Жертвой такого террора мог стать любой человек, отнесенный анархистами к «классу угнетателей». То есть, достаточно было посещать дорогие кафе или магазины, ездить в вагоне первого класса, чтобы рисковать погибнуть в результате атаки «безмотивников». Самыми знаменитыми актами безмотивного террора, которые обычно любят приводить в качестве примера и отечественные, и зарубежные историки, стали взрывы бомб, брошенных в Варшаве анархистом Израилем Блюменфельдом в отель-ресторан «Бристоль» и банкирскую контору Шерешевского, и взрыв пяти бомб у кофейни Либмана в Одессе 17 декабря 1905 года.
У части анархистов эти акты вызывали всемерное сочувствие, другие анархисты, особенно же приверженцы просиндикалистского направления, безмотивный террор резко критиковали. Один из идеологов хлебовольцев В. Федоров-Забрежнев по поводу действий безмотивников писал:
«Распространение такого рода актов может быть лишь вредно делу социальной революции, отвлекая людей преданных и идейных от положительной работы сплочения трудящихся масс» (Забрежнев В. О терроре. – Анархисты. Документы и материалы. Т. 1. 1883—1917. М., 1998, стр. 252).
Тем не менее, некоторые лидеры хлебовольцев, хоть и прямо не говорили о своих радикальных взглядах, симпатизировали более решительным чернознаменцам. В любом случае, прийти к общему соглашению им удалось достаточно быстро. В сентябре 1907 года представители «Буревестника» и «Бунтаря», встретились в Женеве и приняли решение объединить усилия для поддержки антигосударственного движения на родине. Для этого следовало провести на территории Российской империи несколько экспроприаций, раздобыть денежные средства и затем уже осуществить ряд террористических актов и подготовить на юге страны общий съезд радикальных анархистов-коммунистов. Планы выглядели достаточно глобально – объединить действия анархистов Украины, Белоруссии, Литвы и Польши, а дальше – Северного Кавказа, Закавказья и Урала.
Так была создана Боевая интернациональная группа анархистов-коммунистов (сокращенно – БИГАК). Внутри группы сформировали Боевой интернациональный отряд для непосредственного проведения вооруженных операций на территории Российской империи. В Заявлении группы говорилось, что ее основными задачами являются проведение экономических и политических терактов, экспроприаций и снабжение русских и зарубежных подпольных групп оружием и деньгами. Набралось не менее 70—100 человек, готовых вступить в ряды сформированной организации.
Фактическими руководителями группы стали три человека. Мендель Дайнов, хоть и относился к умеренным «хлебовольцам», но взял на себя финансирование организации. Известнейший пропагандист Николай Музиль, более известный как «Дядя Ваня» или «Рогдаев», решал организационные вопросы. Чех по происхождению, Николай Игнатьевич Музиль с конца XIX-го столетия участвовал в революционной деятельности в России и Болгарии. Первоначально он был социалистом-революционером и даже привлекался полицией по делу о принадлежности к эсеровской организации. Но позже, эмигрировав в Болгарию, стал анархистом.
Непосредственное же руководство боевиками и террористическими операциями осуществлял Сергей Борисов. Несмотря на неполные двадцать три года, Сергей Борисов, крепкий рабочий парень, известный в анархистском движении под прозвищами «Черный», «Сергей», «Тарас», ко времени создания отряда был уже боевиком с завидным опытом. За плечами бывшего токаря было шесть лет подпольной борьбы – сначала в рядах социал-демократов, затем – в Одесской рабочей группе анархистов-коммунистов. В свое время именно он оказал первое в истории российского анархизма вооруженное сопротивление полиции при задержании (в Одессе 30 сентября 1904 года). Потом Борисову удалось совершить успешный побег с каторги (в начале 1906 года). Неудивительно, что именно этот человек стал лучшей кандидатурой на роль «центрового» активиста боевой организации.
Для того, чтобы развернуть подрывную работу на территории империи, группа и отряд нуждались в значительных денежных суммах. Несколько участников группы решили не медлить и выехали в Россию. Наибольший интерес у них вызывал Екатеринослав, ставший к 1907 году новым центром российского анархистского движения, вместо обескровленного репрессиями Белостока. Екатеринослав и решили избрать местом для организации штаб-квартиры Боевого интернационального отряда в России. В качестве же места проведения готовившегося на юге империи съезда анархистов-коммунистов «всех фракций» избрали Киев. Это был очень смелый шаг со стороны Боевой интернациональной группы, так как в Киеве практически отсутствовало анархистское движение и подготовку почвы для деятельности организации начинать сначала.
Осенью 1907 года в Россию нелегально прибыло несколько видных организаторов Боевой интернациональной группы – Сергей Борисов, Наум Тыш, Герман Сандомирский и Исаак Дубинский. Сандомирскому и Тышу предстояло создать анархистскую группу в Киеве и подготовить в этом городе условия для проведения съезда анархистов, а Борисов взял на себя организацию экспроприации для обеспечения группы финансами.
