И только тогда исчезла.
Глава четырнадцатаяВ канун Хэллоуина
– Всё. Тихо…
Вик осторожно обнял меня за плечи и растёр их ладонями. Я дрожала не от холода. В случившееся не верилось – но мы все это видели, вот потому мне и стало так страшно.
– Усп-покойся. – Вик прислонил меня к груди, совсем никого не смущаясь.
Мы сели возле домика вожатых, кто на скамейку под окном, кто прямо на землю. Мисс Бишоп, проснувшись от наших криков, теперь устало тёрла лицо. Ей едва удалось загнать остальных ребят в домики, и они с Виком сходили с фонариками поглядеть на то место, где на нас напали. Ветошь всё ещё была там. С виду – обычная старая тряпка, в которой запутался топорик Вика. Ничего особенного.
Дафна подняла на меня заплаканное лицо: до этого она сидела, обняв колени, и тихонько перебирала складки юбки. Бен сконфуженно гладил её по спине. Она не прекращала всхлипывать. Я понимала почему. У меня тоже дрожали пальцы, когда я стискивала края рубашки Вика и несколько раз повторила ему:
– Больше никогда.
Больше никогда – «что»? Не рискуй так? Но как он должен был поступить? Не мог же он бросить Бена? Вик покачал головой и попросил Стива принести мне воды. Стив, хмурый и недовольный, исчез в домике.
Джесси, как ни странно, держалась на удивление хорошо. Она смотрела на нас ничего не выражающими глазами – но не из-за своего безразличия. Кажется, в ней за этот вечер появился некий внутренний стержень, какого не было во всех нас. Джонни вынес плед и молча накинул ей на плечи. Больше он её не трогал, но стоял рядом.
– Я не понимаю, – тихо сказал Вик, между его бровей залегла глубокая складка. – Откуда он взялся? Кто это такой? Ладно, это всё ерунда. Главный вопрос… куда он девался п-потом. Это же не м-массовая галлюцинация.
– Нет, – задумчиво сказала мисс Бишоп. – Не думаю. Но мы всё обязательно узнаем. Думаю, сегодня ночью мы с вами подежурим по очереди. А завтра вызовем полицию и тогда разберёмся, кто этот человек и что ему было от нас нужно.
– Это, конечно, хорошо, – заметил Вик и тихо добавил: – Но я сомневаюсь, что это был человек. И что полиция нам поможет.
На другой день, почти сразу после завтрака, в лагерь приехала патрульная машина. Копы тщательно осмотрели его, облазили все домики, опросили вожатых и сотрудников. Нам не задавали лишних вопросов, но ни один не посмотрел косо, когда Виктор рассказал, что мы видели. Полицейские молча переглянулись друг с другом, словно знали что-то, и спокойно сказали, что обо всём сообщат позже, по звонку. Мы старались больше не обсуждать случившееся даже между собой. Но я видела, что Вик после того, как патруль уехал, надел перчатки для уборки, поднял ту тряпку с тропы и сжёг её в печи местной котельной. Оттуда ещё долго валил чёрный дым.
В лагере воцарилось спокойствие, и нас снова вписали в строгий график. Поблажку дали разве что Бену. Он с завидной регулярностью благодаря заботе Дафны менял повязку на ноге и ворчал, когда мы не брали его с собой в лес. А в лес мы ходили каждый день: никто не собирался запирать нас в домиках. Как ни странно, страха перед такими прогулками у нас не появилось. В лесу мы чувствовали себя в большей безопасности, чем в лагере.
Сегодня мы чередовались с группой мисс Бишоп: «жёлтые» пошли по проторённым нами лесным тропам, где мы оставили пометки и указатели, а «красные» отправились на озеро. Мы собирались спустить на воду лодки и сплавать на них. Парни уже ждали снаружи: Стив радостно помахал мне рукой, едва завидел.
– Ты посмотри-ка, он всё ещё не теряет надежды. – И Дафна с сочувствием улыбнулась. – Может, дашь ему шанс?
– Даже не подумаю.
Я не хотела грубить ему. Проще всё спустить на тормозах. К тому же вернусь домой – мама продолжит расхваливать его, как чёртова сводня. Стив то, Стив это. Нет-нет, но втиснет пару слов за ужином о нём или его замечательном отчиме. Я поморщилась. Есть три веских «но», почему я не могла наконец сблизиться с тем, кто мне действительно дорог, и это не Стив. Я мельком взглянула на Вика и тут же отвела взгляд. Он показывал Джесси, как правильно застегнуть спасательный жилет. И он мне чертовски нравился.
С этим были проблемы, потому что чувствовала – он тоже ко мне неравнодушен. Но быть с ним – значит здорово подставить его.
У нас с матерью и без того сложные отношения. Вика она откровенно не переносила. Она и за человека-то его толком не считала. Так, маргинальный элемент, разнорабочий из трейлера, взрослый необразованный лоб, который лезет, куда не следует.
А что Крик сделает Виктору? Я знала что. Он его убьёт. Этот психопат не оставит в живых даже призрачного соперника, не говоря о настоящем. А я не вынесу, если однажды утром Вик не проснётся в своём трейлере из-за меня. Что будет, когда его найдут холодным и костенеющим, вспоротым, как свинью, и будет он висеть где-нибудь на дереве, как бедняга Кейси Кокс… Нет, я не желаю ему этой участи.
