семинарии солнечные часы, которые сохранились и по сей день. Именно в Кобленце он заинтересовался магией и читал труды Марсилио Фичино и Герметический корпус. В 1623 году, продолжая традицию академических странствий, Кирхера отрядили в Хайлигенштадт, по пути он смог посетить Фульду и родную Гайзу, опустошённые за год до того враждующими армиями. В Фульде ему предложили снять иезуитское облачение, но он с негодованием отказался, заявив, что готов даже принять мученическую кончину. В результате по пути в Эйзенах 6 августа 1623 года его ограбили дезертиры, отобрав даже книги, которые он нёс с собой; однако их главарь пожалел молодого человека и не стал его убивать. Спустя два дня Афанасий прибыл в Хайлигенштадт, где занял место учителя, продолжая аскетические и научные занятия самостоятельно. Для местной церкви Богородицы он, как и в Кобленце, построил солнечные часы, которые самостоятельно и установил. Во время визита в город курфюрста Майнца – Иоганна Швайкхарда – Кирхера назначили ответственным за встречу, он написал приветственный адрес и сценарий театрального представления. Приветственные речи звучали на восьми языках, а для постановки были сконструированы сценические механизмы и эффекты, из-за которых собратья по ордену даже заподозрили Афанасия Кирхера в колдовстве. На курфюрста молодой иезуит произвёл такое впечатление, что его немедленно перевели в резиденцию в Ашаффенбург, но о его пребывании при дворе почти ничего не известно. После кончины курфюрста, в 1624 году Кирхера перевели в иезуитский коллегиум Майнца, где четыре года он изучал восточные языки и готовился к принятию сана. Из других источников известно, что именно в Майнце Кирхер впервые обратился к астрономии и 25 апреля 1625 года изучал солнечные пятна, зафиксировав 12 больших и 38 второстепенных деталей на диске Солнца. В 1628 году Кирхер обосновался в Шпайере библиотекарем местного коллегиума. Здесь он нашёл книгу, описывающую египетские обелиски, воздвигнутые в Риме в понтификат Сикста V. В предисловии ко всем своим египтологическим трудам Кирхер писал, что именно в Шпайере на всю жизнь заинтересовался смыслом и дешифровкой египетских иероглифов. В 1630 году Кирхера перевели в коллегиум Вюрцбурга, где он преподавал моральную философию, математику и древнееврейский язык. По-видимому, в это время Кирхер заинтересовался Китаем и подал в Рим прошение назначить его в миссию в эту страну, но получил отказ. В Вюрцбурге имелся уникальный для Германии того времени кабинет редкостей, пожертвованный коллегиуму здешним князем-епископом, что также очень сильно повлияло на интересы молодого преподавателя. В Вюрцбурге было высоко развито преподавание медицины, что привлекало множество студентов, особенно из Польши, Кирхер также отдал дань медицинским исследованиям. Однако Вюрцбург был известен и как город, где весьма активно велась «охота на ведьм», в ходе которой страдали даже студенты коллегиума и братья ордена иезуитов. В одном только 1627 году пыткам в ходе ведовских процессов подверглись 219 человек. В Вюрцбурге увидела свет первая печатная работа Кирхера – Ars magnesia, посвящённая свойствам магнита. Изначально это была магистерская работа его студента Иоганна Якоба Швайхарта, но после внимательного приёма её учёным сообществом, в 1631 году Кирхер переработал её в цельную книгу. Некоторое время Кирхер общался со своим однокашником Каспаром Шоттом, но в 1631 году тот уехал из Вюрцбурга. Кирхер-физик в тот год объявил о создании универсального угломерного инструмента, пригодного как для земных, так и небесных объектов, – Pantometrum – и посвятил его Фердинанду III, эрцгерцогу Австрийскому, будущему императору. Этот инструмент активно пропагандировал и К. Шотт. Для здания университета Кирхер построил двое солнечных часов. Мистические настроения не оставляли его: летом 1631 года ему было видение вооружённых бородатых воинов во дворе университета; ректор тогда много смеялся над своим профессором, но 17 сентября Густав Адольф Шведский разгромил католические войска под Лейпцигом, и вся Франкония открылась для протестантов. Иезуитам вновь грозила смертельная опасность, и князь-епископ повелел эвакуировать членов ордена. 14 октября 1631 года Кирхер вместе с орденскими братьями покинул город, на следующий день он был занят войсками Густава-Адольфа.
Кирхер перебрался во Францию и больше никогда в жизни не ступал на землю Германии. Кирхер и его коллега Андреас Виганд сначала обосновались в Лионе, но в городе началась эпидемия чумы, и брат Афанасий отправился в папские владения – в Авиньон, где прожил следующие два года. В Авиньоне сильно ощущалось иезуитское влияние, их коллегиум во дворце Де Ла Мотт получал папскую стипендию в 500 скуди в год, что делало его одним из богатейших во Франции, учитывая владения ордена и пожертвования местных влиятельных персон. Кирхер немедленно построил для иезуитской церкви солнечные часы и спроектировал планетарий, который произвёл большое впечатление. Он интенсивно занимался астрономией и в 1632 году познакомился в Авиньоне с Яном Гевелием. С астрономией связана и трагикомическая история: во время деловой поездки в приорат Монфаве Кирхер поздно ночью настолько увлёкся созерцанием звёзд, что второй раз в жизни попал в мельничное колесо, хотя вновь не пострадал. Во Франции Кирхер преподавал в коллегиуме, видимо, обязанности не были обременительными, он много ездил по местным достопримечательностям. В результате он составил большую карту местности. Картографические интересы привели к важному для Кирхера знакомству: в 1632 году он был представлен аббату Фабри де Пейреску – «князю Республики учёных», а также раввину Соломону Азуби. Это было наднациональное объединение учёных, существовавшее в эпоху Ренессанса и Просвещения. Коммуникация осуществлялась, преимущественно, по переписке (как на интернациональной латыни, так и живых языках, преимущественно, – итальянском и французском), реже – лично во время путешествий.
