Высшей формой сопротивления для янковистов была экономическая революция, уничтожающая «рабство во всех его видах» и организует «быт рабочих производителей на основах экономического равенства». Ряды СРО пополнялись, в основном, за счет радикально настроенных членов Социал-демократии Латышского края (боевиков, членов партии, исключенных за нарушение дисциплины и т.п.), а также бывших членов Латышского социал-демократического союза и представителей профсоюзов.
Янковисты старались распространить свою пропаганду и охватить своим влиянием как можно большее количество и легальных, и нелегальных профсоюзов рабочих. Члены СРО не платили взносов, деньги в кассу организации поступали от экспроприаций государственных, общественных и частных учреждений, а также за счет спектаклей и вечеров, проводившихся в здании Латышского общества в Риге.
В январе 1908 года янковисты вступили в контакт с действовавшими в Риге анархистами-синдикалистами, планировали издавать общепартийный журнал. Весной-летом 1908 года наблюдается дальнейшее сближение янковистов и анархистов-синдикалистов. И те, и другие совместно агитировали в рабочей среде за более широкое использование возможностей создания легальных профсоюзов, использование их для легальной пропаганды. В июле 1908 года большинство янковистов вступило в легальные профсоюзы, придерживаясь программы анархо-синдикалистов. В сентябре 1908 года Свободная рабочая организация прекратила свое существование, ее остатки частью присоединились к анархистам-синдикалистам, частью – к Социал-демократии Латышского края. Сам же Янкау эмигрировал в Германию.
Как и в других регионах Российской империи, к 1908—1909 гг. анархистское движение в Польше и Прибалтике существенно утратило популярность и потеряло те позиции, которые были приобретены в годы революции 1905—1907 гг. Многие анархисты были казнены по приговорам военно-полевых судов или погибли в перестрелках с полицией, некоторым было суждено на долгие годы отправиться на сибирскую каторгу.
Глава 9. «Убийства в каменных мешках»: как анархисты мстили провокаторам
В начале ХХ века революционный террор стал настоящей проблемой для Российской империи. Во многих регионах страны, в особенности в ее западных губерниях, столичных городах и на Кавказе, орудовали боевые организации революционных партий, убивавшие направо и налево своих идейных противников, государственных чиновников и полицейских, военачальников, купцов и промышленников, а также всех, кто мог быть заподозрен в «стукачестве» – работе на полицию. Убийствами на политической почве не гнушались и радикальные социал-демократы, не говоря уже о социалистах-революционерах или анархистах. Для последних революционный террор представлял одно из основных направлений деятельности.
Хотя внутри анархистского движения, как известно, существовали определенные разногласия по поводу того, стоит ли убивать исключительно представителей власти и предпринимателей, или же вообще любых людей, оказавшихся в «нужном месте» – например, в дорогом кафе или вагоне поезда первого класса. Безначальцы – представители наиболее радикального направления в анархо-коммунистическом движении – выступали за безмотивный террор. Его жертвой мог стать абсолютно любой человек. Чернознаменцы все же нацеливались на выбор жертвы, а хлебовольцы относились к террору скорее негативно и видели в нем лишь средство устранения наиболее одиозных персон.
В эти бурные годы одной из важнейших задач спецслужб российского государства было противостояние революционному террору. Но, как известно, далеко не во всех случаях жандармы и полиция справлялись со своими функциями успешно. По всей стране происходили громкие террористические акты, карательные меры и слежка за любыми неблагонадежными в политическом отношении людьми помогали мало. В то же время, спецслужбы засылали в революционные движения провокаторов, в задачи которых входило «настраивание» организаций на определенные противозаконные действия, которые бы позволяли их разоблачить и пресечь их деятельность.
Кроме того, спецслужбы активно пользовались услугами активистов, которых шантажировали, нанимали за вознаграждение или, напротив, снижали сроки тюремного заключения. Таких людей было немало. И, естественно, сами революционные движения видели одной из основных своих задач борьбу с провокаторами и отступниками от революционных идеалов. Причем вели они ее жестоко и беспощадно, в большинстве случаев наказание для «предателей» было одно – смерть. Причем доставали провокаторов даже в тюремных камерах. Ниже мы расскажем о наиболее громких убийствах провокаторов или заподозренных в провокации, совершенных российскими анархистами в начале ХХ века. Таких дел было, конечно, не столь мало, но наибольшую известность в анархистском движении получили два дела – Кавецкого и Гофмана – Ройха.
Объяснялось это тем, что в обоих случаях не было стопроцентной убежденности революционеров в виновности подозревавшихся в провокации вчерашних товарищей, поэтому революционные организации проводили собственные внутренние расследования, на основании результатов которых и выносили свои приговоры о физической расправе. Кстати, расправлялись с подозреваемыми в провокации, чаще всего, по жеребьевке. Причем участвовать в убийстве или его организации могли не только вчерашние единомышленники – анархисты, но и представители любых других революционных организаций, в данный момент находившиеся в тюремных казематах. История знает примеры участия в убийствах действительных или предполагаемых провокаторов и большевиков, и социалистов-революционеров, и максималистов, и представителей других революционных организаций. При этом сотрудничать революционерам приходилось и с представителями уголовного мира, без которых, как известно, в тюремных казематах никогда ничего не делалось.
