Записи на его страничке обновлялись нечасто, примерно раз в две недели, и — в ажиотаже Феня сжала кулачки и постучала ими друг о друга! — имели тот же описательно-нейтральный характер, что и посты Вадима! Некоторые из них иллюстрировались фото: вот утро в моем болоте, вот вечер. Фене удалось выяснить и место работы Дориана Грея — в местном отделении банка. А вот фотографий, номера телефона и точного адреса автора блога Феня не нашла.
Хотелось знать больше. Вариант обратиться за помощью к Валерке Феня отмела сразу же: пришлось бы открыть детективу все карты и дать ему повод раскритиковать консультанта, а от его умничанья Фенины идеи всегда тускнели и кончался запал. Поэтому она выбрала второй вариант — никому не говорить о планах, съездить в поселок Энергетиков и найти таинственного френда Вадима Кокарева.
В поселок Феня поехала на маршрутном такси и за сорок минут дороги прочла сорок страниц романа Кинга. С усилием заставив себя выключить ридер, вышла на станции Местные подсказали ей направление к банку, оказалось, надо всего-то свернуть за угол и чуть пройти.
Банк располагался на первом этаже обычной пятиэтажки. В зале звенела пустота. За происходящим наблюдала камера, но, видно, из чисто философских побуждений, потому что ничего не происходило еще добрых пятнадцать минут.
Из трех столов для персонала Феня интуитивно выбрала украшенный ковриком для мыши с изображением радуги — Оскару Уайльду понравилось бы. Села на стульчик рядом и стала ждать.
Наконец появился клерк, дожевывавший свой обед и вытиравший руки влажной салфеткой. На первый взгляд он казался молодым — худенький, с темными густыми волосами, с доброй улыбкой, которой он поприветствовал Феню, еще не спросив о цели визита. Возраст проступил минутой позже — в глазах, в морщинках возле губ, в усталой манере склонять голову на ладонь. Скорее всего, ему было около сорока. На бейджике значилось имя: Дмитрий Бескаравайный.
— Чем могу помочь? — спросил он.
И Феня пальнула наугад:
— Вам известно, что Вадим Кокарев убит несколько дней назад?
Ее слова произвели на Бескаравайного страшное впечатление: он вскочил и попятился, размахивая руками, но не говоря ни слова.
В ту же минуту из двери за его спиной вышел охранник:
— Что случилось?
Бескаравайный словно онемел. Феня поняла, что банк не место для следственных экспериментов.
— У меня… бабушка умерла, — наконец прошептал Дмитрий. — Пусть Света за меня посидит тут. Надо идти…
Сообразив, что безопасности золотых запасов страны ничто не угрожает, охранник ушел за свою дверь.
— Кто вы?
Дмитрий обернулся к Фене, как только они оба свернули за угол банка. От холодного ноябрьского воздуха или от переживаний Бескаравайный раскраснелся и стал выглядеть еще моложе. Казалось, он сейчас заплачет.
— Я частный детектив, меня наняла Лада Кокарева, чтобы я нашла убийцу Вадима.
— Почему — убит? Как это?
Его растерянность не казалась Фене фальшивой, вот только в ней ощущался страх — у Дмитрия тряслись руки, на лбу выступил пот А страх выглядел подозрительно.
— Кем вы ему приходитесь? — спросила она.
— Друг. — Бескаравайный произнес это так, будто не верил себе сам.
— Слушайте, Дмитрий, я все знаю. Вы — любовники.
Он чуть не рухнул в обморок.
— Как вы узнали?..
— Искала что-то подобное.
— Это она рассказала?..
— Кто?
— Не важно.
— Никто мне не рассказал. Я нашла блог Вадима в ЖЖ и все поняла. Вы были очень близки между собой, а значит, любили друг друга И потом, вы — поклонник Оскара Уайльда, а он все-таки один из самых ярких представителей нетрадиционной любви.
— Осуждаете?
— С чего бы? Я убийство расследую. Кстати, не волнуйтесь, вашу тайну я не выдам, если, конечно, это не вы убили своего партнера. Что вы делали утром в субботу?
— Я не убивал его!.. Я работал в офисе. Можете навести справки у охраны.
— Хорошо, я проверю.
Бескаравайный закрыл лицо ладонями. Теперь причина его страха раскрылась: он опасался, что в связи со смертью Вадима правда об их отношениях станет достоянием общественности, да еще и деревенской, далекой от европейских представлений о лояльности. Дмитрий опустил руки и спросил:
— Не могу поверить, что он мертв. Он очень хороший человек, очень.
— Я понимаю, что вам сейчас не до разговоров, но мне действительно надо знать, кто был в курсе вашей связи?
Газон возле банка ограждала кованая изгородь высотой в полметра. Бескаравайный присел на ее край, будто его совсем не держали ноги.
— Месяц назад я заболел, — сказал он. — Меня положили в больницу в Гродине, сделали операцию. Вадик с ума сходил, бегал ко мне каждый день, носил апельсины тоннами…
В его лице проявилось такое чувство, что Феня даже растрогалась: как же теперь ему будет тяжело!
