— О-о, Дань! Тобой заинтересовались.
Богдан сначала даже испугался.
— Кто?
Боря осторожно кивнул в сторону сидящей неподалеку женщины, довольно привлекательной — нет, даже очень привлекательной! — и сообщил:
— Глаз с тебя не сводит. Спорим, она сегодня обязательно подъедет к тебе.
И оказался прав.
Когда народ начал потихоньку отходить на покой, женщина подсела к стойке, сделала заказ и, не притронувшись к поданному бокалу, спросила:
— А вы еще долго будете работать?
Боря добросовестно доложил. Женщина обхватила пальцами бокал, но не стала отрывать его от стола.
— Я могу обратиться к вам с просьбой?
— Все что угодно! — щедро пообещал Борька. — Правда, Богдан?
Богдан, усиленно пытающийся в это время найти себе важное занятие, согласно кивнул и чуть не грохнул стакан. Вообще-то он никогда не робел перед женщинами, но до сих пор считал инициативу прерогативой мужчины, то есть своей собственной. А прекрасная незнакомка уже вкрадчиво объясняла:
— Я здесь первый день. Бродила по городу и вот попала к вам. И сейчас, признаться, в замешательстве насчет обратной дороги. Может, кто-нибудь из вас меня проводит?
Она красноречиво смотрела на Богдана, абсолютно игнорируя его напарника. Трудно было не понять, кого она предпочитала видеть в качестве «кого-нибудь».
— Но мы закрываемся только через полчаса, — наконец-то подал голос Богдан и заметил легкое изумление в женском взгляде.
— Я подожду. Лучше подождать, чем плутать ночью по незнакомому городу.
Она вернулась за столик, а Борька, развернувшись к залу спиной, нежно пропел:
— Ах, ах! Какой голосочек! Век бы слушал! — и толкнул напарника в бок. — Надеюсь, ты не упустишь шанса. Не будь идиотом!
— Она же старше меня почти вдвое, — засомневался Богдан.
— Дурак! В том-то вся и прелесть! Ни одна девчонка не сравнится в постели со зрелой женщиной.
— Ты думаешь, так сразу? — Богдан неуверенно глянул на Бориса, и тот снисходительно хмыкнул.
— А для чего ты ей? Интеллектуальные беседы вести? Я думаю, у нее и денег хватает. Так что не глупи, Дань! — Борька устремил вдаль мечтательный взор. — Эх, меня бы на твое место! Да только она на меня ноль внимания. Хотя странно, вроде я тоже мальчик ничего! — он рассмеялся и опять легонько толкнул Богдана. — Ты что, трусишь? Выпей для храбрости. Или лучше покури. Иди-иди, покури. Сейчас народу мало, пять минут без тебя обойдусь.
Богдан послушался, сходил в подсобку, достал косячок из укромного места, вышел на задний двор. Когда вернулся, довольный Борька сообщил:
— Кажется, она забеспокоилась, куда ты пропал. Все время смотрела на дверь. Подумала, что ты от нее удрал.
Богдан промолчал и впервые за вечер посмотрел на незнакомку уверенным долгим взглядом.
Вот так и началось. И уже в следующий раз Боре не пришлось уговаривать и давать советы. Богдан сам знал, что ему делать, он же был умненьким и способным мальчиком, все схватывал на лету с первого раза.
Он не пытался запоминать имена и лица — зачем? Он не строил никаких далекоидущих планов. Но иногда планы строили за него, и он, честно говоря, удивлялся, обнаружив, что стал их объектом.
Незнакомка проснулась раньше. Богдан почувствовал сквозь сон, как она встала, вышла из комнаты, осторожно прикрыв двери. А когда вернулась, он уже сидел в постели, слегка прикрывшись одеялом, и курил.
Она в очередной раз оценивающе оглядела его и неожиданно предложила:
— А знаешь, поехали со мной.
— Не хочу, — не задумываясь, отказался он.
— Почему?
— Мне и здесь хорошо.
Она насмешливо улыбнулась, качнула головой.
— Собираешься всю жизнь смешивать коктейли и ублажать женщин?
— А разве ты предлагаешь мне что-то другое?
— Возможно.
Богдан стряхнул пепел прямо на лежащий у кровати коврик.
— Устроишь мне высшее образование и престижную работу? — он дернул уголком рта. — Или, может быть, ты хочешь меня усыновить?
Женщина на мгновенье застыла, а потом уперлась руками в спинку кровати и твердо заглянула в глаза.
— А ты хам и нахал, друг мой!
— На том и стоим, — Богдан выдержал ее взгляд. Он догадывался, что ее удивляют и даже немного пугают его слова, его поведение.
Богдан не обиделся и уж тем более не смутился.
— А я из ранних. Знаешь, как ранние овощи. Другие еще только-только начинают созревать, а я уже готов.
— Оно и заметно, — женщина присела рядышком и протянула руку к сигарете. — Эх ты! Дай-ка мне!
Он послушно отдал, скользнул взглядом по ее лицу. Она сделала несколько затяжек и сморщилась.
— Что это?
— Анаша, — невинно доложил он, а она опять заглянула ему в глаза.
— Редко удается встретить столь всесторонне развитого молодого человека.
Женщина бросила сигарету в стакан.
— А ты серьезно предлагаешь мне ехать? — вдруг вспомнил Богдан, и она кивнула в ответ. — Зачем? Неужели ты не можешь найти себе нормального мужика? По возрасту.
