Между тем, в городе, при отсутствии промышленных пролетариев, все же проживало несколько сотен ремесленных рабочих – преимущественно, евреев по национальности (Нежин входил в «черту оседлости»). Весной 1904 года из черниговской тюрьмы освободилось несколько нежинских рабочих. Они наладили контакты с Р. и попросили его рассказать об анархистском учении. Своеобразные «культпросветовские» занятия проходили почти ежедневно и, в конце концов, склонили этих рабочих на сторону анархизма. Так была создана Нежинская группа анархистов-коммунистов, фактически ставшая второй по времени появления, после Белостокской группы «Борьба», анархистской организацией в Российской империи.
Глава 2. Безначальцы: самые радикальные анархисты Российской империи
Период с 1905 по 1907 гг. можно назвать едва ли не наиболее активным в истории российского анархистского движения. Кстати, само анархистское движение никогда не было единым и централизованным, что объясняется, прежде всего, самой философией и идеологией анархизма, в котором существовало множество течений – от индивидуалистических до анархо-коммунистических.
По отношению к методам действий анархисты также разделялись на «мирных», или эволюционных, ориентированных на долговременный прогресс общества или создание коммунитарных поселений «здесь и сейчас», и революционных, которые, как и социал-демократы, ориентировались на массовое движение пролетариата или крестьянства и выступали за организацию профессиональных синдикатов, анархических федераций и прочих структур, способных свергнуть государство и капиталистическую систему. Наиболее радикальное крыло революционных анархистов, о котором и пойдет речь ниже, выступало не столько за массовые действия, сколько за акты индивидуального вооруженного сопротивления государству и капиталистам.
«Безначалие» родилось в Париже
Революционные события в России вызвали оживление среди русских анархистов, проживавших в эмиграции. Надо отметить, что таковых насчитывалось достаточно много, в особенности среди студентов, обучавшихся во Франции. Многие из них стали задумываться о том, не является ли традиционная программа анархо-коммунизма в духе П.А.Кропоткина и его соратников по группе «Хлеб и воля» чересчур умеренной, не стоит ли подходить к тактике и стратегии анархизма с более радикальных позиций.
Весной 1905 года во Франции появилась Парижская группа анархистов-коммунистов «Безначалие», а в апреле 1905 года вышел первый номер журнала «Листок группы „Безначалие“». В программном Заявлении безначальцы делали первоочередной вывод: истинный анархизм чужд всякого доктринерства и может восторжествовать лишь как революционное учение. Этим они прозрачно намекали на то, что «умеренный» анархо-коммунизм в духе П. А. Кропоткина нуждается в пересмотре и приспособлении к современным условиям.
Учение безначальцев представляло собой радикализованный анархо-коммунизм, который добавлялся идеей Бакунина о революционной роли люмпен-пролетариата и махаевским неприятием интеллигенции. Чтобы не топтаться на одном месте и не скатываться в болото оппортунизма, анархизм, по мнению авторов Заявления безначальцев, должен был поставить в своей программе девять принципов: классовую борьбу; анархию; коммунизм; социальную революцию; «беспощадную народную расправу» (вооруженное восстание); нигилизм (ниспровержение «буржуазной морали», семьи, культуры); агитацию среди «черни» – безработных, босяков, бродяг; отказ от любого взаимодействия с политическими партиями; интернациональную солидарность.
Однофамилец царя по прозвищу «Бидбей»
Журнал «Листок группы „Безначалие“» издавало редакторское трио – Степан Романов, Михаил Сущинский и Екатерина Литвин. Но первую скрипку в группе, конечно, играл двадцатидевятилетний Степан Романов, известный в анархистских кругах под прозвищем «Бидбей». На сохранившейся до наших дней фотографии – темноволосый бородатый молодой мужчина со смуглыми, явно кавказскими, чертами лица. «Маленького роста, худой, с темно-пергаментной кожей и черными на выкат глазами, он по своему темпераменту был необычайно подвижен, горяч и порывист. У нас, в Шлиссельбурге, за ним установилась репутация острослова, и действительно, порою он бывал очень остроумен», – вспоминал о Романове-Бидбее встречавшийся с ним в царских тюрьмах Иосиф Генкин (Генкин И. И. Анархисты. Из воспоминаний политического каторжанина. – Былое, 1918, №3 (31). Стр.168.).
Анархисту Бидбею «повезло» не только с фамилией, но и с местом рождения: однофамилец императора, Степан Михайлович Романов был и земляком Иосифа Виссарионовича Сталина. Идеолог «безначальцев» родился в 1876 году в небольшом грузинском городке Гори Тифлисской губерни. Его мать была богатой землевладелицей. Дворянина по происхождению, да еще и сына состоятельных родителей, Романова могло ждать безбедное и беззаботное будущее правительственного чиновника, предпринимателя, на худой конец – инженера или ученого. Однако, как и многие его ровесники, он предпочел всецело отдаться революционной романтике.
