— Готово.
— Жми кнопку. Когда будешь под самой крышей, останавливай.
Трос натянулся и потащил Сашку вверх. Несколько раз автомат, висящий за его спиной, звякнул о стену.
— Стоп! — Лебедка остановилась, и я аккуратно, стараясь не тревожить сломанную руку товарища, втащил его. — Прибыли, ждем тут.
— Фу-х.
Не отстегиваясь, Сашка сел и прислонился к парапету, он тяжело дышал.
Я устроился рядом и протянул ему флягу, он отказался и достал свою.
— За то, что мы живы!
Он улыбнулся, и мы чокнулись.
— Будь другом, достань из рюкзака аптечку, подлечусь, пока сидим.
Я только сейчас разглядел осунувшееся бледное лицо и капли пота у него на лбу. Парню сильно досталось, но он не стал жалеть себя на набережной и предложил продолжить путь, несмотря на тяжелое состояние. Очень может быть, что его призвание — именно путь воина, а не программиста.
— Слушай. — Он вдруг повернулся ко мне всем телом. — А что происходит? Такого не было ни в одном Конце Цикла.
Я смотрел в белеющие во тьме глаза и не знал, что ответить.
— Ведь ты не просто так появился, — продолжил Сашка, — в таком обвесе крутом, ты же… извини, конечно, обычный клерк, да и не молодой… Еще раз извини… просто…
Смутившись, он опустил голову. Я был последним человеком, которого он думал тут встретить. В шмотках, на которые не смог бы заработать и за пять лет, в день, когда весь город охватил огонь. Собственно, а почему не попробовать?
— Представь, Саш, что вокруг куполов нет радиации, а есть огромный мир, где мы могли бы спокойно жить, не имея баллов, квестов и рейтингов.
Он подался ко мне, пытаясь не упустить ни слова.
— Что нами управляют снаружи, и те, кто это делает, преследуют лишь собственные интересы, а нам врут, и теперь, когда мы об этом узнали, они хотят нас уничтожить.
Оказывается, все происходящее можно описать двумя предложениями. Я прижался спиной к холодному бордюру и посмотрел на звезды. Возможно, с планеты, вращающейся вокруг одной из них, к нам прилетели протолане.
Сашка слабо пошевелился. Аптечка тихо жужжала на его животе.
— То есть мои баллы, — пробормотал он, — и вся остальная херня бессмысленны?
Да, вся херня: и баллы, и рейтинг, и вся наша жизнь.
— Если мы вырвемся отсюда, все обнулится. Будет тяжело, но это будет наша собственная жизнь, а не сценарий, прописанный компьютерами.
Я замолчал. Как в несколько фраз вложить мысли и опасения последних дней? Как описать будущее, которое нас ждет? Ведь оно может быть хуже настоящего. Для нашего поколения уж точно. Плюсы и выгоды сумеют оценить только наши дети, а скорее, уже внуки… А для меня и для Сашки это сродни тому, что пусть и сложная, но понятная дорога вдруг разверзлась, и мы падаем в пропасть… Что будет, когда, вернее, если мы выберемся отсюда. Даже если не брать в расчет охотников и инопланетян, жители Европы не обрадуются пяти миллионам беженцев, среди которых большая часть — обученные убийцы.
— У меня девушка беременная, — тихо сказал, прерывая мои размышления, Сашка. — Я для них все это затеял. В принципе, меня и прошлая работа устраивала… Как ты думаешь, там нужны программисты?
— Программисты нужны всегда, — я положил руку ему на плечо и попробовал улыбнуться.
— Папа! — голос Софьи разрезал ночь, и я вскочил. Темноту крыши осветила вспышка выстрела. Я сжался и инстинктивно прикрылся рукой.
Пуля предназначалась не мне — Сашка застонал и повалился на бок.
— Привет, любимый! — на фоне неба появились две темные фигуры, я завороженно следил за их приближением. — Что, не подойдешь и не обнимешь свою семью?
Они остановились в пяти метрах от меня — Ира и Софья. У девочки были связаны руки, растрепанные волосы спадали на искаженное страхом лицо. Она дрожала.
Ира же улыбалась. Ее было трудно узнать, на голове вместо привычных черных волос теперь топорщился мальчишеский ежик белых.
— Нравится мой новый стиль?
Она, позируя, повернула голову, продолжая крепко держать под локоть Софью.
— Отпусти ее, — мой голос дрогнул, — девочка ни при чем.
— Вообще-то, я привела ее именно для того, чтобы медленно убить на твоих глазах… Стоять! — она навела на меня пистолет и засмеялась. — Но да, я предполагала, что ты просто так не будешь смотреть, поэтому сначала я переломаю тебе руки и ноги, а уже потом займусь этой маленькой сучкой.
Она наслаждалась моментом и никуда не торопилась.
— Джо просил меня сделать все быстро, — она театрально развела руки и повернулась к Софье. — Но как я могу? Ты знаешь, доча, что твой папа сделал с моим возлюбленным?
Софья попыталась вырваться, но тут же охнула от боли и скорчилась: пальцы охотницы сжали ее локоть.
— Он убил его, отрезал руку, вырвал чип и глаз, а потом сжег… Я сделаю то же с ним живым или с тобой, пока не решила, — Ира снова засмеялась, но радости на ее лице больше не было, только ненависть.
В отчаянье я понимал, что выхватить пистолет не успею: подготовка охотницы значительно превосходит мою. Оставалось тянуть время и надеяться на чудо.
— Ты как, Софушка?
— Убей ее!