Республика учёных послужила основой современного научного сообщества, к середине XVII века организационная форма неофициальных кружков перестала удовлетворять научное сообщество. В 1666 году была основана Парижская академия наук и, параллельно с ней, Королевское общество в Лондоне, членом которого и являлся И. Ньютон. Именно «князь Республики учёных» аббат Пейреск способствовал дальнейшему переводу Кирхера в Рим. И тут вновь с нашим героям начинают происходить самые невероятные события. Афанасий Кирхер, истинное дитя эпохи барокко, мало чем отличается от героев «плутовского романа». В нём есть черты Симплициссимуса из знаменитого романа немецкого писателям Гриммельсгаузена, современника Кирхера. Приказ о переводе в Италию пришёл уже после того, как иезуит морем отбыл в Геную – это было в сентябре. Кирхер хотел на пути в Австрию побывать в Милане и Венеции. Однако судно, на котором он отправился, уже в трёх милях от Марселя село на песчаную отмель. Когда он пересел на фелюгу, разразился сильнейший шторм, и судно выбросило на берег в Кассисе (это было в день Рождества Богородицы). Чтобы добраться до Генуи, потребовалось 8 дней. Две недели Кирхер и его товарищи по несчастью приходили в себя в Генуе и совершили благодарственное паломничество в Лорето. Далее предстояло добраться морем до Ливорно, однако судно было штормом унесено на Корсику. Повреждённый корабль с трудом добрался до Чивитавеккьи, откуда было удобнее ехать в Рим, а не в Ливорно. Вновь лишившийся всего имущества Кирхер в начале 1634 года добрался до Вечного Города (впрочем, в одном из писем Пейреску упоминалась дата 22 декабря 1633 года), где и узнал о своём новом назначении.
И здесь в связи с республикой учёных, членом которой и стал Афанасий Кирхер, нельзя не упомянуть орден розенкрейцеров. Это было одно из многих тайных сообществ, в которое входили известные интеллектуалы тогдашней Европы и которое, как и «республика», послужило основанием будущих академий наук, в частности, Королевского общества в Лондоне. Это ещё раз подтверждает ту мысль, что наука эпохи барокко непосредственно вырастала из так называемых герметических штудий, куда входили алхимия, каббала, астрология и прочие магические практики. В своё время Н. Бердяев утверждал, что именно из магии и произошла современная наука, потому что магия, как и наука, всецело ориентировалась лишь на материальный мир. И если наука – это царство рационализма, то не может быть, считает Н.А. Бердяев, рациональной свободы, рациональной реальности и рациональной личности – они всегда должны носить иррациональный, религиозный или магический характер. Таким воплощением, на первый взгляд, дикого сочетания рационального и иррационального в эпоху барокко, научного и, как сейчас принято говорить, антинаучного, и стало тайное общество розенкрейцеров. В эпоху барокко предпринимаются многочисленные попытки объединить рациональное и метафизическое – опыт и божественную природу всего сущего, первопричину всех явлений.
Так, розенкрейцеры, пытаясь преодолеть противоречия между экспериментальной наукой и теологией, призывают создать новое искусство, новую этику и новую науку как синтез древних знаний: алхимии, магии, каббалы – и «посвятить жизнь истинной философии во имя служения миру». В науке Ньютон и Кеплер свои гениальные открытия совершают, отталкиваясь от философских представлений о природе. И уже в математических расчетах и опытах находят им подтверждение.
Сочетание розы и креста исторически возникло из имени собственного Христиана Розенкрейца (его фамилия означает «роза-крест»), которого называли «Отец Х.Р.К.», главного героя «алхимического романа», опубликованного в 1616 г. под названием «Химическая свадьба Христиана Розенкрейца». Приведём краткое содержание этого весьма примечательного и характерного для всей эпохи текста, из которого могли потом произойти и научные академии. Это своеобразный манифест или устав общества.
Рассказываемая история, разделенная на семь дней, как в «Книге Бытия», описывает видения героя в некоем великолепном замке. Первым видением, посетившим героя ещё дома, была Слава (Fama), которая у древних римлян изображалась в виде крылатой девушки с многочисленными глазами и ушами. Здесь у неё в правой руке труба, на которой неразборчиво написано какое-то имя, а в левой – письма на разных языках. На письме, которое получает Розенкрейц, рядом со стихотворением, где две первые строки звучат как «Сегодня, сегодня, сегодня / празднуется королевская свадьба». Пробудившись ото сна, полного добрых предзнаменований, он, готовясь принять участие в королевской свадьбе, облачается в белоснежное льняное одеяние, надевает красную перевязь, перекрещенную на спине, и шляпу с четырьмя красными розами. Придя на свадьбу, герой представляется стражу как «Брат Розового Креста». Затем он входит, минует грозного льва, удерживаемого на цепи стражем, идёт следом за Девой, зажигающей светильники, и, пройдя через роскошные комнаты и залы, приближается к толпе приглашенных. Звучит прекрасная музыка, прерываемая сигналом трубы, и Дева возвещает о скором выходе супругов. Дева снова появляется на третий день, когда всех гостей взвешивают на весах. Розенкрейц, на которого, произнеся таинственное: «Это он!», указал один из пажей, дарит ей розы со своей шляпы. На пиру пажи вручают