Впрочем, я могла бы назвать и третью причину, менее трагическую. Школьный уборщик закрутил роман с ученицей. Ну, как звучит? Весь город будет на ушах. У Вика и без меня в жизни хватает проблем. Такие пересуды и сплетни ему ни к чему. Он потеряет работу, на него будут косо смотреть. Да и с чего я вообще строю какие-то планы?
Пока между нами ничего нет, кроме симпатии, и будет лучше, если так всё и останется. И то, что он начинает нравиться мне – по-настоящему нравиться, – только моя проблема.
Мы с Дафной оставили свои вещи на берегу, под большим сухим карагачом. Вик пересчитал нас и повёл за собой к двум крепким лодкам. Накануне их вытащили на сырой от ночного дождика берег и накрыли брезентом в случае непогоды. Вик поторапливал нас и следил, чтобы никто не отстал. Кто-то позади шутливо напевал песенку «Папаша лис». Так мы успели его окрестить. На солнце Виктор Крейн зарыжел, без школьной нервотрёпки отъелся и выглядел сытым и гладким. Небольшие миндалевидные глаза казались по-лисьи узкими, в тёмных волосах то и дело полыхало рыжим под солнышком Нью-Джерси, и относился он к нам, чисто как лис к лисятам. Возился с каждым и не оставлял без своего внимания. Он обернулся и с прищуром поглядел на парней, но глаза его улыбались. Бен и Джонни голосили на весь пляж:
Вышел лис в холодную ночь,
И Луне молился, чтоб дала ему свет.
У него было много миль впереди.
Ему бы прокормить сыновей и дочь [14].
Пляж выглядел заброшенным. Может быть, когда-то давно лагерь блистал, но это время явно прошло. Старый пирс выглядел хлипким, Вик велел даже носу туда не казать, а берег зарос высокой травой. Сплавать на лодках решили шестеро ребят. Вик проследил, чтобы все были в спасжилетах, дал инструкции, назначил гребцов и отправил в плавание.
– Кто-нибудь хочет в волейбол? – тем временем Джонни подкинул мяч в руке.
Парни сразу оживились.
– Мистер Крейн. Эй! Мистер Крейн! – Джек Стёрджесс подбежал к нему и тронул за плечо. – Можно мы сыграем?
– Конечно. – Вик потёр бровь и вздохнул. – Только сетку натяните.
– Справимся!
– А где она?
– Взял с собой, Бенни?
Вик присел на топляк, внимательно наблюдая за нами и не вмешиваясь. Параллельно он следил за теми, кто плавал на лодках. Мы с Дафной, Джесс, Рейчел Стю и Норма Бэзил сколотили команду против мальчишек. Пять на пять, стенка на стенку. Я сняла толстовку и повязала её на талию, Дафна заняла место доигровщика. Я всегда была неплохим связующим, и у меня получались хорошие подачи, так что встала связующим и здесь.
Джек из-за сетки сложил руки рупором и крикнул:
– Девчонки, лучше позагорайте! Боимся вас покалечить!
– Если покалечите кого-то из них, – спокойно откликнулся Крейн, – я покалечу кого-то из вас.
Мы грохнули со смеху. Подружки Норма и Рейчел сняли свои кофты и остались в коротких спортивных топах. Высокая Норма была диагональным игроком, а Рейчел – центральным блокирующим. Обе должны были играть в темпе, чтобы мы не ударили в грязь лицом перед командой парней. Джесс заняла единственное нейтральное место – место либеро, нужное для подстраховки во время подач. Парни тоже распределили игроков. Я улыбнулась Стиву. Он был центральным и ухмыльнулся мне в ответ. Вик громко сказал:
– Играем на три раунда. Готовы?
Мы напряжённо следили друг за другом. Джонни Палмер легонько ковырял носком кроссовка песок. Бен разминал плечо. Стив глядел на меня не отрываясь, и мне почудилось, что этот взгляд в упор неприятно знаком. Он подмигнул мне и крикнул:
– Если выиграем, пойдёшь со мной на свидание, Лесли?
Парни засвистели, загомонили.
– Вот ещё! – возмутилась я.
– Двойное свидание! – заявил Бен. – Давайте, девчонки!
– Соглашайся, Лесли!
Вопреки моим ожиданиям, Джонни не голосил. Он внимательно смотрел на одного человека – того, кто сидел за сеткой и наблюдал за нами, и я тоже осторожно взглянула на Вика и остолбенела. Он исподлобья смотрел на Стива, взглядом тяжёлым, пристальным и недобрым. Он резко встал с топляка, и все сразу смолкли.
– Начали! – скомандовал он. И больше не проронил ни слова за всю игру.
Добежал он до фермы и в птичник проник.
Поднялся среди ночи там бешеный крик.
О-лэй-о! Здесь лиса! Ты ружьё заряди,
И оставь пару дырок в лисьей рыжей груди…
Джонни и Бен, закинув друг другу на плечи руки, голосили песню, возвращаясь в лагерь. Вик ничего им не сказал, хотя «Папаша Лис» исполнялся в его честь. Не нужно быть умником, чтобы понять: мы проиграли, парни выиграли. Стив с гордо поднятым подбородком шёл между мной и Дафной. Дафна разве что не кипела от злости: она считала, парни мухлевали, а мы не выкладывались на все сто.
Сцапал он гуся за шею, и все – га-га-га!