Фельдшеры успели вовремя, забрали Денисова в больницу. Если бы у отца Божены в сумке не оказалось таблеток нитроглицерина с аспирином, все могло закончиться куда плачевнее. Заранее стоит предупреждать о проблемах с сердцем, поможет избежать нежелательных последствий. Афанасьев вздохнул, запечатывая конверт с волосами девочки в пакет для улик. Не стоило говорить, что Одинцова в розыске. Едва на тот свет невиновного человека не отправил. У него за плечами и без того немало неспасенных жизней, не хотелось бы становиться еще и причиной смертей.
– Звонили из больницы, с Юрием Анатольевичем все нормально. За ним понаблюдают пару дней, затем выпишут. – В дверном проеме показался силуэт Шурика. – Роман Михайлович, вы в порядке? Домой бы сходили, отдохнули…
– В порядке я, – пробубнил начальник, опуская взгляд в бумаги. – Некогда отдыхать, работать нужно.
– Товарищ капитан, позвольте спросить? – непривычно обратился подопечный. – Вы же из-за Макарова себя накручиваете? Найдем мы его, никуда не денется. Патрульные возле дома Алены Игоревны стоят, в роще березовой, у больницы. Объявится.
– Макаров, Макаров, – задумчиво произнес Афанасьев. – Найти-то найдем, не в этом дело. Не вяжется. Кукла еще эта в палате… Он слишком умен, чтобы так сильно облажаться. Хотел бы спрятать, мы бы не нашли.
– Думаете, его подставляют?
– Не знаю, Шурик, – он вздохнул, посмотрев на конверт с волосами девочки. – Еще и эти дети пропавшие. Сколько Макарову было, когда пропала Денисова? 20 лет. Молодой слишком. Выходит, он с Аленкой связался из-за болезни? Ерунда. Жену он любит, не сомневаюсь.
– По статистике, первые преступления совершаются как раз в этом возрасте. Да и если невиновен, зачем бежать?
– Первые преступления – это грабежи, драки, подглядывание за девчонками в душе. Изнасилование, убийство, в конце концов. Похищение сложнее, много переменных. Особенно если речь о детях. Здесь нужно готовиться, должно быть место содержания, возможность следить за жертвой. Двадцатилетнему студенту из общаги, даже с IQ под двести, сложно провернуть такое, не оставив улик, – покачал головой следователь, переводя взгляд на открывшуюся дверь. Молоденькая девушка с кудрявыми волосами, отдала честь, проходя в кабинет. – Что-то удалось найти?
– Товарищ капитан, отпечатки Макарова прогнали по базе. Пальчики всплыли в одном из старых дел, – ответила она, игриво улыбнувшись сидящему за столом Шурику. – Закрыто пять лет назад.
– Что за дело? – ухмыльнулся следователь, заметив, как парнишка краской залился.
– Утопленница, молодая девушка, возраст – двадцать – двадцать три года, точнее установить не удалось, как и личность. Тело долгое время оставалось в воде. Уголовное дело не заводили за отсутствием состава преступления. Следствие пришло к выводу, что это несчастный случай, – отчиталась сотрудница.
– А пальчики Макарова?
– Был найден неполный отпечаток пальца на резинке чулка с внутренней стороны. Дело вел Сизов, я распечатала документы, остальные материалы в архиве. – Девушка передала папку Шурику, намеренно поправляя волосы. – Я могу идти, товарищ капитан?
– Да, свободна. Спасибо, – кивнул следователь, дожидаясь пока молодая сотрудница покинет кабинет. – И что это сейчас было?
– Вы про что, Роман Михайлович?
– Дурачком мне тут не прикидывайся! Чтобы больше не видел ваши шуры-муры. Все личные отношения в нерабочее время. Это понятно? – строго посмотрел Афанасьев. Шурик голову в плечи втянул, понимая, что влип. Новенькая сотрудница с кудрявой копной волос с первого дня глазки строит. Дочка судьи, на стажировке здесь. Понравилась, только смелости набрался, в кафе хотел пригласить – начальство застукало. Не потерпит бардака в участке. Придется смириться.
– Так точно, товарищ капитан, – пробубнил он, шмыгнув носом от обиды.
– Ты поаккуратнее с ней. Отец ее узнает, за нужные ниточки подергает – со службы вылетишь. Я прикрыть не смогу. – Роман поднялся, сгребая куртку со спинки стула. – Съезжу к бывшей жене Макарова, по дороге документы из архива заберу. Ты к Сизову. Поспрашивай о деле поделикатнее, не дави. Меня он точно куда подальше пошлет.
Афанасьев остановился возле дома Алены Игоревны, открывая коробку с уликами. Неработающий телефон, сумочка, кошелек. Золотая цепочка с кулоном. Точно не ограбление, забрали бы все. Одежда целая, синяков, ссадин обнаружено не было. Нападение и попытку изнасилования можно исключить. Осень, скользко – могла упасть в воду, выбраться не получилось. Неудивительно, что Сизов пришел к выводу, что это был несчастный случай, возможно, он сам бы так решил, имея одни и те же данные. Сейчас странным кажется. Дату смерти указали лишь приблизительно, плюс минус два дня, как погибла Люся. Личность так и не установили – фоторобот по новостям крутили, никто не откликнулся. Да и отпечаток Макарова покоя не дает. По заключению судмедэкспертов, в легких жертвы была вода, то есть чулок – не орудие убийства. Хоть где-то Григорий не подозреваемый. Но он точно знал эту девушку, возможно, состоял с ней в интимных отношениях. Роман нутром чуял, что эти два дела связаны, интуиция подводила редко, значит, нужно копать глубже.