Вечером 25 сентября 1907 года группа анархистов, которую возглавлял Сергей Борисов, напала на почтовое отделение при станции «Верхне-Днепровская» Екатерининской железной дороги и экспроприировала 60 тысяч рублей. Часть вырученных средств Борисов отправил в Женеву. Теперь, когда группа располагала значительными деньгами, можно было задуматься и о террористических актах. Предполагалось взорвать съезд горнопромышленников на юге империи или на Урале. Также в качестве мишени был выбран киевский генерал-губернатор Сухомлинов. Губернатор, по мнению анархистов, нес прямую ответственность за усиление борьбы киевской полиции с террористическими группировками.
Прибыв в Киев по фальшивому паспорту, активист группы Герман Сандомирский напрямую занялся созданием в городе организации чернознаменцев. Группу удалось собрать за рекордно короткие сроки. Большую часть ее активистов составляли студенты, что и не удивительно – Герман Борисович Сандомирский, двадцатипятилетний уроженец Одессы, сам в недавнем прошлом был студентом (кстати, впоследствии, уже в зрелом возрасте, Герман Сандомирский добился успехов на советской дипломатической службы, стать заведующим отделом Наркомата иностранных дел и членом советской делегации на Генуэзской конференции).
Вместе с Сандомирским в Киев прибыл и двадцатитрехлетний уроженец Варшавы Наум Тыш. В создании чернознаменской группы в Киеве Тышу и Сандомирскому ощутимо помог будущий убийца Петра Столыпина Дмитрий Григорьевич Богров – двадцатилетний студент юридического факультета Киевского университета, отпрыск достаточно состоятельных родителей, увлекшийся «революционной романтикой».
Рассматривая вопрос о террористических актах, киевские чернознаменцы сошлись во мнении, что совершение того или иного нападения или грабежа имеет смысл только при наличии конкретной «классовой целесообразности». Таким образом, они отказались от прежнего деления вооруженных нападений на «мотивные» и «безмотивные».
Занявшись подготовкой съезда и агитацией среди студентов и рабочих Киева, анархисты радовали себя рассылкой «эпистолярных писем» важным государственным персонам города с требованием выплаты определенных денежных сумм или же просто с угрозами. Письма подписывались несуществующими организациями, чтобы пустить полицию по ложному следу. Чернознаменцы и ведать не ведали, что полиции их действия становятся известными практически сразу, а не предпринимает активных мер она только потому, что выжидает подходящий момент, чтобы ликвидировать всю Киевскую группу анархистов-коммунистов «Черное знамя».
Богров показал себя весьма активным товарищем, и никто и не предполагал, что уже год как он числился осведомителем охранного отделения под агентурной кличкой «Аленский», выдавая полиции эсеров, максималистов и анархистов. В ряды полицейских провокаторов Богрова привела любовь к роскошной жизни «по полной программе» – вино, женщины, азартные игры. Ему удавалось мастерски играть свою роль. О том, что он – полицейский агент, никто не догадывался вплоть до 1911 года, да и затем в революционном движении существовали противоречивые точки зрения – одни, вслед за знаменитым «разоблачителем провокаторов» В. Бурцевым доказывали виновность Богрова, другие – например, его бывший товарищ Герман Сандомирский, – утверждали, что он жил и погиб честным революционером.
Богров стал одним из организаторов группы и даже принимал участие вместе с Сандомирским в составлении резолюций общегородской конференции анархистов в ноябре. Эта конференция, на которую ждали делегатов от анархистских групп Екатеринослава, Одессы, Харькова и других городов, представлялась Сандомирскому репетицией всеобщего съезда. Как свидетельствуют архивные данные, в период между 26 ноября и 13 декабря 1907 года конференцию все же удалось провести. А дальше начались полицейские репрессии.
14 декабря 1906 года в Киев приехали Исаак Дубинский и некто Будянская. Примкнувший к Боевому интернациональному отряду Исаак Дубинский, социалист-революционер, незадолго до этого бежал в Женеву с печально известной «колесухи» – Амурской колесной дороги. Идеей – фикс, всецело его занимавшей, была организация массового побега заключенных с «колесухи». Но для этого требовались значительные ресурсы. Для их подготовки Дубинский и Будянская предполагали остановиться в Минске. В Минске в это время сидел в местной тюрьме приговоренный к смертной казни муж Будянской Борис Энгельсон. Поэтому анархисты предполагали первым делом освободить Энгельсона в Минске, а затем уже подготовить побег с колесной дороги.
Ни Дубинский и Будянская, ни встретивший их Герман Сандомирский и не подозревали, что полиция уже держит киевских анархистов под контролем. Пренебрегая конспирацией, они гуляли по городу, появлялись в людных местах. 15 декабря в студенческой столовой на Гимназической улице полиция устроила облаву. Под «горячую руку» попался и Сандомирский, не имевший при себе документа, удостоверявшего личность. Выручила случайность – Сандомирского отпустили под поручительство студента Думбадзе – племянника ялтинского генерал-губернатора. Разумеется, пристав не мог и предполагать, что родственник такой особы тоже революционер, только из большевиков.