23 августа
Я начинаю думать, что мужчина в темном – игра моего разбушевавшегося воображения. Видимо, так и есть. Габриэль без конца спрашивает, как я себя чувствую. Несмотря на мои уверения, что я в полном порядке, он все равно беспокоится. Наверное, я недостаточно убедительно играю свою роль. Значит, надо сильнее стараться! Сегодня притворюсь, что с головой ушла в работу (хотя на самом деле мои мысли сейчас очень далеки от этого). Я потеряла всякую связь с живописью. Я не в силах притронуться к краскам и дописать начатые картины. В данный момент даже не могу с уверенностью сказать, возьму ли когда-нибудь в руку кисть или карандаш. Пока продолжается нынешний кошмар – точно нет.
Я много раз изобретала предлоги, чтобы остаться дома, но сегодня Габриэль сказал, что у меня нет выбора. Нас пригласил на ужин Макс. Не представляю, что сейчас может быть хуже встречи с Максом! Я умоляла Габриэля отменить мероприятие, ссылаясь на завал по работе перед открытием выставки… Тщетно. Он твердил, что ужин в семейном кругу поможет мне развеяться, и настаивал с такой решимостью, что я поняла: спорить бесполезно. Надо подчиниться. И я согласилась.
Целый день я переживала из-за грядущего похода в ресторан. Но как только начала думать об ужине с Максом, все вдруг встало на свои места и обрело логику. Почему я не догадалась раньше? Ну конечно! Зловещая фигура в темном – тот, кто постоянно следит, – вовсе не Жан-Феликс! У него элементарно не хватило бы коварства и хитрости, чтобы провернуть такое дело. Кому могло взбрести в голову напугать меня до смерти, свести с ума, мучить? Максу! Другой кандидатуры и быть не может! Макс хочет столкнуть меня в пропасть безумия. Я жутко боюсь, но придется набраться смелости и вывести его на откровенный разговор сегодня за ужином. Я посмотрю ему в лицо.
24 августа
Так странно и даже немного страшно впервые покидать дом после долгого сидения в четырех стенах. В первые минуты внешний мир поразил своей необъятностью – пустое пространство вокруг меня, бездонное небо над головой! Я почувствовала себя очень маленькой и невольно ухватилась за руку Габриэля.
Мы направлялись в наш старый добрый ресторанчик «У Аугусто», но я больше не чувствовала себя в безопасности. Некогда любимое заведение показалось чужим и неуютным, и даже пахло здесь сегодня вечером по-другому: чем-то горелым.
– Похоже, на кухне сожгли чей-то заказ, – с нервной улыбкой сказала я Габриэлю.
– Я ничего не чувствую. Тебе кажется, – отмахнулся он. – Все хорошо, не волнуйся, пожалуйста.
– Я само спокойствие, – ответила я. – Разве не видно?
Габриэль ничего не ответил, лишь сильно сжал челюсти. Он всегда так делает, когда чем-то раздражен. Мы уселись за столик и стали ждать Макса. Разговаривать не хотелось. Вскоре появился Макс. Он привел свою секретаршу Таню. Тут же стало очевидно, что у них бурный роман. Макс всячески демонстрировал свою страсть: то обнимет Таню, то ласково дотронется, то сольется с ней в поцелуе. Но он смотрел на меня, все время. Надеялся, что я стану ревновать? Меня чуть не стошнило. Отвратительный тип.
В конце концов даже Таня заметила, что здесь не все ладно. Пару раз она видела, куда смотрит Макс. Бедняжку надо предупредить, с каким мерзавцем она связалась! Обязательно поговорю с ней чуть позже. Сейчас у меня другие планы.
Макс сообщил, что отойдет в туалет. Я выждала пару минут и покинула столик под тем же предлогом. Как только Макс завернул за угол, я жестко схватила его руку.
– Хватит! – угрожающим тоном произнесла я. – Перестань!
– Ты о чем? – удивился он.
– Хватит следить за мной! Хватит заглядывать в окна! Я знаю, что это ты.
– Что ты такое говоришь, Алисия?!
– Не ври мне! – Я едва контролировала себя. Мне хотелось заорать. – Я тебя видела. И даже сфотографировала, понял?
– Перестань нести бред! – Макс расхохотался. – Убери руки, сучка бешеная!
Я влепила ему пощечину. Изо всех сил. Повернулась, чтобы уйти, – и увидела Таню, она стояла за нами. Девушка выглядела так, словно ударили ее; переводила взгляд с Макса на меня и обратно. А потом молча пошла на выход из ресторана.
Прежде чем догнать ее, Макс злобно зашипел мне в ухо:
– Не знаю, зачем ты устроила этот спектакль, но я ни за кем не слежу! А теперь убирайся к черту! С дороги!
По тому, с каким чувством и уверенностью говорил Макс, я поняла, что он не лукавит. Сейчас я ему верила. Не хотела – но верила. Если этот кошмар устроил не Макс, то кто тогда?!
25 августа
Я снова услышала шум. Снаружи дома. Кинулась к окну и увидела крадущегося в тени человека. Это он! И он здесь! Я быстро набрала номер Габриэля, но никто не ответил. Может, позвонить в полицию? Что делать?
