которое воплотится в виде ломаных сюжетных линий, будет узаконено барокко. Однако основным местом действия в романе является всё-таки простор под открытым небом: поле, лес, река, горы, долины, проселочные дороги, где протекает жизнь народа.
Картинам страшных социальных бедствий, зла и несправедливости, царящих в мире, Гриммельсгаузен в качестве положительного идеала противопоставляет различные утопии. Такое сочетание сатирического разоблачения действительности с утопическими представлениями об идеальном её переустройстве характерно для литературы барокко. Пример идеального человеческого общества, «отрадной гармонии» герой романа видит в словацкой общине перекрещенцев (анабаптистов), которая укрылась глубоко в горах, вдали от мира, и ведет жизнь, соответствующую «истинно христианским» заповедям. Писатель, однако, сразу дает понять читателю зыбкость существования такого островка в суровом мире войны. Другую утопию, целую программу социальных и политических преобразований Германии излагает на страницах романа безумец, выдающий себя за Юпитера. Юпитер возвещает скорое воцарение «вечного нерушимого мира между всеми народами по всему свету, как во времена Августа». Он мечтает о справедливом и лучшем порядке для всей Германии. Свои упования Юпитер возлагает на пробуждение Немецкого героя, который с помощью волшебного меча осуществит великие реформы. Эти реформы коснутся прежде всего социальных проблем: отмены крепостного права, барщины, налогов. Германия должна стать единым государством, которым будут управлять монарх и парламент, в котором будет положен конец религиозным распрям. Иллюзорность, несбыточность подобных планов преобразования подчеркивается гротескностью образа безумца Юпитера, которого Симплиций называет «блошиным богом», поскольку тот не может справиться с одолевшими его блохами.
Отмечая высокое повествовательное искусство Гриммельсгаузена, нельзя пройти мимо эпизодов, где строгая эстетическая требовательность изменяет автору. Он нередко растягивает повествование, вводит ненужные сцены, без надобности усложняет интригу. Некоторые эпизоды романа написаны, к сожалению, во вкусе чрезмерно огрубевших нравов той поры. Впрочем, это нисколько не противоречит общим установкам, характерным для всей эстетики барокко, где разного рода излишества и неправильности, описания всевозможных безобразий и уродств были нормой. «Симплициссимус» был лучшим, наиболее популярным произведением Гриммельсгаузена. Из других книг, примыкающих по своему содержанию к «Симплициссимусу», следует назвать «Шпрингинсфельд» (Springinsfeld, 1670), в котором рассказана история старого друга Симплиция, бывалого солдата Шпрингинсфельда, искалеченного жизнью. Эта книга кое в чем дополняет лучший роман Гриммельсгаузена, не достигая, однако, его идейно-художественного уровня. То же самое можно сказать и о книге, посвященной маркитантке Кураж – «Симплицию наперекор, или Обстоятельное и диковинное жизнеописание великой обманщицы и бродяги Кураж» (1670). Героиня этого романа—маркитантка и авантюристка времен Тридцатилетней войны Кураж – одно время была любовницей Симплиция. Обиженная его непочтительным отношением к ней, Кураж решила назло Симплицию рассказать всю правду о себе, а также о том, как она отомстила своему любовнику.
Книги Гриммельсгаузена, пережив краткий период успеха у своих современников, в эпоху Просвещения были почти полностью забыты, хотя великий Лессинг выделял их как живую часть наследия немецкой литературы XVII столетия. Подлинное возрождение интереса к творчеству Гриммельсгаузена произошло в эпоху романтизма. Л. Тик, А. Арним, К. Брентано, И. Эйхендорф, Де ла Мотт Фуке, братья Гримм были восторженными почитателями тогда еще анонимного автора «Симплициссимуса». Они заимствовали у него темы, мотивы, образы и развивали их в своих произведениях. Немецкие романтики вызвали к жизни многочисленные исследования о творчестве Гриммельсгаузена. Своеобразным памятником Гриммельсгаузену явилось основание в 1896 г. в Мюнхене сатирического журнала «Симплициссимус», в котором сотрудничали Т. Манн, Я. Вассерман, К. Гамсун. Выдающиеся представители немецкой литературы XX в. (Т. Манн, Б. Брехт, И. Бехер, Г. Гессе) видели в Гриммельсгаузене великого народного немецкого писателя и признавали огромную силу воздействия романа «Симплициссимус» на современного читателя. Всемирно известной стала антифашистская и антивоенная драма Бертольда Брехта «Мамаша Кураж и ее дети» (1941), прообразом главной героини которой послужил персонаж романа Гриммельсгаузена.
Брехт пишет свою пьесу как реакцию на Вторую Мировую войну и гитлеризм. У барокко и у эстетики XX века, действительно, есть немало общего.
