— Вы следили за мной в прошлом году…
Фелл проигнорировала его жест.
— Нам нужно поговорить с вами о Беккере, — без церемоний сказала она. — О том типе, который убил несколько человек.
— А, об этом психе, — проговорил Смит. Он не знал, куда убрать руку, и в конце концов сунул ее в карман брюк. Слова Фелл его озадачили. — А при чем тут я?
— Ему нужны деньги и наркотики, и он не может добыть их законным путем, — ответил Лукас.
Он прошел мимо площадки для гольфа к возвышению, где росла трава. Она доходила до колен, но была фигурно подстрижена самым тщательным образом. Он наклонился и потрогал ее пальцами — настоящая трава, ухоженная, прохладная и немного влажная.
— Это потрясающий проект, — с энтузиазмом проговорил Смит, взял в руки пульт для дистанционного управления, нажал несколько кнопок, и над лужайкой вспыхнул свет. — Специальные лампы обеспечивают рост, — сообщил он и показал на светильники. — Тот же спектр, что у солнца. Джо настоящий специалист по травам, он все тут устроил. Перед вами полевица. У него ушел целый год, чтобы она выросла как надо.
Смит поднялся на платформу и осторожно прошел по траве, затем повернулся и посмотрел на полицейских, возвращаясь к делу.
— Значит, этому типу нужны деньги и наркотики?
— Да, и мы бы хотели, чтобы вы распустили об этом слух в своей сети. Кто-то работает с ним, и нам нужен его поставщик. Как можно быстрее.
Смит взял короткую клюшку для гольфа, прислоненную к дальнему концу стойки. В углублениях лежали три мяча. Смит вытащил их, поставил один, ударил и промахнулся. Мяч прокатился мимо лунки и остановился примерно в двух футах от нее.
— Двадцать два фута. Неплохо, — сказал Смит. — Когда у тебя в руках такая клюшка, нужно стараться попасть в точку, расположенную в двух футах от лунки. Ты делаешь вид, что целишься в крышку люка. В этом и заключен секрет богги.[10] А копы играют в гольф?
— Нам нужно, чтобы вы связались со своими людьми, — повторила Фелл.
— «Поговори с моим пупком», — сказала Красная Шапочка, — ответил Смит, поставил следующий мяч и ударил по нему.
Мяч остановился в четырех футах от лунки.
— Проклятье! — выругался он. — Нервы. Ребята, вы выводите меня из состояния равновесия.
— У нас нет никаких записывающих устройств, — спокойно произнес Дэвенпорт. — Ни у меня, ни у нее. Нам всего лишь требуется небольшая помощь.
— А что я с этого получу? — спросил торговец.
— Чувство выполненного гражданского долга, — ответил Лукас, немного понизив голос, но Смит сделал вид, что ничего не заметил, и выставил третий мяч.
— Гражданский долг? В сраном Нью-Йорке? — Он фыркнул и поднял голову. — Простите за грубость, доктор Фелл… В любом случае, я не понимаю, о чем вы говорите. Какая сеть?
Он обогнул платформу с травой и прищурился, разглядывая короткую клюшку. К ним подошел светловолосый мужчина с фарфоровой тарелкой, на которой лежали ломти свежеиспеченного хлеба.
— Кто-нибудь хочет свежего хлебца? У нас есть простое и чесночное масло.
— К черту хлеб, — заявила Фелл и посмотрела на Лукаса. — Нам с ним не договориться. Может, стоит попросить пожарных проверить его…
— Нет, политическое давление не проходит с теми, у кого есть связи, — возразил он. — А мистер Смит производит именно такое впечатление.
Торговец, прищурившись, посмотрел на него.
— А вы кто? Я вас не помню.
— Меня пригласили в качестве консультанта, — ответил Лукас и направился к сумке с клюшками.
Он вытащил оттуда клюшку для гольфа с железной головкой и посмотрел на нее, продолжая говорить так тихо, что остальные едва слышали его.
— Я работал в Миннеаполисе, пока меня не вышвырнули из полиции. Я схватил Беккера в первый раз, но он успел убить мою близкую подругу. Заставил ее ждать смерти. А потом перерезал ей горло. Она была связана и потому не могла сопротивляться. Так что, когда я поймал Беккера…
— Его лицо превратилось в кровавое месиво, — неожиданно проговорил Смит.
— Точно, — подтвердил Дэвенпорт и вернулся к ним с клюшкой в руках. — Его лицо превратилось в кровавое месиво.
— Подожди минутку, — попыталась вмешаться Фелл.
Не обращая на нее внимания, Лукас вскочил на платформу с зеленой травой и направился к Смиту. Краем глаза он увидел, что рука Фелл скользнула внутрь сумки, висящей у нее на плече.
— И меня совершенно не волновало то, что я с ним сделал. Знаешь почему? Потому что у меня куча денег и мне не нужна была работа. Она мне и сейчас не нужна.
— О чем, черт подери, ты говоришь?..
Смит начал отступать, бросив взгляд на блондина.
— А Беккер меня разозлил по-настоящему, — перебил торговца Лукас, повышая голос. Глаза у него были широко раскрыты, жилы на шее набухли и выступили над воротником. — Он меня очень сильно разозлил. У меня был пистолет с большой острой мушкой, и когда я поймал Беккера, я бил его этой самой мушкой по лицу до тех пор, пока уже никто не смог бы сказать, что это лицо. А прежде Беккер был настоящим красавчиком, совсем как твоя дурацкая трава…
Лукас развернулся, взмахнул клюшкой с металлической головкой и с силой воткнул ее в ухоженный дерн. На бильярдный стол полетели двухфунтовые комья земли и куски травы.
