Этим утром он упражнялся энергичнее обычного, потому что накануне засиделся допоздна, слишком много курил и проснулся безобразно поздно и с тяжелой головой. Кроме того, он надеялся, утомив плоть, унять смятение духа. Весна всегда лишала его покоя, но такого лихорадочного состояния, как теперь, он не помнил.
Лежа на спине, он крутил ногами в воздухе, а когда наконец встал и собрался перейти к следующему пункту программы, увидел, что рядом стоит Джилл.
— Боже мой! — вырвалось у него.
— Не останавливайся, — попросила она, — мне нравится.
— Ты давно тут?
— Нет, только что пришла. Я позвонила, и милая старушка, которая готовила обед, сказала, что ты здесь.
— Не обед, а завтрак.
— Завтрак в такой час?!
— Не хочешь присоединиться?
— Присоединюсь, хотя я уже давным-давно позавтракала.
Уныние его рассеялось как по волшебству. Удивительно, как преобразился мир от одного присутствия Джилл. Конечно, солнце светило и до ее прихода, но как-то вяло и бессмысленно, никакого сравнения с сиянием, озарившим все вокруг, когда раздался ее голос!
— Тогда подожди минутки три, пока я приму душ и переоденусь.
— Значит, представление окончено? — огорчилась Джилл. — Вечно я всюду опаздываю!
— Если хочешь, как-нибудь увидишь в моем исполнении всю программу, включая бой с тенью и гусиный шаг. И подружек приводи! А сегодня понаблюдаешь, как я ем яйцо — это еще интереснее. Полюбуйся пока видом с крыши. Смотри, отсюда виден даже Хобокен на той стороне Гудзона!
— Хобокен я уже видела, ничего особенного.
— Тогда вот тебе Бруклин, на этой стороне. Любуйся чем хочешь, ни в чем себе не отказывай. Гуляй по крыше и наслаждайся. Увидимся в гостиной секунды через… четыре с половиной!
Он нырнул в окошко, но тут же высунул голову снова.
— Послушай!
— Да?
— Просто подумал… Твоему дяде квартира не понадобится еще полчасика? Ну, то есть, успею я перехватить завтрак?
— Думаю, до вечера твое уютное гнездышко в полной безопасности.
— Вот и славно, прямо гора с плеч!
Уолли снова исчез, и вскоре из квартиры донесся плеск воды. Подойдя к парапету, Джилл глянула вниз. Окна соседних домов сверкали солнечными бликами, а дальше город окутывала полупрозрачная дымка. На улице было душновато от весенней влажности, но здесь, на продуваемом ветрами утесе из стали и гранита, дышалось свободно и радостно. Суденышки, ползущие в дымке по тускло-стальной глади Ист-Ривер, навевали умиротворение.
Джилл достигла конца пути и была счастлива. Все тревоги и сердечные муки казались столь же далекими, как суетливые черные муравьи на тротуарах далеко внизу. Она чувствовала себя далеко от мира на прочной и непоколебимой вершине покоя.
Вздохнув с приятным облегчением, Джилл вернулась в квартиру на зов Уолли. В гостиной ощущение покоя и безопасности усилилось — отсюда мирская суета была еще дальше. Сюда не проникал даже уличный шум, слабо доносившийся до крыши, и тишину отмеряло лишь уютное тиканье напольных часов.
Джилл смотрела на Уолли, переполняясь обожанием. Он был наделен даром молчать в нужный момент. Да, здесь ее дом, она тут своя.
— Думаешь, меня так легко провести? — молвила она с шутливой строгостью, облокотившись на стол и подавшись вперед.
— Ты про что? — Мейсон с недоумением поднял взгляд.
— Про твой душ. Холодную воду ты включил, я слышала, но просто встал рядом и смотрел!
Он протестующе взмахнул вилкой.
— Бог свидетель! Ты глянь на мои волосы — они до сих пор мокрые. Могу и полотенце предъявить!
— Ну, разве что вода была горячая… А почему ты не пришел на вечеринку к миссис Пигрим?
— Все причины слишком долго перечислять, но одна из них — меня не пригласили. Как прошло?
— Великолепно! Ты знаешь, Фредди женится!
— Женится? — Уолли отставил чашку кофе. — То есть, как принято выражаться, помолвлен?
— Вот-вот, с Нелли Брайант. Она мне все рассказала, когда вернулась вчера домой. Фредди спросил: «Что, как?» Она ответила: «А то!» «По рукам!» — заключил Фредди, и дело сладилось. — Джилл прыснула. — Он хочет ставить с ней номера на сцене!
— Да ну? — рассмеялся Уолли. — «Руки-жонглеры» или «Рук и Брайант, юмор с переодеванием»?
— Трудно сказать… но это неважно. Нелли очень домовитая, мечтает свить гнездышко за городом и разводить цыплят и свиней.
— Как в комических куплетах? «Папаша кормит свинок, по шляпе отличишь»?
— Вроде того. Они будут очень счастливы! Фредди станет папашей Неллиному попугаю.
Веселье Мейсона слегка поугасло. Завидная доля Фредди Рука напомнила ему о собственной личной жизни. Уютное гнездышко в деревне… Эх!
Наступила пауза. На лицо Джилл вдруг набежала тень.
— Уолли…
— Да?
Она отвернулась, чтобы он не заметил озорных искорок в глазах.