После окончания землемерного училища, Степан Романов в 1895 году поступил в Горный институт в Санкт-Петербурге. Но очень быстро прилежная учеба надоела молодому человеку. Его захватывали общественно-политические проблемы, студенческое движение и в 1897 году он примкнул к социал-демократам. Первый арест последовал 4 марта 1897 года – за участие в знаменитой студенческой демонстрации у Казанского собора. Но на юношу эта «превентивная мера» повлияла совсем не так, как того хотелось полицейским чиновникам. Он стал еще более активным противником самодержавия, организовывал студенческие кружки в Горном и Лесотехническом институтах.
В 1899 году Степана Романова арестовали второй раз и посадили в знаменитую тюрьму «Кресты». После двухмесячного заключения в административном порядке беспокойного студента выслали на родину сроком на два года. Но что было делать молодому революционеру в провинциальном Гори? Уже в следующем 1900-м году Романов нелегально приехал в Донбасс, где вел социал-демократическую пропаганду среди шахтеров. В 1901 году бывший студент вернулся в Петербург и восстановился в Горном институте. Разумеется, не ради учебы, а ради общения с молодежью и создания революционных кружков. Вскоре, однако, его из учебного заведения исключили.
Окончательно определившись с выбором в качестве жизненного пути «карьеры» профессионального революционера, Степан Романов отправился за границу. Он побывал в Болгарии, Румынии, во Франции. В Париже Романов получил возможность поподробнее познакомиться с историей и теорией различных направлений мировой социалистической мысли, в том числе и с анархизмом, практически не известным в то время в границах Российской империи. Идеал безвластного и бесклассового общества заворожил молодого эмигранта. Он окончательно забросил социал-демократические увлечения юности и перешел на анархо-коммунистические позиции.
В 1903 году Романов поселился в Швейцарии и примкнул к действовавшей в Женеве группе русских анархистов-коммунистов, оставаясь в ее рядах до 1904 года. В это же время он принял участие в создании «социалистического, революционно-технического журнала» с недвусмысленным призывом «К оружию!» (Sa ceorfees) в качестве названия. Вместе с Романовым в издании журнала «К оружию!», вышедшего двумя номерами на русском и французском языках, участвовали сподвижница Кропоткина Мария Гольдсмит-Корн, хлебоволец Г.Г.Деканозов и знаменитый специалист по разоблачению провокаторов социалист-революционер В. Бурцев. Вышло два номера, причем в первом, за 1903-й год в качестве места издания в целях конспирации был обозначен Париж, а во втором, за 1904-й год – Царевококшайск. В 1904 году Степан Романов вернулся из Женевы в Париж, где участвовал в издании газеты «La Georgie» («Грузия»), руководил издательской деятельностью группы «Анархия».
Парижские последователи Кропоткина не очаровали, а, скорее, разочаровали Романова. Он был настроен гораздо более радикально. Наблюдая за нараставшей социальной напряженностью в России и радикальными действиями первых российских анархистов-коммунистов в Белостоке, Одессе и других городах, Романов считал чересчур умеренными позиции ортодоксальных кропоткинцев – «хлебовольцев».
Размышления Романова о радикализации анархистского движения вылились в создание Парижской группы анархистов-коммунистов «Безначалие» и выпуск журнала «Листок группы „Безначалие“» в апреле 1905 года. В июне-июле 1905 года вышел сдвоенный №2/3 журнала, а в сентябре 1905 – последний четвертый номер. В журнале печатались, помимо воззваний «безначальцев», материалы о положении дел в Российской империи и о действиях на ее территории анархистских групп. Журнал прекратил свое существование после четвертого номера – во-первых, из-за источника финансирования, а во-вторых – из-за отъезда самого Степана Романова в Россию, последовавшего в декабре 1905 года.
В чем была суть идеологии безначальцев?
Свою социально-политическую и экономическую программу безначальцы старались изложить максимально доступно для «черни», даже несколько примитивно по форме изложения. Для группы «Безначалие», разделявшей, вслед за Михаилом Бакуниным, глубокую веру в богатые революционные творческие способности русского крестьянства и люмпен-пролетариата, было присуще достаточно негативное отношение к интеллигенции и даже к «сытым» и «довольным» квалифицированным рабочим.
Ориентируясь на работу среди беднейшего крестьянства, чернорабочих и грузчиков, подёнщиков, безработных и босяков, безначальцы обвиняли более умеренных анархистов – «хлебовольцев» в том, что они зациклились на промышленном пролетариате и «предали» интересы самых обездоленных и угнетенных слоев общества, тогда как именно они, а не относительно благополучные и материально обеспеченные специалисты, больше всего нуждаются в поддержке и представляют собой наиболее податливый для революционной пропаганды контингент.