— Подожди, подожди… — попытался его остановить Смит, размахивая руками.
Блондин отставил поднос в сторону и принялся нашаривать что-то у себя на поясе сзади. Фелл тоже вытащила пистолет и направила его на голову Лукасу.
— Нет, нет, нет! — завопила она.
Дэвенпорт даже не подумал останавливаться. Размахивая клюшкой, как косой, он кружил возле Смита и кричал, брызжа слюной на черную рубашку для гольфа:
— Я колотил пистолетом по его лицу, наносил удары по чертову лицу, можешь мне поверить, я отделал его, отделал!
Когда он остановился, тяжело дыша, дюжина рваных борозд располосовала зеленую поверхность. Лукас повернулся и посмотрел на блондина. Затем спрыгнул с платформы и направился к нему.
— Ты собирался вытащить пистолет, — констатировал он.
Парень повел плечами, как тяжелоатлет, и расставил ноги, принимая стойку.
— А такие вещи меня очень сильно злят! — выкрикнул Дэвенпорт.
— Ради Христа, остановись, — попросила Фелл.
Ее голос прозвучал глухо и напряженно.
Лукас снова резко замахнулся клюшкой, подняв ее над головой. Блондин отшатнулся, но клюшка обрушилась не на него, а на свежеиспеченный хлеб и тарелку, на которой он лежал. Осколки фарфора разлетелись по полу, а Дэвенпорт выкрикнул:
— Да еще ты пытался нас подкупить!..
Затем он остановился в нерешительности, снова повернулся к Смиту и наставил на него клюшку, как саблю.
— Я не хочу быть твоим другом. Не собираюсь заключать никаких сделок. Ты вонючий кусок дерьма, я чувствую себя отвратительно рядом с тобой. Вот что я тебе скажу: мне нужно, чтобы ты связался со своей сетью, а потом позвонил мне, Лукасу Дэвенпорту, в Южный участок Мидтауна. Если ты этого не сделаешь, я тебя отымею шестью разными способами. А еще сообщу в «Нью-Йорк таймс», и в «Ай уитнесс ньюс», и в «Ньюс», что ты заодно с Беккером. И дам им твои фотографии. Как ты думаешь, это поможет твоему бизнесу? А еще я вернусь сюда и лично тебя отделаю, чтобы ты понял: то, что связывает меня и Беккера, очень серьезно.
Он сделал полукруг, задышал медленнее, шагнул к двери и неожиданно швырнул клюшку на кухню. Она завертелась, точно лопасть вертолета, и сбила медную супницу, висевшую на крючке на стене. Клюшка отскочила от плиты и покатилась по полу вместе с супницей.
— Никак не могу научиться как следует обращаться с длинными клюшками, — заявил Лукас.
Когда они выходили из здания, Фелл наблюдала за Лукасом, пока он не начал ухмыляться.
— Настоящий псих, а? — спросил он, взглянув на нее.
— Я в это поверила, — с серьезным видом сказала она.
— Спасибо за поддержку. Впрочем, не думаю, что блондин способен на что-то.
Она покачала головой.
— Это было смешно; то есть смешно и странно. Я не знала, что Джейки Смит голубой, пока не увидела того парня. Совсем как когда имеешь дело с супругами. Стоит врезать одному, и другой наверняка набросится на тебя с ножом.
— А ты уверена, что они голубые?
— У Тряпичной Энни[11] тряпичная писька?
— Я не понимаю, что это означает, — с улыбкой сказал Лукас.
— Это означает: да, я уверена, что они голубые, — ответила она.
— А почему он назвал тебя «доктор Фелл»? Ты врач?
— Нет. Это из детского стишка:
Я не люблю вас, доктор Фелл,
Сам не знаю почему.
Но скажу как на духу:
Я терпеть вас не могу.
— Хм. Я поражен, — усмехнулся Лукас.
— Я знаю несколько детских стихов, — сказала Фелл, роясь в сумке в поисках пачки сигарет. — Хочешь послушать «Старый дедушка Коль»?
— Я имел в виду, что меня поразил Смит. То, что он знает детский стишок.
— Значит, я не произвела на тебя впечатления?
Она засунула сигарету в рот и, прищурившись, посмотрела на Лукаса.
— Я пока не понял, — ответил он. — Возможно…
Барбара Фелл жила в Верхнем Вестсайде. Они оставили ее полицейскую машину возле здания участка, взяли такси, и она предложила:
— Неподалеку от моего дома есть приличный бар. Выпьем чего-нибудь, успокоимся, а потом ты сможешь поймать машину.
— Давай, — кивнул Лукас.
Он хотел еще немного побыть с ней.
Они поехали на север по Шестой авеню, и Дэвенпорт заметил, что по мере приближения к Центральному парку на улицах стало больше людей. По тротуарам, взявшись за руки, прохаживались туристы.
— Слишком большой город, — сказал наконец Лукас, глядя в окно на проносящиеся мимо улицы. — В Городах-близнецах можно следить за каждым преступником, а здесь… — Он выглянул в окно и покачал головой. — Здесь невозможно понять, откуда что возникает. У вас тут придурков, как в других местах капель дождя. Это самое дрянное место Вселенной.