— А может, как раз ты мне и по возрасту? Ты молод, темпераментен, горяч, но достаточно опытен, — она задумалась, видимо, опять пытаясь объяснить себе его слова и поступки. — И давно ты этим занимаешься?
— Чем? — Богдан выпрямил одну ногу и чуть откинулся назад. — Курю «травку»?
— Нет. Таскаешься по постелям женщин, которые гораздо старше тебя.
Кажется, в ее голосе звучало осуждение. Хотя сама она разве не поторопилась воспользоваться им?
— А что, было бы лучше, если бы я таскался по постелям своих ровесниц? — он нарочно пытался выглядеть развязным и испорченным. — На том не заработаешь. Конечно, я не в восторге от того, что приходится иметь дело с неудовлетворенными старушками…
Она вскочила, гневно сверкнула глазами.
— А ну, брысь отсюда, щенок! Чтоб через секунду ноги твоей здесь не было!
— Как скажешь. Можно и через секунду.
Он откинул одеяло, стремительно поднялся, сгреб в охапку одежду и направился к двери.
— Стой, придурок!
Естественно, его появление в коридоре в таком виде вызовет небывалый фурор. Сбежится весь персонал, охрана, милиция, само собой, он не станет молчать, когда его спросят, откуда пришел и что здесь делает. Он честно расскажет, ему все равно. А ей не нужны скандалы.
— Неужели ты бы так и вышел?
— Ради тебя — запросто.
Она отвернулась. Потом резко повернула к нему лицо, быстро вскинула руку, вцепилась в волосы, потянула, заставляя наклониться, и впилась в губы. Она не терпела, когда над ней смеялись, не желала быть зависимой от чьих-либо сумасбродных выходок, она привыкла всегда одерживать верх и диктовать другим, как следует себя вести.
А он — только подумайте! — после всего влюбился в глупую наивную девчонку. Почти с первого взгляда. И она вертела им, как хотела, у нее получалось. Именно потому, что никогда не стремилась к этому. Но до их встречи должно было пройти еще много времени, и за этот срок Богдан получил прекрасную возможность достойно проявить все свои способности.
Однажды он неудачно сходил за товаром.
Торговля велась в условленном месте по строго отработанной схеме. О том знали даже менты, но сделать ничего не могли, не удавалось никого поймать с поличным. Время от времени они устраивали облавы, но редко находили у кого-нибудь что-то.
В одну из таких облав и попал Богдан.
Он тоже оказался чист, но его задержали — надо же было отвести душу, доставили в отдел, чтобы в отместку за очередную неудачу продержать несколько часов, и там…
— Данька! А ты что здесь делаешь?
Богдан обернулся, увидел знакомое лицо.
Дядя Саша Тарасов. Старый друг отца. Майор милиции. Когда-то Богдан даже встречался с его дочерью, правда, недолго. Но в последнее время они общались очень редко, а в прошедшие четыре года вообще не виделись.
Тарасов, по воле случая неожиданно вспомнивший о своем давнем обещании другу присмотреть за его сыном, увел Богдана к себе в кабинет.
— Ну от тебя я никак не ожидал! — воскликнул майор с отеческим укором.
— Я случайно проходил… — завел было Богдан известную песенку, но дядя Саша его оборвал.
— Уж мне-то лапшу не вешай. Там случайно не проходят. И зачем ты с этими выродками связался? — он негодовал, пользуясь правом давнего знакомства. — Ты ведь так вляпаться мог! Подумал бы о матери.
Богдан снисходительно скривил губы.
— У нее и сердце слабое, и нервы теперь никуда, — продолжал Тарасов.
— Она умерла. Три года назад.
— Данька! — растерялся майор. — А я то тут… Я и не знал. Совсем о вас забыл, — почувствовал он запоздалое раскаяние. — Друг называется! За столько лет даже ни разу не позвонил. Заработался, — он наконец опомнился. — Да ты-то как?
— Я — нормально, — беззаботно проговорил Богдан. — Вы не волнуйтесь, дядя Саша.
— Нормально? — возмутился Тарасов. — Ты сидишь здесь и говоришь, что нормально! Черт! — вылетело со злостью и досадой, стоило майору вспомнить о своем. — Опять никаких результатов. Все следы успели замести. Только и толку — с тобой встретился.
Майор вдруг глянул пронзительно:
— А ты глубоко в это влез?
Так уж вышло, заботливый дядя Саша втянул Богдана в опасную игру. Богдан поначалу ввязался просто назло Лысому — век не забудет и не простит ему! — а потом…
Кто знает, что случилось потом?
Может, вошел во вкус. Может, понравилось танцевать на острие ножа. Может, подумал: «Сделаю доброе дело, побуду чуть-чуть героем». И влип на всю жизнь. А дядя Саша каялся:
— Господи, Данька, что я наделал? Обещал твоему отцу за тобой присмотреть, если надо — помочь, и на тебе… Ничего не смог. Сначала позабыл. А вспомнил — так тоже не на радость.
А Богдан только усмехался.
— Да ладно, дядя Саша. Не пропадать же таланту!
— Кабы только таланту. Жизни бы целой не пропасть!
— А что жизнь? — снисходительно спрашивал Богдан. — Что меня в ней держит-то? Кому я тут нужен? Мои все там уже, — и он смотрел на небо, а Тарасов пораженно смотрел на него.