Во Франции плутовской роман как воплощение «эстетики внутреннего разлада» получил своё воплощение в творчестве Шарля Сореля. Шарль Сорель (Charles Sorel, 1602—1674) – автор большого числа сочинений, среди которых были и стихи, и романы, и теоретические трактаты. Но в истории литературы он остался, прежде всего, автором романа «Правдивое комическое жизнеописание Франсиона» (1623—1633), который отличается глубокой жизненностью содержания. Герой его, обычный, заурядный человек («Франсион» – человек из Франции), действующий в обыденных обстоятельствах, часто весьма неприглядных. В приключениях его нет ничего героического. В романе изображены и Париж, и провинция; автор нарочито откровенен в изображении характеров и поступков персонажей. Исходя из убеждения, что «хорошо пишет тот, кто следует природе своего дарования», Сорель отвергает условный мир добродетельных героев, лживые великосветские формы и обращается к правдивому повествованию. Его роман как бы вырос из повседневной жизни, в нем использован самый злободневный материал, притом – откровенно сатирический. Приключения героя дают Сорелю возможности изобразить жизнь различных слоев населения. Он описывает и двор, и придворных, и поместное дворянство, и буржуазный, мещанский мир, не скрывая своего презрения к знати и сочувствия к обедневшим деклассированным дворянам, каковым является его герой. Он сделал крестьянина полноправным литературным персонажем. В романе описаны парижское дно, целые корпорации воров, темный, скрытый от посторонних глаз Париж. Знакомит нас роман и с миром школьным, с коллежами, в которых обучение основано на уродливых, изживших себя традиционных устоях; с миром чиновным, показывая, что подлинные преступления вершатся во Франции именем закона; с миром литературным. Одним словом, в романе дано широкое полотно французской жизни, на фоне которого активно действует главный герой, умный авантюрист, веселый, смелый и по-своему благородный, наделенный практическим здравым смыслом. Приведём краткий пересказ основных сюжетных линий этого романа.
Итак, «Правдивое комическое жизнеописание Франсиона». Добиваясь милостей Лореты, молоденькой жены управителя замка, старикашки Валентина, Франсион, проникнув в замок под видом паломника, играет с Валентином злую шутку. В ту ночь благодаря Франсиону в замке происходят невероятные события: Лорета неплохо проводит время с вором, приняв его за Франсиона, другой вор всю ночь висит на веревочной лестнице, одураченный муж привязан к дереву, служанка Катрин оказывается мужчиной, а сам Франсион разбивает голову и едва не тонет в бадье с водой. После этого приключения, остановившись на ночь в деревенской харчевне, Франсион встречается со старой сводней Агатой, с которой он, как выясняется, хорошо знаком, и бургундским дворянином. Агата рассказывает о похождениях Лореты, а заодно и о своих собственных, не менее занимательных. Франсион принимает приглашение учтивого дворянина и, прибыв в его богатый замок, по просьбе хозяина, проникшегося к нему великой симпатией, рассказывает свою историю.
Франсион – сын дворянина из Бретани, знатного и благородного рода, верой и правдой послужившего своему государю на поле брани, но не получивший ни наград, ни почестей. Немалую часть его и без того небольшого состояния повытрясли крючкотворы-судейские в затянувшейся тяжбе о наследстве. Франсион рос, как крестьянский мальчишка, но уже в детстве в нем проявилось «презрение к низким поступкам и глупым речам». Наслушавшись про университеты и школы, он мечтал туда попасть, чтобы «насладиться приятным обществом», и отец отдал его в парижскую школу. Никакого приятного общества он там не нашел, вдобавок наставники прикарманивали большую часть денег за содержание, а школяров кормили «не иначе как вприглядку». Юный Франсион не слишком обременял себя занятиями, но всегда был «одним из ученейших в классе», да еще перечитал кучу рыцарских романов. Да и как было не предпочесть чтение той чепухе, которой пичкали школяров невежественные воспитатели, за всю жизнь не прочитавшие ничего, кроме комментариев к классическим авторам. А самые ученые из них, вроде классного наставника Франсиона Гортензиуса (переделавшего свое имя на латинский лад), были еще хуже. Гортензиус, который считал себя одним из самых выдающихся умов, не имел ни единой собственной мысли, ни единой фразы не мог произнести хорошим французским языком и даже в любви объяснялся с помощью набора нелепых цитат, специально выученных к случаю.
Когда Франсион закончил основной курс в школе философии, отец забрал его домой в Бретань и чуть было не определил по юридической части, забыв свою ненависть к судейским. Но после смерти отца Франсион получил разрешение вернуться в Париж и «обучаться благородным занятиям». Поселившись в университетском квартале, он стал брать уроки у «лютниста, фехтмейстера и танцовщика», а все свободное время посвящал чтению и в короткое время добился немалой учености. Величайшим его несчастьем была бедность, одевался он так плохо, что в нем никто не признавал дворянина, поэтому он даже шпаги носить не смел и ежедневно терпел множество оскорблений. Даже те, кто знал о его происхождении, гнушались поддерживать с ним знакомство. Окончательно утратив надежды на жизнь, которая некогда рисовалась ему в мечтах, Франсион впал бы в бездну отчаяния, если бы не занялся поэзией, хотя первые его стихи «отдавали школярским духом и не блистали ни лоском, ни здравомыслием».