После этого попаданка применила несколько очищающих талисманов, чтобы убрать всю пыль, и достала из инвентаря кровать. Хорошо, что она такая запасливая, у нее с собой была не только походная постель, которая сейчас осталась в библиотеке, но и вторая, на случай если ночевать придется не одной. Так же нашлись и прочие вещи для создания уюта — резная ширма, прикроватный столик, несколько каллиграфических свитков для украшения голых каменных стен…
После этого Вика обклеила барьерными талисманами решетку, дабы никто не смог войти внутрь, а то были у нее нехорошие подозрения, что Ши Линцю придет ее навестить. Талисманы феникса вряд ли удержат, поэтому попаданка достала кисть-артефакт, и принялась изобретать новый тип защитного барьера против небожителей, выписывая строчки прямо на стенах. Времени у нее было много, так что, когда к ней действительно явились посетители, вся стена была изрисована сверху донизу. Хоть одно из этих заклинаний точно должно было сработать.
Как оказалось, Вика была права, и Ши Линцю на самом деле пришла позлорадствовать, да еще и несколько небожителей с собой привела, наверное, для массовки. Молодая госпожа долго напоказ возмущалась тем, что какой-то безродной уродине выделили такую хорошую камеру, да еще и с мебелью, и провозгласила, что ее надо за это проучить. С этими словами она превратила свой меч в шипастый кнут и попыталась хлестнуть Вику сквозь прутья решетки. Камера была довольно маленькой, и если бы не барьер, длины хлыста вполне хватило бы, чтобы достать жертву в любом углу помещения. Однако защитное поле успешно отразило удар, что привело феникса в ярость.
— Эй, все вы! Помогите мне сломать барьер! — приказала она своему сопровождению.
Те послушно присоединились, и вскоре невидимая преграда слегка замерцала, словно вот-вот падет. Молодая госпожа едва успела порадоваться, что близка к цели, как ее и всех остальных по внешнюю сторону решетки ударило сильным разрядом электричества. Вика же с облегчением выдохнула, она ведь защитный барьер едва ли не на коленке модифицировала, добавив ему накопитель, который сначала собирал энергию нападавших, а потом сбрасывал ее обратно в виде молнии. Повезло, что все сработало, иначе им с Синченем могло не слабо достаться.
А еще Вика успела сфотографировать нападавших, пока они ломали защиту, благо те были слишком увлечены и не обратили никакого внимания на странную шкатулку в руках у бога войны. После такой шоковой терапии Ши Линцю, сыпля угрозами ушла приводить в порядок вставшие дыбом волосы и подкоптившееся платье, дав попаданке небольшой перерыв.
На следующий день она вернулась снова, но уже с несколькими тюремщиками, которые должны были проверить, как заключенному удалось напасть на молодую госпожу, даже находясь внутри камеры, блокирующей Ци. Они потребовали снять барьер и выйти наружу, но Вика сказала, что выйдет из камеры только на суд, и что сидеть в заключении — это законное право арестованного. Тюремщики пришли в ярость, и попытались взломать барьер силой, но кончилось тем, что их тоже шарахнуло молнией.
Посетители снаружи периодически менялись, но пока никто так и не сумел взломать защиту. Однако Ши Линцю не сдавалась, и приходила каждый день как по расписанию, шипела оскорбления, периодически хлестала решетку кнутом, но ничего сделать так и не смогла, от чего бесилась еще больше.
— Знаешь, это такое клише — злая молодая госпожа приходит в темницу поиздеваться над своей жертвой, — однажды, когда феникс явилась одна, без своих прихлебателей, Вика решила поговорить с ней. — В каждой книге такое встречается.
Хоть Линцю умом не блистала, у нее все же хватало мозгов не болтать лишнего при свидетелях. Но попаданка надеялась, что наедине она сможет заставить ее пооткровенничать. Вообще-то, она все предыдущие разы держала под рукой музыкальный артефакт, который мог не только проигрывать песни, но и записывать звуки. Однако раньше ничего компрометирующего накопать так и не удалось.
В этот раз Вике даже особо усилий прикладывать не пришлось, чтобы вывести феникса из себя, та сама при упоминании слуг завопила, что их смерть — это вина Лань Веньхуа. А Линцю всего лишь добила этих слабаков, раз они не смогли выполнить ее приказ и разобраться с предательницей и ее любовником.
Стараясь не ухмыляться слишком радостно, Вика еще и о прошлых жертвах молодой госпожи спросила, и феникс радостно принялась рассказывать, как она запытала до смерти всех тех небожительниц, что посмели смотреть на ее Цзе Миня похотливым взглядом, и что эта же участь ждет и Лань Веньхуа, потому как ее после суда признают виновной и отдадут в полное распоряжение Ши Линцю.
Попаданка почти с жалостью посмотрела на молодую госпожу. Это же надо — прожить несколько столетий и остаться настолько тупой. Взяла и сама выложила врагу все свои планы, удивительно, что с ней до сих пор никто не расправился, с таким-то характером у этой курицы должно быть множество врагов. Зато теперь у Вики были не только фотографии того, как Ши Линцю с перекошенным от злости лицом пытается прорваться внутрь камеры и напасть на заключенных, но и ее устное признание в многочисленных преступлениях. Она считала, что с такими доказательствами ее сразу оправдают на суде, только вот позабыла, что понятия "Небожители" и "Справедливость" бесконечно далеки друг от друга.