Дочь прыгнула на Иру. Я тут же рванул к ним, но охотница была готова. Она коротко взмахнула рукой и ударила рукоятью пистолета Софью в висок, а от моего прыжка уклонилась.
— Пошла потеха!
Боль пронзила поясницу, кулак Иры врезался в бок, и я рухнул на колени. Софья лежала рядом.
— Муж, давай так: сейчас ствол смотрит тебе в затылок, шевельнешься — и тебе хана.
Я услышал тихий вздох — Софья жива!
— Мы оба этого не хотим, медленно откидывай все свои приблуды, пистолеты, ножи и т. д. А потом повеселимся, идет?
Роберт, ты нужен!
Я сделал, как требовала охотница.
— И кол от вампиров тоже… Хорошо, вставай! — она оглядела меня и удовлетворенно кивнув, убрала пистолет. — Ну что, поехали?
Я даже не заметил, как она приблизилась. Кулак выбил из легких весь воздух, и я, задыхаясь, упал.
— Не кривляйся, вставай. У меня вылет через два часа, а нам еще столько надо успеть.
Я попытался встать, но завалился набок.
— Э-э-э, так не пойдет!
Ухо резанула боль: Ира поднимала меня, резко схватив за мочку.
— Вставай, а не то я просто начну отрезать все, что торчит.
Перед глазами плыло, я поднялся и тут же снова упал навзничь — из сломанного носа потекла кровь.
— Да, с тобой никакого веселья, — сквозь туман донесся голос лжежены. — Когда толпой мужа моего убивали, посмелее были?
Я тут, выходи!
Наконец-то! Я расслабился, впуская Роберта.
(Роберт)
Резко наваливается боль.
Качаясь, я стою напротив Иры. В свете далеких фонарей и звезд рассматриваю ее лицо. Улыбка — оскал, ненависть в черных прищуренных глазах, губы плотно сжаты, на скулах играют желваки. Вряд ли Серега узнает в ней свою жену.
— Нечего сказать? — рычит она. — Ты не мужик, а говно! И в сексе тебе до Мэйсона, как до луны было! Сейчас я сломаю тебе руки и ноги, а потом займусь твоей ненаглядной дочуркой.
Она двигается быстро, но кулак лишь цепляет щеку, и я в ответ бью под ребра, а затем локтем в ухо. Она отшатывается. Бросаюсь следом, но Ира успевает увернуться и бьет меня в плечо.
Мы снова стоим друг напротив друга. Она машет головой, приходя в себя.
— Неплохо, милый, неплохо… сразу бы так.
Теперь она настороже и медленно ходит вокруг. Атака. Блок. Еще атака. Пропускаю мощный апперкот. Падаю. Ира вытирает кровь с рассеченных губ. Встаю. Перед глазами пелена. Сплевываю обломки зубов.
— Как ты нашла меня? — спрашиваю первое, что приходит в голову: нужно время оправиться от удара. Ира смеется.
— С шапочками вы хорошо придумали, но у камер же есть и ручное управление.
Она делает ложный выпад рукой и через мгновение бьет ногой по и так больному колену. Падаю и с трудом блокирую удар в висок. Успеваю перехватить ногу охотницы и выворачиваю ее. Ира падает рядом, но тут же встает. Да, не сравнить со спаррингом с Катей. Я медленно поднимаюсь следом.
— Это же не ты, милый!? — догадывается охотница. — Но ты же тоже тут, правда? Твой заместитель не сумеет полностью вкусить того, что я сделаю с Софьей. Скажи, что ты тут?
— Он тут.
— Слава Богу, — серия ударов, и я снова лежу. — Ты ведь теперь знаешь, что такое Бог?
В этот раз я еле встаю — кровь из рассеченного лба заливает глаза. Тяжело дышать.
— Ну что? Переходим к финальной стадии?
Ира бросается вперед, уворачивается от моего выпада и наносит мощный удар по уже сломанному носу.
Падаю на спину. Надо мной звезды, глаза закрываются — сквозь ресницы вижу недовольное лицо Иры.
(Сергей)
— Э-э-э. Стой, а как же пытки? — она трясет меня, но сознание Роберта отключилось. — Вот ведь падла.
Ира плюет мне в лицо и встает. В этот миг я возвращаюсь в тело.
Больно! Но мне не до того. Ира достала нож и повернулась к Софье. Я размахнулся и, вложив всю злость и страх, ударил ногой под колено женщине, выглядящей, как моя жена. Она удивленно вскрикнула и упала. Ее голова глухо стукнулась о крышу. Через секунду я сидел сверху, нанося удар за ударом по некогда любимому, а теперь такому ненавистному лицу. Я слышал хруст носа и треск ломающихся зубов.
— Хватит, папа, хватит!
Сквозь туман доносился голос дочери, но я не останавливался, пока лицо и кулаки не превратилось в кровавое месиво. Она убила мою жену! Мою Иру! Я схватил выпавший из обессиливших пальцев нож и с размаху вонзил его в закрытый глаз охотницы. Теперь хватит. Силы разом покинули меня, и я свалился рядом с мертвым телом. Через несколько секунд я почувствовал теплое дыхание и слезы на щеке. Софья легла рядом, дрожа и обнимая меня.
— Она была так похожа на маму.
Следующие полчаса запомнились лишь урывками: голоса, лицо Кати, запах крови и персика, завернутая в теплый плащ Софья, рыдающая у меня на груди.
На грани сознания мелькала мысль: я знал, что она важна, но не мог ухватить. Наконец, когда лекарства подействовали, вспомнил.