Когда мимо проезжает следующая тележка, она без раздумий запрыгивает в нее. Взмахнув руками, она сбивает на землю кучу разноцветных юбок. Если бы я моргнул, то не заметил бы легкого движения, которым она пнула юбку под тележку.
— Мне так жаль, господин! — ее голос подскакивает на октаву, звуча невинно и невежественно. Торговец смачно ругается, после чего поднимает голову, чтобы найти виновника. Я борюсь с желанием сломать мужчине челюсть, когда его взгляд смягчается с каждой секундой, которую он проводит, жадно очерчивая ее взглядом.
— Это я виноват, мисс, — вкрадчиво произносит он, подходя ближе и опуская руку ей на плечо. — С вами все в порядке? Мне кажется, это было довольно больно.
— Уже намного лучше, спасибо. — Я невольно закатываю глаза. Она наклоняется, чтобы поднять упавшие с телеги юбки и положить их обратно. — Мне так неловко!
— Не стоит, моя дорогая. — Его рука снова ложится ей на плечо, и я подумываю о том, чтобы сломать ее. — Скажи, если ты сейчас не занята…
— Вообще-то, она занята.
Проклятье. Я не мог просто держать рот на замке, да?
Торговец встречается со мной взглядом, словно только сейчас замечая. Он не утруждает себя ответом, лишь коротко кивает в знак понимания. Бросив последний долгий взгляд на Пэйдин, он поворачивается и продолжает катить свою тележку по улице, не обращая внимания на юбку, которую оставил позади.
Пэйдин быстро подхватывает ткань с земли, прежде чем мужчина успевает обернуться и увидеть ее. Затем она возвращается в переулок и поднимает бровь, глядя на меня.
— Что? — взрываюсь я.
Она фыркает.
— Так ты собственник, да?
— Я приковал тебя к себе цепью, что на это скажешь?
Она наклоняет голову, подавляя улыбку, и начинает разворачивать юбку. К счастью для нас, фасоны в Доре сделаны из легких тканей, облегающих тело. Сама юбка — не что иное, как большой кусок ткани, украшенный завязками, благодаря чему Пэйдин легко надевает ее поверх своих тонких брюк.
— Вот, — бормочет она. — Я бы покружилась для тебя, но боюсь, цепь не позволит.
Я окидываю ее взглядом, примечая подол юбки, который опускается вокруг ее ног и прикрывает часть цепи.
— Намного лучше, — говорю я, обходя ее, чтобы хорошенько рассмотреть. — Этот цвет тебе очень идет.
Я едва могу произнести эти слова, не рассмеявшись. Юбка выкрашена в отвратительный желтый цвет, который не сочетается с ее изодранным зеленым жилетом и загорелой кожей.
— Ты такой забавный. Правда. — ее голос такой же унылый, как и выражение лица. — Рада, что могу тебя развлечь.
Я провожу рукой по лицу, пытаясь стереть с него глупую ухмылку. Затем присаживаюсь на корточки и вопросительно смотрю на нее снизу вверх.
— Позволишь?
Как ни странно, именно эти слова я произнес перед тем, как разорвать юбку платья, в котором она была на интервью. Впрочем, сейчас я не планирую повторять историю.
Я приподнимаю юбку и тянусь к ее ноге. Слышу, как она пытается возразить, и начинаю обматывать лишнюю часть цепи вокруг ее лодыжки. Она затихает, наблюдая, как длина звеньев сокращается, пока расстояние между нами остается всего фут. Поднявшись, я опускаю тонкую юбку, чтобы прикрыть оставшуюся часть цепи.
— Вот так, — вздыхаю я. — Это почти не заметно. Но тебе придется идти очень близко ко мне. Может, возьмешь меня под руку, чтобы убедить всех, что мы пара? — Ее брови поднимаются. — Как думаешь, сможешь справиться?
— А у меня есть выбор? — фыркает она.
— Хорошо сказано, — киваю. — Ладно, пошли.
Она подается вперед, стоит мне лишь сделать шаг.
— Полегче, Эйзер, — шипит она рядом с моим ухом. Ее рука в моей ладони, и она сжимается в молчаливом предупреждении. — На мне ужасная юбка и цепь на лодыжке. Не дави на нее.
Я похлопываю ее по руке и медленно выхожу на улицу.
— Я и не мечтал об этом, Грэй.
Произнося ее фамилию, я лишь напоминаю себе, что она не хочет, чтобы я называл ее по имени. Было больно терять эту привилегию. Лишиться права на что-то столь интимное, как ее имя, слетающее с моих губ. Но я буду уважать ее желание, держа ее имя в тайне даже от своего разума.
Сделав несколько неуверенных шагов, мы начинаем двигаться в одном ритме, наши ноги идут в такт. Мимо спешат торговцы, не обращая на нас внимания, поскольку торопятся вернуться домой до темноты. Вскоре улица пугающе пустеет, и Пэйдин высвобождает свою руку из моей хватки.
Солнце скрывается за полуразрушенными постройками, опускаясь за горизонт, чтобы уснуть. Мы молча бредем сквозь тени, продвигаясь по улице, пока перед нами не оказывается захудалая гостиница.
Я мягко опускаю руку ей на поясницу, направляя ее к зданию.
— Добро пожаловать в твою постель и ванну.
Глава двадцать девятая
Кай
― Лучшая в Доре, я уверена.
Ее голос звучит так серьезно, как будто она точно знает, о чем говорит. Я не возражаю.
Мы с Пэйдин продвигаемся вдоль стены к ряду окон, через которые можно попасть в здание. После того как меня уже однажды схватили, я считаю, что лучше незаметно проникнуть в комнату, чем попасться на глаза трактирщику.