— Однажды пришел страшно расстроенный, а после его ухода приперлась она. Хорошо, что в палате в тот момент, кроме меня, никого не было! Она так орала, что стекла в евроокнах дрожали. Она заметила, что он стал уходить куда-то, подумала, что он ей изменяет, поэтому прочитала нашу СМС-переписку — Вадик не стер ее из дурацкой сентиментальности — и поняла, что ее муж гей. Позже он рассказал мне, что Лада потребовала развод и пожизненное содержание. Сказала: если он хоть раз не вовремя передаст ей ежемесячную сумму выплаты, она всему Гродину расскажет, что он — педераст!
— И он согласился платить?
— Мы оба…
По сути, на этом Феня могла бы завершить знакомство с Бескаравайным. Какая разница, что связывало этих мужчин, если у Дмитрия есть алиби? К тому же стало ясно, почему Лада не хотела отдавать ноутбук — она скрывала возможный мотив убийства своего мужа. Свой собственный мотив!
Но в том-то и дело, что Феня была неприлично любопытной и обожала находить подтверждение своим предположениям о чужой жизни.
Оставалось только разговорить собеседника. Вспомнив простое правило «Хочешь что-то узнать — рассказывай сам», Феня разоткровенничалась, живописуя трагедию в горах: как она увидела убийцу, как увидела Вадима, что происходило дальше.
Бескаравайный слушал, глотая слезы, иногда закидывая голову, чтобы не позволить тяжелым каплям покатиться по щекам. Постепенно успокаивался, посматривая на Феню, и даже кивал в такт ее словам, а вскоре и заговорил…
На обратном пути в Гродин Феня поздравляла себя с победой. Пусть она не приблизилась к убийце, зато нашла ответ на собственный вопрос: почему Кокарев, оставив пожилую любовницу, завел молодую жену. Ответ оказался прост: за своими нестандартными, вызывающими пересуды отношениями с женщинами он скрывал долгую истинную страсть к мужчине. Причем почти двадцать лет!
Феня восхищалась хитроумием Вадима — Одиссей курит в сторонке! Он афишировал свой роман с женщиной старше его на много лет, подсовывая лакомый кусок всем любителям сплетен. Ему мыли кости, его обсуждали на каждом углу, он стал притчей во языцех — зато свою истинную любовь сохранил в тайне! А когда Мария Ивановна решила прервать их отношения, Кокарев сумел снова возбудить горячий общественный интерес к своей личной жизни, женившись на своей студентке. Новая ширма скрыла старый секрет.
И все эти годы почти каждые выходные Вадим уезжал «в горы», но не добирался до Домбая, а встречал на дороге возле поворота на поселок Энергетиков любимого мужчину и отправлялся с ним в уединенные природные уголки ради нескольких часов свидания.
Иногда ему приходилось доказывать свое увлечение лыжами — тогда он ездил в горы с женой, притворялся, что наслаждается процессом, умело маскируя свое желание бросить весь этот балаган, чтобы остаться навеки в поселке Энергетиков.
Недаром Мария Ивановна описывала их любовь как чувство исключительно духовное Изображать в постели страсть к женщине Вадиму было непросто, а вот все остальное у него получалось просто замечательно.
Вся эта история в духе «Горбатой горы» показалась Фене не слишком яркой и драматичной — все, как и у всех, только однополярное Кокарев и Бескаравайный учились в одном классе. Летом после девятого года обучения они со сверстниками отправились в туристический поход. Что уж там было на душе у обоих до того момента, как Димка и Вадик оказались ночью вдвоем в одной палатке, Феня могла только предполагать, но стоило им остаться наедине, как оба поняли, чего им хочется Так начались эти отношения.
О внешней стороне жизни Вадика Дима знал все. Любовники имели привычку обсуждать женщин Кокарева. О Марии Ивановне они говорили по-доброму — Кокарев, в определенном смысле, любил и уважал ее. Дима клялся, что они ни за что не позволили бы ей узнать правду именно потому, что такая правда ранила бы ее.
А вот Ладу Бескаравайный невзлюбил Сначала Феня решила, что он ревнует, ведь Лада была красоткой, Вадим проводил с ней дни и ночи, так что можно было бы и заревновать. Седина в бороду, так сказать, бес — в ребро. Но Феня ошиблась. Бескаравайный считал ее недостойной составлять даже липовую пару его прекрасному другу. Вадим рассказывал о Ладе как о девушке жадноватой, с дурным вкусом и не слишком хорошо воспитанной. Она требовала, чтобы свою любовь Вадим подтверждал дорогими подарками, а иначе Лада организовывала ему жутчайшие обструкции — с дикими скандалами и недельными бойкотами. В таких условиях Вадим не мог работать, а ему надо было вовремя сдавать статьи в журналы, готовиться к лекциям, читать рефераты своих студентов. В итоге он откупался от жены какими-нибудь побрякушками.
С каждым месяцем претензии Лады росли, словно кусты амброзии на солнечной полянке. После украшений потребовалась шуба, потом — поездка за границу, а недавно она возжелала машину.
Кокарев сожалел, что связался именно с Ладой, ведь мог выбрать кого-то более человечного. Отношения между супругами с каждым днем портились…
По дороге назад Феня снова читала Кинга, а прибыв в свою любимую квартирку, позвонила Валерке и рассказала ему о своих открытиях.