Но на следующий день, около часа дня, Сандомирский, только что вышедший из снимаемой им квартиры, был задержан двумя агентами. Его поместили в знаменитую тюрьму «Косой Капонир» и держали в кандалах до вынесения приговора. В это же время, в результате спланированной операции, арестовали 19 из 32 участников Киевской группы анархистов-коммунистов. Сам же Богров остался на свободе, якобы из-за «отсутствия улик», и спустя четыре года навсегда вошел в отечественную историю как убийца царского премьера П. А. Столыпина.
Арест Сандомирского и ликвидация Киевской группы анархистов-коммунистов серьезным образом изменили планы Боевого интернационального отряда. Провести всероссийский съезд анархистов явно не получалось. Развить мощное анархистское движение в Киеве – тоже. Оставалась надежда на террористические акты. И – на Одессу и Екатеринослав как на города, пока еще не тронутые репрессиями. Для координации действий во второй половине декабря 1907 года в Россию вновь прибыл Сергей Борисов, на некоторое время после экспроприации в Верхне-Днепровске покинувший страну.
Несколько позже приехал бывший студент Аврум Тетельман (псевдоним – Леонид Одино), воспользовавшийся поддельным паспортом. Борисов и Тетельман сначала объявились в Одессе. Из Одессы Борисов направил запрос в Женеву с просьбой выслать ему транспорт оружия в количестве семидесяти револьверов систем «браунинг» и «маузер». В ответ на просьбу Борисова находившийся в Женеве организатор группы Музиль съездил в Лондон и привез оттуда транспорт с указанным количеством оружия.
В январе 1908 года, получив от одесских товарищей 2000 рублей, Борисов выехал в Екатеринослав. Тетельману же поручили убийство председателя Одесского военно-окружного суда. Взрыв здания суда и убийство командующего Одесским военным округом генерала Каульбарса возложили на прибывших из Женевы Ольгу Таратуту и Абрама Гроссмана, которые получили пять тысяч рублей и временно обосновались в Киеве.
12 февраля 1908 года Абрам Гроссман выехал из Киева в Екатеринослав, чтобы организовать там лабораторию взрывчатых веществ. Спустя шесть дней он вернулся в Киев, поручив лабораторию «Мише» и «Дяде». Находившаяся в Екатеринославе Ита Либерман («Ева»), получив от екатеринославцев три бомбы, крайне конспиративно выехала в Киев, где на вокзале ее встретил Гроссман, которому она эти бомбы и передала. Тем временем, «Дядя» и Бася Хазанова нашли в Екатеринославе помещение для лаборатории и оборудовали его. 19 февраля они решили перенести в новое помещение взрывчатые вещества, которые в своем доме на улице Аптекарская балка хранил рабочий Владимир Петрушевский. Но при выносе произошел взрыв, ранивший самого Петрушевского.
Спустя два дня, 21 февраля, полиция вышла на след анархистов и арестовала «Дядю», «Мишу», Басю Хазанову, Иту Либерман и еще десять человек. При аресте группы нашли револьвер «браунинг», чертежи бомб и пропагандистскую литературу. 26 февраля в Екатеринославе был арестован и Сергей Борисов. Спустя два дня, в поезде, следовавшем из Киева, застрелился обнаруживший слежку Абрам Гроссман. На следующий день полиция арестовала в Киеве 11 анархистов. 2 марта в Одессе арестовали еще 17 человек.
Боевой интернациональный отряд фактически прекратил свое существование: Таратута, Борисов, Дубинский, Тыш, Сандомирский оказались за решеткой, Абрам Гроссман застрелился. Единственным из организаторов отряда, кто оставался на свободе, был Николай Музиль (Рогдаев). Прибыв в Екатеринослав, он попытался организовать побег единомышленников из городской тюрьмы, закончившийся трагедией.
Побег был назначен на 29 апреля 1908 года. Содержавшимся в Екатеринославской тюрьме политическим заключенным удалось пронести в камеры динамит. Из железных чайников сделали три бомбы, которые в матрасах пронесли на тюремный двор. Раздались три сильных взрыва, но разрушить крепкую тюремную стену не удалось. Сбежавшаяся охрана по команде помощника начальника тюрьмы Маяцкого открыла огонь по всем находившимся во дворе заключенным. Потом надзиратели стали расстреливать через решетки заключенных, остававшихся в камерах. В результате 32 человека погибло, более пятидесяти получили ранения различной степени тяжести.
Известие о расстреле в екатеринославской тюрьме, обошло все революционное движение, как в стране, так и за ее пределами. В отместку Николай Музиль – последний оставшийся на свободе видный активист Боевого интернационального отряда – начал планировать террористический акт. 18 мая 1908 года он заминировал двумя бомбами гостиницу «Франция». Расчет был сделан на то, что взорвется одна бомба, а когда на место взрыва для расследования и составления протокола прибудет полицейское начальство, рванет вторая бомба. Но, по случайности, оба взрыва в гостинице «Франция» не принесли существенного урона. Во избежание разоблачения Николай Музиль поспешил покинуть Екатеринослав и выехал за границу.