Я осматриваю каждое окно, надеясь найти незапертое. Когда одно из них с легкостью открывается, я заглядываю внутрь и замечаю разбросанные вещи.
― Занято, ― шепчу я Пэйдин, которая стоит рядом на носочках и пытается подсмотреть.
Мы обходим здание, проверяя замки, пока не открывается еще одно. Я мысленно благодарю Чуму и поворачиваюсь к вопросительно смотрящей на меня Пэйдин.
― Чисто.
На ее лице появляется и быстро гаснет улыбка. Я опускаюсь перед ней на колено и протягиваю руку, чтобы поправить цепь на ее лодыжке. Подняв взгляд, я встречаюсь с удивленными голубыми глазами.
― Расслабься, я не предлагаю тебе выйти за меня замуж, ― бормочу я. ― Встань мне на ногу, я подсажу тебя.
― Ага, ― произносит она, быстро отводя взгляд. ― Цепь достаточно длинная?
― Сомневаюсь, ― слегка пожимаю плечами. ― Но я что-нибудь придумаю.
Она кивает и ставит грязный сапог мне на бедро. Ухватившись дрожащими руками за подоконник, она начинает подтягиваться. Я подставляю одну ладонь ей под бедро, а второй подталкиваю в поясницу.
― Держи руки при себе, Эйзер, ― доносится сверху ее хриплое шипение.
Я улыбаюсь.
― Я ― джентльмен, помнишь? Всего лишь помогаю тебе проникнуть в трактир.
― Как благородно.
Ей удается попасть в комнату, перебравшись через подоконник. Цепь натягивается, прежде чем мне удается перевести дух. Моя нога дергается вверх, вынуждая меня подпрыгнуть и неуклюже ухватиться за выступ. Втащить себя в комнату с натянутой цепью — задача не из легких, и мне удается забраться внутрь практически невредимым.
Я падаю на скрипучий пол, чувствуя пульсацию в лодыжке. Она кидает на меня самодовольный взгляд.
― Это ты называешь «я что-нибудь придумаю»? Выглядит довольно болезненно.
― Чертовски больно, ― я медленно сажусь, проводя рукой по растрепавшимся волосам. ― Спасибо за заботу.
Она улыбается и делает шаг в сторону ванной, пока цепь не тянет мою ногу в ее сторону.
― Мне обещана ванна, ― она хмурится, глядя на то, что я до сих пор не сдвинулся с места. ― Должна ли я протащить твою задницу через всю комнату?
― Разумеется, ― я одариваю ее улыбкой, ― можешь попробовать.
Свирепо глядя на меня, она сбрасывает на пол свой рюкзак, и распутывает платок на голове. Серебряные волосы выбиваются из-под ткани, ниспадая до талии. Мои глаза пробегают по всей их длине, прежде чем встретиться с ее пронзительным взглядом.
― Ненавижу тебя, ― просто говорит она.
Я моргаю, приходя в себя.
― Спасибо, что напомнила.
― Просто на случай, если что-то заставило тебя в этом усомниться.
Я наклоняю голову.
― Например то, что ты меня поцеловала?
― Вообще-то, ― она делает шаг вперед, обвиняюще указывая на меня пальцем, ― это ты поцеловал меня, ― пауза. ― В первый раз.
― Во второй раз это была уже ты, ― говорю я, медленно поднимаясь и за один шаг преодолевая расстояние между нами. ― И я думаю, что ненавидишь ты себя за то, что мечтаешь повторить.
Она возмущенно фыркает и отворачивается.
― С чего ты взял, что я хочу этого?
Я пожимаю плечами.
― Ты уже дважды сделала это. Так что, посмотри мне в глаза и скажи, что этого больше не повторится, ― она уже открывает рот, но я прерываю ее, дергая за цепь и притягивая ближе. ― Не топая ногой.
Ее рот резко закрывается. Я улыбаюсь, редко удается увидеть ее смятение.
― Я не буду этого делать, ― фыркает она, направляясь к ванной комнате. ― Я собираюсь помыться.
Я продолжаю улыбаться, пока она ведет меня к ветхой двери. Она разворачивается и тычет пальцем мне в грудь.
― Ты остаешься здесь, ― она приоткрывает дверь и оглядывает пространство. ― Цепи должно хватить, если сядешь под дверью.
― Какая удача, ― слева мгновенно прилетает слабый удар в живот. Она заходит в ванную, протаскивая цепочку под дверью.
― Садись, ― велит она, строго смотря на меня, и прикрывает дверь. Я повинуюсь и сажусь в перекошенный проем, упираясь спиной о косяк.
Я изо всех сил стараюсь не обращать внимания на звук падающей на пол мокрой одежды. Поскольку я джентльмен, то мысленно гуляю по лесным рощам, стараясь думать о чем угодно, кроме нее. Я отвлекаюсь, услышав бормотание.
― У тебя там все нормально?
― Помимо того, что я пытаюсь мыться с цепью на лодыжке?
Она продолжает ворчать, отвлекшись лишь на мгновение:
― Придется стирать эти штаны на себе, так как снять их в ближайшее время не представится возможным. Кажется, в моем мешке есть запасная рубашка…
Звук льющейся воды и скрежет труб заглушают ее слова. Должно быть, это единственный трактир в Доре, где есть проточная вода. Возможно, он действительно лучший.
Я слышу, как она опускается в ванну, и чувствую, как из-за этого смещается моя нога. Между нами воцаряется тишина, и только редкие всплески воды нарушают ее. Я прислоняю голову к дверному полотну, прислушиваясь к звукам.