Руки так дрожат, что я еле вывожу бук… Он пытается открыть окна и дергает входные двери! Он пытается попасть в дом! Мне нужно выбираться отсюда! Пора бежать!
О боже, я слышу его шаги! Он внутри! Он в доме!
Часть IV
Основная цель психотерапии состоит не в переделывании прошлого, а в том, чтобы помочь пациенту принять случившиеся события и эмоционально откликнуться на них.
Я закрыл дневник Алисии и, положив его на стол, сидел в кабинете, не двигаясь, слушая, как крупные капли дождя громко барабанят по окну. Я пытался осмыслить прочитанное. Оказывается, я сильно недооценивал Алисию Беренсон. Раньше она была для меня как закрытая книга. Теперь, когда книга открыта, ее содержимое удивило меня до предела.
Новая информация породила кучу вопросов. Алисия подозревала, что за ней следят. Удалось ли установить личность того мужчины? И если да, сказала ли она кому-нибудь об этом? Я должен это выяснить. Насколько я понял, Алисия признавалась в своих страхах трем людям: Габриэлю, Барби Хеллман и таинственному доктору Уэсту. А что потом? Больше не говорила о слежке – или доверилась кому-то еще? Следующий вопрос: почему записи в дневнике так странно обрываются? Может, где-то есть продолжение? Например, второй дневник, которого она мне не дала? И вообще, с какой целью Алисия передала мне свои записи? Она явно пытается что-то сказать, причем что-то шокирующе личное. Это жест доброй воли? Признак полного доверия? Или, наоборот, что-то зловещее?
Я думал и о другом… но должен это проверить. Я должен разыскать доктора Уэста – пусть поделится бесценными сведениями о личностных особенностях Алисии, а также расскажет о ее душевном состоянии непосредственно перед убийством. Странно, что он не давал показания на суде. Интересно почему? В материалах судебного дела его фамилия вообще не упоминается. Если б не дневник Алисии, я в принципе не узнал бы о существовании доктора Уэста. Что ему известно? Почему он не участвовал в процессе?
Доктор Уэст… Нет, не может быть! Неужели это одно и то же лицо? Скорее всего, просто однофамилец. Надо выяснить. Я убрал дневник в ящик рабочего стола, запирая на ключ. Но затем, почти сразу, передумал. Отпер ящик и забрал дневник. Такую вещь лучше держать при себе – безопаснее не выпускать ее из поля зрения. Я спрятал крошечную книжечку с записями Алисии в карман пальто. Так безопаснее. Затем перекинул пальто через руку и вышел из кабинета. Спустившись по лестнице, добрался до двери в конце коридора. На ней висела небольшая табличка, на которой значилось: «Доктор К. Уэст». Я даже не удосужился постучать, а просто открыл дверь и вошел внутрь.
Сидя за столом, Кристиан ел палочками суши из взятого навынос пластикового контейнера. Он поднял взгляд и нахмурился.
– Тебя стучать не учили?
– Есть разговор.
– Не сейчас. Видишь, у меня обед.
– Я ненадолго. Только один вопрос. Ты когда-нибудь лечил Алисию Беренсон?
Кристиан проглотил порцию риса и непонимающе на меня уставился.
– В смысле? Ты прекрасно знаешь, что я возглавляю бригаду врачей, которые ею занимаются.
– Речь не о Гроуве. Я спрашиваю, лечил ли ты Алисию до того, как она сюда попала? – произнес я, внимательно глядя на него.
Выражение его лица стало ответом на мой вопрос. Кристиан побагровел и перестал жевать.
– Что за бред? – угрожающе спросил он.
Тогда я вынул заветную книжечку и помахал ею перед Кристианом.
– Знаешь, что это? Дневник Алисии. Она начала делать записи за несколько месяцев до убийства и вела их вплоть до того самого дня. Я прочел все, от корки до корки. Думаю, тебе будет очень интересно.
– Ну и при чем здесь я?
– Она упоминает тебя.
– Меня?
– Выходит, ты лечил Алисию до того, как она оказалась в Гроуве! А я и не знал…
– Ничего не понимаю. Тут какая-то ошибка.
– Вряд ли. Несколько лет назад она наблюдалась у тебя частным образом. Ты почему-то не пожелал давать показания на суде, хотя обладал ценнейшей информацией. И более того – не сообщил о знакомстве с Алисией при поступлении на работу в Гроув. Она наверняка тут же тебя узнала. Обман не вскрылся лишь потому, что Алисия не разговаривает!
Я говорил холодно и сдержанно, однако внутри меня бушевала ярость. Не зря Кристиан так сопротивлялся моим попыткам помочь Алисии заговорить! Ее молчание – залог его спокойной жизни.
– Ах ты эгоистичный ублюдок! – процедил я.
– Черт, Тео, на самом деле все не так, как выглядит со стороны, – промямлил он, испуганно глядя на меня.
– Да неужели?
– Что еще она там написала?
– А есть «еще»?
– Дай-ка я взгляну! – Не ответив на мой вопрос, Кристиан протянул руку к дневнику.
– Прости, дневник доверен только мне.
– Зря я ввязался в ту историю, – тихо произнес он, нервно вертя палочки для суши. – Но тогда все казалось совершенно невинным, поверь!
– Едва ли это возможно. Если все это было «невинно», почему ты побоялся вмешиваться, когда произошло убийство?