Кто-то хватает ее сзади.
– Лили! – кричит Том.
Лили оборачивается, тяжело дыша, и ровно в этот момент Арвен размахивается и бьет. Том выходит вперед, чтобы защитить жену, и ногти Арвен царапают кожу на его шее.
Лили, дрожа как лист, смотрит на кровь, проступившую на шее мужа. Она не в состоянии думать.
– Арвен, прекрати. Немедленно, – требует Том.
Арвен проводит дрожащей рукой по губам, оставляя полоску слюны. У нее остекленевшие, дикие глаза.
– Это… это правда, Том? – допытывается Лили. – Доктор Карр… ты… Ты знал?
Том крепко сжимает руку Лили. Его челюсть напряжена, глаза полны ярости.
– Я отвезу тебя домой, – хрипло говорит он. – Поговорим дома.
На Лили обрушивается отчаяние. Она пытается бороться с его хваткой, но та лишь сжимается. Том тыкает пальцем Арвен в лицо.
– Ты… держи рот на замке. Поговорим позже. Что-нибудь придумаем, ясно? Если ты хочешь денег, мы…
– Думаешь, ты сможешь меня заткнуть? Вы просто понятия не имеете, оба. Мне не нужны ваши деньги. Я хочу быть увиденной. Хочу рассказать свою историю. Тебе помогли, Лили. На твоей стороне были справедливость и закон, а что получила я? Ничего. Что получил мой сын? Больную на всю голову мать, которая даже не смогла позволить себе любить его отца. Что получила моя мать? Она скорбела по своему маленькому мальчику. Ее переполняло чувство вины, она корила себя всю оставшуюся жизнь. Что позволила Харрисону пойти на ночевку, что попросила меня отнести меренговый торт к началу той резни, что приняла звонок от Деллы МакНейл, которая поблагодарила ее за торт и предложила ее дочери тоже остаться на фильм. Ее муж топил боль в алкоголе и от него умер. А ты? Ты… Ты, черт подери, вышла замуж за состоятельного парня, врача. Ты живешь в Стори-Коув, в чертовом баклажановом доме с зеленой отделкой.
– Пожалуйста, – умоляет Лили, плача от отчаяния. – Прошу, ради детей, ради твоего и ради моих, не делай этого, Арвен. Пожалуйста. Мы можем…
– Иди в ад! – вопит Арвен, тыча пальцем Лили в лицо. – Отправляйся к дьяволу, сука.
В домик заходит Саймон.
– Что, черт возьми…
– Все нормально, – резко говорит Том. – Мы закончили. Все в порядке. Мне нужно отвезти Лили домой. А потом я вернусь за детьми – приглядишь за ними?
Саймон со странным выражением лица смотрит на Лили, потом на Тома.
– Да, конечно, приятель. Можно… Все нормально?
– Поговорим позже. Прости за разбитые бокалы.
Том бросает последний предостерегающий взгляд на Арвен и выводит Лили под проливной дождь. Он крепко обнимает ее за плечи и ведет по улице среди бушующей стихии.
Джо отступает в тени за уличным камином. У него колотится сердце. Он все слышал. И прочитал все, что написала об этом его мать.
Он ждет, пока Лили и Том Брэдли уйдут. Он пришел сюда в поисках матери, оставив Фиби в игровой комнате с другими детьми. Они с Фиби планировали улизнуть в лес. Фиби оставила у него дома сумку с водкой, кепкой, фонариком и непромокаемым тентом, на котором можно сидеть. Или под которым. Но его мать снова угодила в неприятности. Она пьяна. И уничтожает родителей Фиби. Ее семью.
Джо не знает, что делать. Он неподвижно стоит в тени каминной трубы. Оттуда видно, что происходит в окне.
Мистер Коди наливает его матери еще. Она выпивает залпом. Мистер Коди наливает еще. Протягивает бокал матери Джо и наклоняется, чтобы ее поцеловать.
Джо бежит по газону к дому под проливным дождем, чтобы забрать Фиби. Он видит в патио Мэттью, и ему в голову приходит другая мысль.
– Что происходит? – спрашивает Мэттью.
– Ничего, приятель. Ничего. Твой папа просто повел твою маму домой, потому что она плохо себя чувствует. Потом он вернется за вами. Скажешь Фиби, что мне пришлось уйти домой? Ладно, приятель?
Мэттью кивает.
Джо направляется к выходу.
Пока Джо идет домой, Мэтью так и стоит в патио, глядя на домик возле бассейна. Идет дождь, и в лесу шумит ветер.
Лили
Лили и Том заходят домой с порывом сырого ветра. Оба промокли насквозь.
Лили поворачивается к Тому. Его волосы прилипли к голове, как и у нее. Она смотрит на мужа. С такими волосами и под ярким светом прихожей он выглядит значительно старше. На их жизнь обрушился новый фильтр, и все резко переменилось. Все дисгармонично, все утратило баланс. Лили прожила с этим мужчиной четырнадцать лет и, вероятно, полюбила его с того дня, как услышала на конференции его выступление, а за ужином он покорил ее окончательно… И все это было ложью?
– Том, ты знал? – хрипло спрашивает она. – Когда меня встретил? В первый день, ты уже знал? На конференции в Оттаве, когда я подошла с вопросом к блестящему приглашенному профессору?
Он отводит взгляд.
У нее падает сердце.
– Откуда ты знал?