Приговор
Небожители никогда особо не торопятся, поэтому Вику с Синченем продержали в камере целых три недели. Точнее, всего три недели, если бы не Цзе Минь, этот срок растянулся бы намного дольше. От скуки боги войны готовы были уже на стенку лезть, да и размяться было негде, поэтому попаданка вспомнила всякие упражнения из прошлого мира, не требующие много места. Обычно-то боги мышцы не качают, ведь их тела состоят из концентрированной Ци, поэтому смысла особого нет. Но когда вообще нечем заняться, даже отжимания в радость. Помимо этого, Вика начала писать второй том мемуаров, и даже Синченя на то же самое подбила. У него получалось пока немного коряво, все же в первый раз мысли на бумаге излагает, но, если отредактировать, получится очень интересная история.
Единственная доступная в таком положении радость — на ночь сбежать в чей-нибудь сон, на этот раз вместе с Синченем, не оставлять же его в темнице одного. И как всегда, для этой почетной роли был избран Цун-Цун. С тех пор, как Вика вознеслась, ее приемный сын заметно продвинулся в совершенствовании, и почти захватил власть на пике науки и искусств. Если изначально остальные главы не знали, кому отдать предпочтение среди талантливых учеников, то теперь Сунлинь выбился в явные фавориты, и все прочили его на место отца. Тем более, что он не только книгу про Великого учителя написал, но еще и сделал научное открытие. И хотя Цун-Цун выглядел, как ребенок, никто не рисковал его недооценивать. Даже любимые ученики прежнего главы не пытались как-то оспорить его главенство, потому что он порой настолько напоминал Лань Веньхуа, что это почти пугало.
Наконец, наступил день суда, и Цзе Минь лично пришел в тюрьму, чтобы сопроводить Вику к месту проведения испытания. Честно говоря, местный суд Вику вообще не впечатлил — всего лишь просторное помещение, в котором из мебели были только троноподобное кресло судьи и низенький стол писца чуть в стороне. Еще на каменном полу была высечена сдерживающая печать, сковывающая силы небожителей, на которую ставили подсудимых. Люди, которые пришли поглазеть на заседание, просто толпились позади, оставив перед судьей свободное пространство. Здесь лицом друг к другу становились обвинитель и обвиняемый, и их разделяли барьером, чтобы в процессе не вспыхнула драка. Зрители обычно тоже делились на две части, в зависимости от того, чью сторону поддерживали. За спиной злобно ухмыляющейся Ши Линцю собралась целая толпа, но и у Вики неожиданно оказалось гораздо больше союзников, чем она ожидала. Не только Цзе Минь, но и все сотрудники библиотеки. А кроме того, еще несколько небожителей, которых она не знала.
К сожалению, судебная система тут была весьма несовершенная, никаких адвокатов и тем более присяжных еще не придумали, и предполагалось, что подсудимый будет сам себя защищать, а потерпевший — самостоятельно обвинять. Да и предвзятость Верховного судьи тоже никто учитывать не стал, так что он лично разбирал это дело. Внешность у него была почти такая же, как у дочери, только с учетом того, что он мужчина и намного выше ростом, поэтому Вике он с первого же взгляда не понравился.
Ши Линцю, оказалась на удивление умелым оратором, даже при всей своей глупости она довольно складно болтала и поведала слушателям жалостливую историю о том, как двое бешеных богов войны набросились на беззащитную деву, а ее слуги отдали свои жизни, лишь бы дать ей возможность сбежать. И толпа поддакивала ей в нужных местах, осыпая оскорблениями подлых нападающих. Причем Вике даже показалось, что многие делали это искренне, как будто и правда поверили, что молодую госпожу из клана фениксов в восемнадцатый раз коварно атаковали рядовые сотрудники библиотеки.
Когда пришла очередь попаданки рассказать свою версию событий, ее постоянно перебивали, и даже пытались освистать. А доказательства в виде фотографий и аудиозаписи вообще проигнорировали, назвав подделкой. Вика, в общем-то и не надеялась, что ей удастся обвинить феникса в чем-то серьезном, все же за убийство слуг ей грозил максимум штраф и потеря репутации, это только богов войны после убийства других небожителей могли признать неадекватными и ликвидировать. Зато если бы удалось доказать, что дочь Верховного судьи не только охотится на библиотекарей, но еще и подстраивает ложные обвинения, она получила бы более серьезное наказание, да и репутация ее отца пострадала бы.
Однако попаданка не ожидала, что все настолько равнодушно отнесутся к записи рассказа Линцю про то, как она пытала других небожителей. Да, конечно, фотоаппараты и диктофоны тут еще не изобрели, но артефакты, позволяющие сохранить чей-то голос все же существовали. Раз уж логикой и здравым смыслом тут не пользуются, Вика решила сыграть на эмоциях. Все же был шанс, что, разозлившись, Ши Линцю окажется достаточно вспыльчивой и сама себя выдаст.