18—19 февраля 1909 года состоялся процесс над участниками киевской группы. Военно-окружной суд приговорил Исаака Дубинского – к 15 годам каторги, Германа Сандомирского – к 8 годам каторги, еще 10 киевских чернознаменцев – к различным срокам от 2 лет и 8 месяцев до 6 лет и 8 месяцев каторги. Фактический лидер Боевого интернационального отряда Сергей Борисов получил смертный приговор и 12 января 1910 года казнен.
Как мы видим, деятельность Боевого интернационального отряда не принесла никому ничего хорошего. Разумеется, что улучшения социально-экономического положения трудящихся слоев населения добиться методами террористических актов было невозможно, однако полицейские преследования всякой оппозиции вследствие действий радикалов только усиливались. Многим активистам БИО их увлечение революционными идеями стоило жизни, в лучшем случае – долгих лет, проведенных на каторге.
Боевой интернациональный отряд был далеко не единственной подобной террористической организацией, действовавшей в Российской империи. Популяризации радикальных идей среди населения страны способствовали и далекая от совершенства политическая система, и социально-экономические проблемы, в первую очередь – социальное неравенство, бедность и безработица значительной части населения, межнациональная напряженность, коррумпированность государственного аппарата. В то же время, сложно отрицать и роль западных держав, заинтересованных в ослаблении Российской империи: по крайней мере, большая часть революционеров, находившихся в России в розыске за многочисленные преступления, имела возможность не только спокойно проживать в Лондоне или Париже, Цюрихе или Женеве, но и продолжать политическую деятельность. Западные правительства предпочитали закрывать глаза, следуя правилу «враг моего врага – мой друг».
Конечно, большинство молодых анархистов и эсеров были искренними и во многом героическими людьми, боровшимися против самодержавия из лучших побуждений. Однако, с уверенностью можно утверждать, что годы революционного террора принесли лишь негативные последствия – не только для правящего политического класса империи, но и для простых людей. Большой ущерб понесло и собственно революционное движение, которое оказалось серьезно ослабленным и потрепанным арестами и гибелью многих активистов, лишенным возможности действовать в «мирном режиме», приобретая поддержку населения без использования экстремистских методов.
Глава 8. От Варшавы до Риги: анархисты на западе империи
В начале ХХ века антигосударственные идеи анархистов получили наиболее широкое распространение именно в западных регионах Российской империи. Это было связано, во-первых, с территориальной близостью к Европе, откуда проникали модные идейные веяния, а во-вторых, с наличием в западных регионах страны нерешенных национальных проблем – польской, прибалтийской, еврейской. Большое значение, в частности, имело размещение «черты оседлости» еврейского населения в польских, литовских, белорусских, малороссийских городах.
Хотя в других городах Польши и Прибалтики анархистское движение и не получило такого размаха, как в Белостоке, но все же активно заявляло о себе, пользуясь симпатиями рабочего и ремесленного люда Варшавы, Ченстохова, Вильно, Риги. Ситуация здесь не многим отличалась от белостокской. Не удивительно, что и Варшава, и Рига стали, наряду с Белостоком и Минском, форпостами самых радикальных направлений в русском анархо-коммунизме – чернознаменцев и безначальцев.
Город ткачей Лодзь
Особенно неспокойным регионом была Польша. Как и евреи, кстати, составлявшие значительную часть населения Варшавы и других польских городов, поляки испытывали на себе национальное угнетение и были достаточно негативно настроены по отношению к царской власти. Н. Гранатштейн, бывший современником тех событий, вспоминал, что «В двух таких центрах, как Лодзь и Варшава, рабочие работали по 16—18 часов в сутки и получали самую мизерную заработную плату; они не имели даже возможности почитать книжки. Рабочие находились в рабстве у бандитов, которые держали в руках весь город и имели в своем распоряжении полициюю. Во всех промышленных городах были воровские шайки» (Гранатштейн Н. Первое массовое движение на Западе России в 1900 годы. – Каторга и ссылка, 1925, №5. Стр. 191.).
С конца XIX века польское рабочее движение отличал радикализм методов деятельности. Пролетариат текстильной промышленности Варшавы и Лодзи, шахтеры каменноугольного бассейна в Домброво и Сосновицах вели непрерывную борьбу против чрезмерной эксплуатации трудящегося населения, используя радикальные методы – от стачек до актов экономического террора. Но их пытались подмять под себя различные националистические и социал-демократические партии.
Среди еврейского населения городов и местечек активно действовали сионисты и социал-демократы «Бунда», среди поляков – ППС (Партия польских социалистов). Ультралевые группы возникали не только сами по себе, но и в рядах социал-демократов и польских социалистов. Многие из них склонялись к анархизму.
Тем не менее, анархистское движение развилось в Польше только в 1905 году, гораздо позже, чем в Белостоке, Нежине и Одессе, где анархисты к этому времени имели уже двухгодичный опыт революционной борьбы. Появление анархистов в Польше ускорили революционные события 1905 года. За короткое время на польском языке были изданы следующие программные тексты анархистов: П. А. Кропоткина «Хлеб и воля», Э. Малатеста «Анархия», Э. Анри «Речь на суде», Кульчицкого «Современный анархизм», Ж. Тонара «Чего хотят анархисты?», Зелинского «Лживый социализм», «Всеобщая стачка» и «Рабочие профессиональные союзы». Анархистские группы появились в Варшаве, Лодзи, Ченстохове и других городах. С самого начала своей деятельности польские анархисты тяго