Она стрельнула глазом на молодого талантливого племянника, оценил ли тот рекламу, но мысли Отиса вновь уплыли далеко. Откинувшись на спину, он продолжал размышлять, и тетка стала диктовать дальше:
— «…в честь исключительно громкого успеха спектакля миссис Пигрим, которая неизменно вкладывает душу во все, что делает, устроила на сцене званый ужин с танцами для всей труппы. В числе приглашенных оказалось немало знаменитостей, а сама хозяйка блистала гостеприимством и выглядела как никогда очаровательно. Бурное веселье продолжалось допоздна, и все как один соглашались, что вечеринки восхитительнее они не припомнят». Все, конец! Напечатайте, мисс Фрисби, сколько надо экземпляров и разошлите после обеда с фотографиями.
Секретарша испарилась бледной тенью, а блистательная хозяйка вновь принялась за племянника.
— Должна тебе заметить, Оти, — огорченно начала она, — что ты как-то не очень весел после такого грандиозного успеха. Я-то думала, ты будешь на седьмом небе от рецензий на спектакль.
В одной мелодраме дитя гонимой всеми героини пролепетало: «А что такое счастье, мамочка?», заставив галерку утонуть в слезах. Слова Отис произнес другие, но тон несчастного ребенка воспроизвел почти в точности:
— Что мне рецензии!
— Не притворяйся, дорогой! — укорила миссис Пигрим. — Неужто не помнишь каждую наизусть?
— Тетя Оливия, я их даже не читал, — уныло отозвался он.
Тетка глянула на него с тревогой. Особой привязанности к своему долговязому племяннику она никогда не питала, но после его триумфа что-то вроде симпатии все же всколыхнулось в ее сердце.
— Должно быть, ты нездоров, Оти, — озабоченно заметила она. — Тебе плохо?
— Голова сильно болит, — пожаловался мученик, — всю ночь заснуть не мог.
— Приготовлю-ка я тебе одну чудесную микстуру! — предложила миссис Пигрим по-матерински. — Бедный мой мальчик! Неудивительно, после всех волнений… Сиди спокойно, отдыхай, я скоро вернусь.
Она поспешила из комнаты, а Пилкингтон обмяк в кресле, но не успел вновь погрузиться в размышления, как открылась дверь, и горничная объявила:
— Майор Сэлби.
— Доброе утро! — беззаботно воскликнул дядюшка Крис, прокладывая курс в гостиную. — Как пожива… О!
Он резко остановился, не увидев миссис Пигрим, и заметив, что куда хуже, ее племянника. Было бы преувеличением сказать, что дядюшка Крис смутился, светский опыт такого не позволял, однако бойкости у визитера определенно поубавилось, и ему пришлось дважды дернуть себя за усы, прежде чем овладеть ситуацией с привычным апломбом.
Наткнуться здесь на Пилкингтона он не рассчитывал, а общаться с ним хотел меньше всего. Только что расставшись с Джилл, которая отозвалась о его последних финансовых операциях в резких выражениях, и обладая некоторыми зачатками совести, дядюшка понимал, что следующая встреча с Отисом, возможно, породит некоторую неловкость, а для подготовки защиты требовалось время. Теперь приходилось срочно выкручиваться.
— А, Пилкингтон! — воскликнул он. — Дорогой мой мальчик! Вас-то я и мечтал увидеть! Боюсь, произошло маленькое недоразумение… Теперь, конечно, все уладилось, но я все же твердо намерен дать личные объяснения, просто обязан! Случилась нелепость, сущая нелепость… Вот как обстояло дело…
Он приостановился, чтобы поразмыслить, и вновь дернул себя за усы, словно черпал из них вдохновение. Взгляд его голубых глаз был прям и честен, как всегда, не выказывая ни капли неуверенности, но дядюшка прекрасно сознавал: если он сумеет убедить слушателя, что действовал без всякой задней мысли в его же интересах, то совершит настоящий подвиг.
К счастью, коммерческая жилка у Пилкингтона сегодня отдыхала, и десять тысяч представлялись ерундой в сравнении с более тяжкими проблемами, занимавшими его мысли.
— Вы видели мисс Маринер? — живо спросил он.
— Да, только что с ней расстался. Конечно, бедняжка очень расстроена, чрезвычайно!
Пилкингтон глухо застонал.
— Она сильно на меня сердится?
От этого неожиданного вопроса дядюшка на миг онемел. С какой стати племяннице сердиться на Отиса, ограбленного на десять тысяч долларов? Она не излагала подробностей вчерашней бурной сцены, однако, по-видимому, как раз они его сейчас и волновали, и дядя Крис тут же изменил стратегию в связи с новым поворотом событий.
— Сердится?.. — неуверенно переспросил он. — Ну, в общем…
Он понятия не имел, о чем речь, и решил ограничиться отрывочными общими фразами, пока собеседник не прольет хоть какой-то свет на положение дел.
— Боюсь, в пылу спора, — признался Отис, — я наговорил мисс Маринер много лишнего, о чем теперь очень сожалею.
Дядюшка Крис тут же ощутил почву под ногами.
— Да уж… — горестно протянул он.
— Сгоряча, знаете ли…
— Надо думать, прежде чем говорить, мальчик мой.
— Я считал, что меня обманули…
— Дорогой мой! — Голубые глаза дяди Криса широко распахнулись. — Я же сказал, что могу все объяснить! Вышло чистейшее недоразумение…
— О, теперь мне все равно.