Он вышел из машины, окинул взглядом многоэтажный дом. Беспокоить в очередной раз Макарову совершенно не хотелось. Совесть грызла. Эта женщина и без того натерпелась. Пять лет назад он подвел их семью. Не нашел ребенка, мужа в психушку упрятал. До суда Алена ходила, просила за Григория, а Афанасьев отказывал. Считал, что ему нужна психиатрическая помощь. Может, и не ошибался ввиду того, как события развернулись. И все же не по себе.
– Опять вы? – Алена открыла дверь. Глаза уставшие. – Что вам еще нужно?
– Алена Игоревна, добрый вечер. Есть разговор, позволите войти? – Макарова нервно мотнула головой, приглашая пройти на кухню. – Простите за очередной визит.
– Чай будете? – не дала договорить она, зажигая конфорку. Мужчина молча кивнул, прекрасно понимая, что от его ответа мало что зависело. – Егор играет в соседней комнате, не хочу, чтобы он нас слышал.
– Я понимаю, – кивнул следователь, заметив собранные сумки возле спальной комнаты. – Вы куда-то уезжаете?
– Мы… – растерялась Алена, вынужденно кивнув. – Да. Мы с Егором хотели навестить мою сестру в Белоруссии. Она давно нас приглашала, все никак не выходило.
– Григорий едет с вами? – в лоб задал вопрос капитан. А в ответ увидел в глазах женщины раздирающую боль, разочарование и обиду. – Простите, я должен был задать этот вопрос. Он был здесь, так?
– Нет, – соврала она, не зная, зачем прикрывает бывшего мужа. Алена, обессилев, опустилась на стул, глядя в глаза Афанасьеву. – Он этого не делал. Гриша мог быть плохим мужем, мог совершать ошибки, но он бы никогда не причинил вред ребенку. Ни своему, ни чужому.
– Я вам верю, – он взял ее за руку. – Алена Игоревна, я понимаю, что сейчас вы мне врете, чтобы защитить бывшего мужа. Так вы делаете только хуже. Я действительно хочу помочь Григорию. На мой взгляд, его пытаются грамотно подставить. Своим побегом он только усугубил ситуацию. Если вы действительно хотите помочь, то должны все рассказать. Буду с вами откровенен, если Макаров виновен, он сядет. Но я даю вам слово: если нет, я сделаю все, чтобы докопаться до истины.
– Он приходил, – ответила нерешительно, опустив глаза в пол. – Просил, чтобы мы с Егором уехали из города на какое-то время… Не хотел ставить нас под удар.
– Григорий хотел поехать с вами? – уточнил следователь. Алена мотнула головой. – Почему он беспокоится о вашей безопасности? Это связано с тем, что Егор пропал с детской площадки? Я спрашиваю не для протокола, без прямой необходимости этот разговор останется между нами.
Женщина молча поднялась, доставая из стопки документов клочок бумаги.
– Когда похитили Егора, мне подкинули эту записку, – протянув листок, сказала она.
– «Это не ваша игра, господин Макаров. У каждой пешки свое место. Займите свою клетку, мальчик займет свою», – вслух прочитал Афанасьев. – Это почерк Ники Кирилловой. Значит, на момент похищения Егора девочка была жива. Алена, вы должны были отдать ее нам. Это важная улика.
– Должна? – она усмехнулась, явно на грани истерики. – Мой сын сейчас дома только потому, что я не сделала этого! Не смейте обвинять меня в том, что я выбрала свою семью, а не чужого ребенка! Вы не имеете никакого права.
– Простите, я не хотел вас обидеть, – мягко произнес Роман. – Выходит, что Григория заставили вернуться в госпиталь. Он говорил, почему сбежал? Может, ему кто-то помог? Любая информация пригодится.
– Нет, – немного успокоилась Макарова. – Он сказал, что должен спасти девочку и не допустит, чтобы с ней случилось то же самое, что и с нашей дочерью. Обещал, что мы сможем вернуться, когда весь этот кошмар закончится. Гриша не отступится, он пойдет до конца, несмотря ни на что. Наверное, поэтому он поставил точку…
– Поставил точку? Что вы имеете в виду?
– Он хотел, чтобы мы уехали вместе с Вячеславом. Я сказала, что мы расстались, думала, что мы еще сможем быть вместе, дадим друг другу шанс. Вот же дура… – Алена до крови закусила губы, стараясь собраться с мыслями. – Пять лет назад у него был роман с другой женщиной. Он признался, когда был здесь в последний раз.
Следователь достал распечатанный снимок утопленницы, показал Макаровой:
– Вам знакома эта девушка? Посмотрите внимательно. Снимок реконструирован с помощью компьютера, может отличаться в деталях. – Афанасьев дотронулся до ее плеча, стараясь немного поддержать. – Это очень важно.
– Красивая. Кто она? – дрожащим голосом спросила Алена Игоревна, словно не понимая, хочет ли знать ответ.
– Это мы и пытаемся установить. Эта девушка погибла пять лет назад. Григорий должен быть с ней знаком, – он ответил дипломатично, не желая упоминать всех подробностей.
– Хотите на него повесить еще одно нераскрытое дело? Да что с вами не так? – Алена подняла на него полные слез глаза, требуя ответа.