нет, Джон, я не слышу, – ухмыльнулся Бен и крепче обнял Дафну за плечи. – Или боишься, это вендиго за нами идёт?
Палмер не ответил.
– Двигайте дальше, – сказал Вик.
Мы почти добрели до тропы, засыпанной песком, когда Джон снова встал и осмотрелся, подняв вверх указательный палец. Стив нахмурился.
– Вот, опять! – шепнул он и сердито посмотрел на нас. – Какого чёрта вы такие глухие?
– Братишка, это не у нас проблемы, – небрежно пояснил Бен, – а у тебя голоса в голове…
– Тихо, – вдруг сказал Вик и поморщился. – Я тоже слышу. Будто бы… знаешь…
– Шаги, – закончил Джонни, и оба переглянулись.
В этот раз я тоже услышала поступь в темноте на дорожке, точно кто-то приближался со стороны леса. Вик пристально всмотрелся туда, тронул Дафну за плечо и подтолкнул её вперёд со словами:
– Идите живо к домикам.
– Что не так? – Стив непонимающе качнул головой.
– Кто-то идёт, – взволнованно пояснила я и взглянула на Вика. – Ты не видишь, кто там?
– Нет. Но нам лучше пошевелиться.
Мы так и сделали. Не прошло и десяти футов, а мне показалось, что шаги стали быстрее.
– Теперь и я слышу, – сказала Дафна. – Какого чёрта и от кого мы удираем?
– Понятия не имею, – мрачно ответила я.
– У него такая тяжёлая поступь, – заметил Бен. Она была тяжёлой в самом деле, точно за нами шёл грузный человек.
– А почему бы не крикнуть ему… – начал было Стив.
– Потому что только идиоты кричат незнакомцам на лесной тропе ночью, – бросил Вик: он шёл позади всех. – Откуда ты знаешь, кто там вообще, Стивен? Может, это человек с не самыми хорошими намерениями?
Тот скривился. Мы вышли на тропу, засыпанную песком. С двух сторон её окружал только высокий багульник, зато сверху падал тусклый свет одинокого фонаря, который кое-как разгонял тьму. Мы ступили в этот круг, и тотчас тот, кто нас преследовал, перешёл на бег, а потом кусты заходили ходуном.
– Живо к домикам! – спокойно скомандовал Вик голосом таким, будто просто предлагал нам прогуляться после ужина – никаких тревог, что вы.
Вдруг на дорожке показался он. И это вышло так внезапно, что мы поначалу просто оцепенели. Ощущение было, что на дорожку вышел не человек, а медведь, или лев, или огромная разъярённая собака. Липкий пот у меня по спине говорил об этом очень явно.
Его тень была такой длинной, что падала сверху густым чёрным столбом. Когда он вышел из зарослей багульника и боярышника, сверху звонко хлопнула и разбилась лампа (Дафна громко вскрикнула от этого), и свет померк.
Это был высокий человек в буром рваном плаще, с полосками красных глаз на абсолютно чёрном лице, ростом и сложением – могучий, но весь затканный тьмой. Мы застыли, не решаясь даже пошевелиться. Человек тоже замер, давая рассмотреть себя в лунном неверном свете. Затем сделал к нам шаг, покачиваясь, точно сомнамбула. Его движения казались ленивыми и обманчиво тягучими. Он никуда не торопился и всё делал размеренно. В том и была жуть. Мы могли развернуться и сбежать, но остались смотреть, как он медленно распахнул свой плащ, точно крылья бабочки. Отвернуться было невозможно, нас будто заставляли делать это – и тогда увидели.
На трупно-смуглом теле, сплошь состоявшем из узловатых мышц и тяжёлых мускулов, похожем на машину, созданную из плоти и крови, с омерзительным шорохом начали открываться алые узкие щели, в центре которых беспокойно вращались точки зрачков. Во тьме под капюшоном дрогнула и отверзлась ухмыляющаяся зубастая пасть.
Оно было таким жутким, что глазам не верилось, что мы видим это своими глазами. И оно совершенно точно никак не было человеком.
– Полиция округа Сагадахок, маленького провинциального города Скарборо, отрицает, что в их местности завёлся серийный убийца. Предоставив властям и коллегам из Бангора все доказательства, они считают, что убийство и поджог на ферме Кайла Лоу были совершены его недоброжелателями из-за земли, которая принадлежала банку «Дженерал Бангор Вариоти» и…
Это исторгалось не из его зубастого рта, как из балагана чревовещателя. Он даже не шевелил губами – если они были. Из широкой груди или живота, усеянного немигающими красными глазами, на фоне белого шума звучал этот ровный женский голос, словно кто-то вёл вечерние новости на канале «Мэн-24», а нам дали это послушать по радио. Вдруг, как по щелчку, всё прекратилось.
– Погоди, пилигрим, – сказал монстр детским шёпотом, – мы с тобой ещё не договорили.
– Бежим, – выдохнул Стив и схватил меня за руку.
Это было для нас сигналом, мы бросились по дорожке. Я не знала, что произойдёт, если нас нагонят, – но нехорошее чувство подсказывало: ничего хорошего. За спиной послышался треск разламываемых кустов. Преследователь упал туда и бросился бежать наперерез нам в бурой чаще, только и видно было его массивное тело, легко раздвигающее кустарниковые поросли в стороны. Вдруг громко воскликнул Бен, а потом – Дафна.
На бегу я обернулась и увидела, что Бэн споткнулся. Мне так, во всяком случае, сперва показалось. Но я присмотрелась и сразу поняла, что ноги у Бена были уже в багульнике, а дикая роза и шиповник оплели его выше колен, словно живые. Какого дьявола?! Его резкими рывками затягивало что-то, чему мы названия дать не могли – но понимали, что это очень, очень опасная штука.
Вик в два прыжка очутился возле него. Моё сердце пропустило удар, и я рванула следом, но Стив меня перехватил. Вик схватил Бена за шиворот и плечо. Потом рванул на себя, и Бен закричал, потому что что-то в темноте очень не хотело отпускать его и держало за ноги. Вик молча выцарапал его оттуда, и оба повалились на дорожку на спины. Кусты громко треснули, словно Вик выломал оттуда пару веток, и те повалились на песок, которым была присыпана дорожка.
Вик и Бен встали. У Бена были порваны джинсы и рассечена нога, от колена до лодыжки – вся красная. Когда я посмотрела на кровь, на ум сразу пришли глаза на теле того монстра. И он явился, словно я призвала его только мыслями. В тот же миг прыгнул на дорожку, стремительно, будто готовился к прыжку всё это время. Тогда мы не знали, что оно предпочитает человечину в такие ночи, как эта.
– Осторожнее! – вскричала Джесси.
Вик обернулся. В ноздри пахнуло странным подвальным запахом. Запахом талой воды, затхлой пыли со всех чердаков мира, сырой земли и асфальта после грозы. Бен попятился, когда тварь-со-множеством-глаз бросилась на него, и с ним было бы всё кончено, если бы не Виктор Крейн. Он встал между тенью и Беном и выхватил маленький топорик, которым колол щепки в костёр, из-за ремня на бедре. Через мгновение он бросил его в существо и попал в грудь. И с оглушительным шумом, похожим на то, как шепчут голоса мёртвых в прерванных телевизионных эфирах, когда экраны наполняются белыми мушками, тень обратилась в бурую ветошь, в тряпку, упавшую на дорожку. Метнулась по тропе, точно паук, корчащийся в агонии.