— На вечеринке был Дерек…
Мейсон как раз подцепил ножом кусочек масла. Рука его дрогнула, масло соскользнуло, описало дугу и шлепнулось на скатерть.
— Не обращай внимания, — быстро овладел он собой. — Меня зовут на Олимпийские игры в сборную по метанию масла, вот и практикуюсь… Значит, Андерхилл там был?
— Да.
— Ты с ним говорила?
— Да.
— Он явился, чтобы… — Мейсон повертел в руке нож. — Ради того, чтобы тебя повидать?
— Да.
— Ясно…
Повисла новая пауза.
— Опять хочет жениться?
— Сказал, что хочет.
Мейсон встал и отошел к окну. Теперь Джилл могла свободно улыбаться, что и делала, хотя говорила все так же серьезно.
— Как же мне быть, Уолли? Я решила спросить совета, ведь мы с тобой такие друзья…
Он ответил, не оборачиваясь:
— Выйти за него.
— Полагаешь?
— Ну конечно! — пожал он плечами. — Ты его любишь, а раз уж он отправился за тобой в такую даль, значит по-прежнему любит. Вот и выходи за него.
— Но дело в том… — замялась Джилл. — Видишь ли, тут не все так просто…
— А что?
— Перед тем как он ушел, я кое-что ему сказала… и все усложнилось.
Мейсон не отводил взгляда от крыш за окном.
— Что же ты ему сказала?
— Ну… то, что ему не очень понравилось… Это может помешать нашей женитьбе.
— Что именно?
— Сказала, что выхожу за тебя.
Уолли резко развернулся и в то же время подскочил на месте. Сочетание этих двух движений заставило его пролететь, спотыкаясь, через всю комнату и после сложного пируэта, который наверняка заинтересовал бы миссис Пигрим, схватиться за каминную полку, чтобы не рухнуть на пол.
Джилл наблюдала со спокойным одобрением.
— Блестящая техника! — прокомментировала она. — Еще одно утреннее упражнение? Если Фредди и впрямь будет ставить номера в мюзик-холле, непременно запишись к нему в труппу.
Уолли растерянно моргал, стоя у камина.
— Джилл!
— Да?
— Ты… то есть, в смысле… что, как?
— Нет, говорить как Фредди вовсе ни к чему, даже если ты и собираешься с ним выступать.
— Ты сказала… ты выходишь за меня?
— Да, точно так и сказала.
— Но… ты что, имеешь в виду…
Озорные искорки пропали из глаз Джилл. Она встретила его взгляд открыто и серьезно.
— Старого хлама больше нет, Уолли. Однако мое сердце не опустело. Оно полно до краев и останется таким навсегда!
Отпустив каминную полку, Мейсон неуверенно шагнул вперед.
— Джилл… — задыхаясь, выдавил он. — Джилл!
Подскочив, он схватил ее в объятия и оторвал от пола. Джилл изумленно вскрикнула.
— Уолли! Ты же не одобряешь пещерные методы!
— Это просто утреннее упражнение, — объяснил он. — Я его только что придумал!
Переводя дух, Джилл опустилась на стул.
— Ты часто собираешься его повторять?
— Каждый день! До конца жизни.
— Господи!
— Ничего, привыкнешь! Войдешь во вкус.
— А не совершаю ли я ошибку, выходя за тебя?
— М-м… не думаю. Я долго над этим размышлял. Нет, не совершаешь.
— Да, пожалуй, — задумчиво проговорила Джилл. — Из тебя получится хороший муж. Допустим, если понадобится передвинуть пианино или другую тяжесть… Уолли! — спохватилась она вдруг.
— Я весь внимание!
— Идем-ка на крышу, хочу показать тебе кое-что забавное.
Уолли последовал за ней через окно. Стоя бок о бок у парапета, они глянули вниз.
— Вон, смотри! — показала Джилл.
— Я много чего вижу, — нахмурился он озадаченно, — но где же забавное?
— Да все эти люди! Вон там — и там — и там. Снуют по улицам и думают, что все знают, но ни один понятия не имеет, что я самая счастливая девушка на свете!
— А я — счастливейший из мужчин! Их невежество так глубоко — просто… просто… бездонно! — иначе не скажешь. Они понятия не имеют, что значит стоять с тобой рядом и видеть эту ямочку на подбородке… не знают даже, что у тебя есть такая милая ямочка! Они не знают… не знают… да никто из них и не подозревает, что я тебя сейчас поцелую!
— Девушки вон в том окне уже заподозрили, — прищурилась Джилл. — Так и следят за нами, будто ястребы.
— Нам-то что! — хмыкнул Уолли.
Несокрушимый Арчи[4]
Посвящение
Б. У. Кинг-Холлу
Мой милый Бадди!
Мы друзья уже восемнадцать лет. Немало моих книг было написано под твоим гостеприимным кровом. И до сих пор я ни одной не посвятил тебе. Какой приговор вынесет этому Потомство? Беда в том, что посвящения начали внушать мне суеверный страх. Едва снабдишь книгу надписью
МОЕМУ
ЛУЧШЕМУ ДРУГУ
ИКСУ,
как Икс поворачивается к тебе спиной на Пиккадилли или ты вчиняешь ему иск. В этом есть что-то роковое. Однако я не в силах вообразить, чтобы кто-нибудь оказался способен поссориться с тобой, ну а я становлюсь все более и более привлекательным, так что рискнем.
Всегда твой
П. Г. Вудхаус