— Вы совершенно правы! — сердечно улыбнулся дядя Крис. — К чему ворошить прошлое? Начнем с чистого листа. Деньги вернулись обратно, и точка. Забудем о них, — заключил он великодушно, — и можете не сомневаться: я пущу в ход все свое влияние на Джилл, чтобы устранить этот досадный разлад между вами.
— Полагаете, есть шанс, что она забудет мои слова?
— Говорю же, я употреблю все мое влияние, чтобы уладить вашу размолвку. Вы нравитесь мне, мой мальчик, и я уверен — нравитесь и Джилл. Она проявит снисхождение к словам, вырвавшимся в пылу спора.
Пилкингтон мигом просветлел, и миссис Пигрим, вернувшись с порцией микстуры, порадовалась умиротворенному виду племянника.
— Вы настоящий волшебник, майор Сэлби, — лукаво заметила она. — Чем вы так оживили бедного мальчика? У него с утра жуткая головная боль.
— Головная боль? — Дядя Крис встрепенулся, как боевой конь при звуке трубы. — Не знаю, упоминал ли я прежде, но и сам когда-то страдал от нее, просто изнемогал! Перепробовал все, пока однажды один знакомый не порекомендовал мне одно средство под названием… как бишь его…
Миссис Пигрим в роли ангела-хранителя была поглощена миссией милосердия, поднося микстуру к губам племянника, а потому семя упало на каменистую почву.
— Выпей это, дорогой!
— Ах да, «Нервино»! — воскликнул дядя Крис, но откровение осталось незамеченным.
— Ну вот, — довольно кивнула миссис Пигрим, — теперь тебе сразу полегчает… А вот вы, майор Сэлби, всегда отлично выглядите!
— Зато прежде, — не сдавался дядя Крис, — так мучился…
— Не помню, сказала ли я вам, что сегодня после спектакля мы даем званый ужин для труппы, занятой в пьесе Оти. Вы, конечно, придете?
Неудачу дядюшка принял философски: представится и другой случай.
— С превеликим удовольствием! — отозвался он.
— Ничего особенного, скромная богемная вечеринка, — продолжала миссис Пигрим. — Думаю, будет только справедливо устроить бедняжкам развлечение после таких тяжких трудов.
— Конечно, конечно! Отличная идея!
— Гостей будет немного. Если я начну приглашать кого-то помимо самых близких друзей, придется звать всех подряд!
Приоткрыв дверь, заглянула горничная.
— Мистер Рук! — объявила она.
Как и Пилкингтон, Фредди сегодня пребывал в меланхолии. Он просмотрел пару-тройку газет, где критики с отвратительной щедростью рассыпали похвалы Макхвастлу из рода Макхвастлов. Нью-йоркская пресса приводила Фредди в отчаяние.
Вдобавок проснулся он в семь, хотя лег спать в три часа ночи. Утром по телефону сообщили, что его желает видеть какой-то джентльмен, и теперь у Фредди тяжело ворочались мысли и слипались глаза, как всегда бывает, когда ночной отдых нарушили.
— Как поживаете, мистер Рук? — кивнула миссис Пигрим.
— Спасибо, ползаю потихоньку. — Он поморгал на яркий свет, падавший из окна. — Надеюсь, я не вторгся и все такое?.. Я насчет сегодняшней вечеринки, знаете ли.
— Да?
— В смысле, вы не станете возражать, если я приведу с собой друга? Свалился на меня сегодня из Англии. В семь утра! — пожаловался Фредди. — Жуткая рань, да уж! Короче, буду крайне признателен, если разрешите мне его прихватить.
— Ну конечно! — заверила миссис Пигрим. — Любые ваши друзья, мистер Рук…
— Огромное спасибо! У меня особая причина его привести, знаете ли. Мой друг с незапамятных времен — Андерхилл, сэр Дерек Андерхилл.
— Как? — вздрогнул дядюшка Крис. — Андерхилл здесь, в Америке?
— Да, приплыл сегодня в самую рань. Выволок меня из постели в семь утра!
— А, так и вы его знаете, майор Сэлби? Тогда я уверена, что он очарователен!
— Не могу сказать, — поджал губы дядюшка, — что это слово…
— Еще раз огромное спасибо! — перебил Фредди. — Ужасно любезно с вашей стороны. А теперь потопаю дальше, дела ждут, знаете ли.
— Уже уходите, так скоро?
— Увы-увы, дел невпроворот.
Дядя Крис протянул руку хозяйке.
— Боюсь, миссис Пигрим, и мне придется вас покинуть… Фредди, я пройдусь с тобой, мой мальчик. Хотелось бы обсудить кое-что. До вечера, миссис Пигрим!
— До вечера, майор Сэлби. — Когда дверь за гостями закрылась, тетка повернулась к Отису: — Какие приятные манеры у майора! Старосветское очарование, да и только. Как гладко говорит!
— Да уж, глаже некуда, — иронически хмыкнул племянник.
На улице дядя Крис сурово воззрился на Фредди:
— Что это значит? Боже мой, Фредди, у тебя есть хоть капля деликатности?
— А? Что?
— Зачем ты тащишь на вечеринку Андерхилла? Ясно же, что туда придет и бедняжка Джилл! Каково будет ей снова встретить этого мерзавца, этого хама, который ее бросил и разбил ей сердце!
У Фредди отвисла челюсть. Он нашарил выпавший монокль.
— Силы небесные! Так вы думаете, она разозлится?
— А как же! Она такая чувствительная!
— Но послушайте… Дерек на ней жениться хочет!
— Что?!