Дело Кавецкого
В Минске анархистские группы действовали с 1905 года, работая не только среди еврейских ремесленников, но и среди солдат дислоцированных в городе и его окрестностях воинских частей. Преимущественно это были сторонники «чернознаменского» направления в анархизме. В 1905—1906 гг. минские анархисты отметились несколькими террористическими акциями, в том числе взрывом 23 февраля 1906 года в столярной мастерской Бернштейна, расположенной на Крещенской улице. В ноябре – декабре 1906 года в типографии «Безвластие» были выпущены несколько листовок, разъяснявших рабочим программные позиции анархистов чернознаменного толка.
Деятельность анархистов активизировалась, когда в Минске появились «слонимские беглецы». Напомним, что слонимским побегом в истории российского анархистского движения называют знаменитое бегство 6 декабря 1906 года нескольких арестованных революционеров из спецвагона поезда, следовавшего по маршруту «Слоним – Гродно». В поезде везли боевиков белостокской группы анархистов-коммунистов Абрама Ривкина (в прошлом – приказчик), Михаила Капланского (в прошлом – пекарь) и Герша Зильбера (портной), пятнадцатилетнего белосточанина Беньямина Фридмана («Немка Маленький»), социалиста-максималиста Яна Жмуйдика (Феликс Бентковский) и социалиста-сиониста Гирша Граевского. Шестерых революционеров судили в Слониме и этапировали в Гродно, где находилась губернская тюрьма.
Внезапно напав на конвой, слонимские беглецы убили семерых солдат, охранявших спецвагон, и скрылись. Впоследствии часть из них осела именно в Минске, где они составили ядро местной Минской группы анархистов-коммунистов «Черное знамя». Примечательно, что помимо Герша Зильбера и Беньямина Фридмана, которые и прежде были анархистами, только в Белостоке, к Минской группе примкнул эсер-максималист Ян Жмуйдик. Поляк по национальности, он происходил из крестьянской семьи и сочувствовал идеям крайнего направления эсеров-максималистов. Перед арестом он вел агитацию в сельских населенных пунктах, за что и был арестован. Наконец, к Минской группе примкнул и перебравшийся из Белостока легендарный Мовша Шпиндлер – в Белостоке он был известен под кличкой «Монька – Золотая ручка» и до прихода в революционное движение пользовался определенным авторитетом в криминальном мире как достаточно удачный вор-карманник.
Однако, в Минске анархистам не удалось развернуть столь активной практической деятельности, чтобы она могла быть сравнима с активностью их белостокских, екатеринославских или одесских единомышленников. Но, тем не менее, минские чернознаменцы произвели несколько террористических актов, среди которых наибольшую известность получили убийство начальника артиллерии Беловенцева, а также многочисленные рейды в соседние города западных губерний, где минские радикалы каждый раз после приезда оставляли за собой кровавый след. Так, в Гродно прибывшие из Минска боевики убили старшего надзирателя местной тюрьмы Коханского. Бывший уголовник Шпиндлер регулярно наведывался в родной Белосток, убивая там то сотрудника полиции, то человека, которого имел основания подозревать в сотрудничестве с правоохранительными органами.
Террористическая деятельность минских боевиков была столь активной, что не оставляла им фактически никакого иного пути, кроме как погибнуть в перестрелках с полицией, покончить с собой или быть казненными по приговору суда. Первым погиб Беньямин Фридман. Он попал в окружение полиции, когда 11 января 1907 года в Гродно совершил, вместе со Шпиндлером и Зильбером, убийство тюремного надзирателя. Преследуемый полицией, Фридман забаррикадировался в доме и открыл огонь. Ему удалось застрелить околоточного надзирателя и двух городовых и ранить еще двоих полицейских, прежде чем патроны подошли к концу. Последней пулей террорист по кличке «Немка Маленький» покончил с собой.
Вторым судьба назначила Герша Зильбера. Он погиб в результате взрыва бомбы, брошенной им в здание банкирской конторы Бройдэ – Рубинштейна. Третий боевик, Мовша Шпиндлер, 16 марта 1907 года попал в полицейское окружение в Белостоке и также был вынужден покончить с собой, прекрасно понимая, что смерть и так его ждет по приговору суда. 30 марта 1907 года полиция накрыла подполье анархистов в Минске. Полицейские ворвались в лабораторию, которую чернознаменцы использовали для изготовления бомб и взрывчатых веществ. Находившийся в лаборатории Ян Жмуйдик сумел застрелить одного городового и ранить другого городового и помощника пристава. Естественно, что он также намеревался застрелиться, но полицейские успели нейтрализовать Жмуйдика и схватить его живьем. Ян Жмуйдик был помещен в Минскую тюрьму, где коротал дни в ожидании суда и неминуемой смертной казни.