Он сглатывает и тихо отвечает, избегая смотреть ей в глаза:
– До того как Дей умерла в двухтысячном… – он мнется. – Лили, ты дрожишь, пожалуйста, переоденься во что-нибудь теплое.
– Дей? Доктор Дейдра Карр? Вы жили вместе? Как… как ты мог мне не рассказать?
– Пойду зажгу огонь. Налью нам виски. Переоденься во что-нибудь сухое. Нам нужно поговорить.
Ее глаза наполняются слезами.
– Мы поговорим, Лили, а потом я заберу домой детей. Но сначала нам надо все обсудить, ладно? Как ты сказала, мы должны защитить детей.
Он знает, что она С.М.? Знает все, что знала о ней доктор Карр? Как он мог захотеть на ней жениться, иметь от нее детей, семью, зная при этом, что она натворила?
– Нельзя позволить Арвен все рассказать, Том. Нельзя. Что будет с Мэттью и Фиби, если информация попадет в СМИ? Что будет с твоей и моей работой? С нами – со всеми нами? Все кончено.
– Иди наверх. Быстро. Переоденься в теплую одежду. Лили… – он прикасается к ее лицу. – Ты должна верить в одно, только в одно. Я люблю тебя.
– Знаешь, ты больной. Жить со мной столько времени. Зачем? Извращенные предпочтения? Это будоражило психику профессора патопсихологии? Личная жена в чашке Петри, как назвала меня Арвен? Проект твоего партнера, за которым ты наблюдаешь в реальном времени?
Он разворачивается и идет в комнату для стирки, снимая по дороге рубашку.
Когда Лили возвращается вниз, он уже сидит у огня. На столе стоят два стакана виски. Он хлопает на сиденье рядом с собой. Лили садится напротив.
– Дей – Дейдра – была на три года старше меня. Когда она покинула этот мир, ей было сорок один, и… Лили, она была для меня всем. Моим наставником, моей возлюбленной, моим другом. Моей наперсницей.
– Ты никогда о ней не рассказывал. Просто сказал, что у тебя были длительные отношения и они закончились за некоторое время до нашей встречи.
– Прости. С Дей у меня было нечто… более личное.
– Личное?
Он наклоняется вперед, упираясь в нее взглядом.
– Она была блестящим психиатром. Рано получила степень и стала частью основной команды Института Явински. Это она за тебя вступилась, Лили. Когда ты была Софи, или С.М., как приходилось называть тебя журналистам. Когда суд наконец одобрил твою полную реинтеграцию в общество, тебя назвали образцовым ребенком после реабилитации – это результат работы Дей и ее команды. Ее мечта. Доказать, что такое возможно. И когда ты написала ей письмо, где поблагодарила и сообщила о смене имени и своих планах пойти в сферу ментального здоровья, чтобы помогать другим, как она помогла тебе, она заплакала. Она сказала мне, твой успех наполнил дело ее жизни – как оказалось, такой короткой – смыслом.
– Где ты был, пока я находилась в лечебнице?
– Учил детей. В школе неподалеку.
Лили закрывает глаза. Она физически ощущает тяжесть обмана. Невыносимую.
– Значит, ты знал, что я была тем ужасным ребенком. Знал, что меня лечила твоя гражданская жена. И ты ничего не сказал, когда мы встретились столько лет спустя?
– Когда Дей умерла, я разбирал ее вещи и нашел написанное тобой письмо. Ты подписала его новым именем, доверив ей свой секрет. Спустя несколько лет, когда ты подошла ко мне на той конференции и я увидел твою бирку с именем, Лили Марш – Лили, это была судьба. Словно Дей внезапно оказалась с нами рядом, ее душа вдруг ожила и замерцала над нами, ее двумя людьми, и я почувствовал: ее душа смотрит с гордостью и любопытством, и ее невидимые руки словно направляют нас – одна за твоей спиной, другая за моей, – нежно подталкивая друг к другу. И, конечно, ты можешь представить, как я был заинтригован, как хотел узнать о тебе побольше? Разве могло быть иначе? Мне стало страшно любопытно узнать, как твои дела, посмотреть, что могло остаться от прежней Софи. Как я мог не пригласить тебя на ужин, Лили? И оказалось, в тебе таится гораздо больше. И я влюбился. Сильно.
– Ты влюбился в проект доктора Карр. Не в меня. Увидел во мне своеобразную замену, нечто приблизившее ее память. Арвен права. Я жена в чашке Петри. Эксперимент твоей бывшей. Странный фрик, убивший собственную семью… сотворивший поступки, которые я даже не могу принять сама. Поступки, которые я пыталась похоронить, но теперь не могу. Том, как… как я смогу сохранить прежние отношения с детьми, если они узнают? Как они смогут меня уважать и любить?
– Ты по-прежнему Лили. Ничего не изменилось.
Глаза Лили наполняются слезами. Ее захлестывают стыд, отвращение и ненависть к себе.
– Изменилось все. Я больше не смогу быть Лили. И я чертовски уверена, что тебе нельзя доверять. Ты такой же больной, как я.
– Мы просто люди. Сложные существа. Любой человек способен на самые гнусные поступки при правильном стечении обстоятельств, в определенных условиях. Я не наивен, ты тоже. Мы оба знаем: это правда.
Она сглатывает.
Он встает и пытается ее обнять.
– Нет, – шепчет она. – Не трогай меня. Как ты мог меня обманывать? Так меня предавать? Наш брак, вся наша жизнь построены на обмане. Как ты мог скрывать? Зачем?