Пожалуйста, будьте в порядке. Пожалуйста.
Если бы я только знала кому или чему молиться, то так бы и сделала.
— Не совсем, — кровать сдвигается, когда он встает на ноги, заставляя подняться и меня. Он проходит в ванную и, зайдя внутрь, достает из ванны свою влажную рубашку. Не уверена, почему я отворачиваюсь, когда он надевает ее через голову, но это действие кажется слишком интимным.
— Мы срежем путь через Дор, — говорит он. — А затем пересечем Святилище Душ.
Я горько усмехаюсь.
— Святилище Душ? Каменистая местность, населенная бандитами? — хмыкаю я. — Я предпочитаю Скорчи.
Его голос приглушен прикрытой дверью.
— Отец посылал меня туда множество раз. Все будет хорошо.
Я нервно сглатываю при напоминании о его изнурительных тренировках.
— Ну, а в прошлый раз, ты также был закован в цепи?
Он замолкает на несколько секунд.
— Я всегда… был в невыгодном положении, когда был там, — и снова тишина. — Так что, как я уже сказал, все будет хорошо.
Когда он выходит из ванной, в руках он держит одежду, которую планирует разбросать по полу, чтобы трактирщик обнаружил ее. Я замечаю знакомый оттенок оливкового и выхватываю жилет из его рук.
— Только не это, — резко говорю я. От моего тона его брови поднимаются в немом вопросе. — Адина сделала его для меня, — тихо поясняю я, смущенно прочищая горло. — Я… я дала ей обещание.
Он медленно кивает, явно колеблясь.
— Последнее Испытание. Я… я видел, как это произошло. Видел, как ты обнимала ее, — мускул на его щеке дрогнул. — Слышал твой крик.
Я отвожу взгляд, чувствуя, как эмоции застилают мне глаза.
— Она взяла с меня обещание надеть это для нее, — провожу рукой по грубому краю. — И я планирую это сделать.
Прочистив горло, я набрасываю жилет на свои плечи. Ненавижу то, как он смотрит на меня, словно готов собрать по кусочкам, когда я неизбежно разобьюсь. Он делает глубокий вдох и открывает рот, с намерением сказать что-то…
Его прерывает громкий стук в дверь.
— Эй! Кто там внутри?
Мужчина колотит в закрытую дверь, дребезжа ржавыми петлями. Не спуская глаз с двери, Кай кивает в сторону окна. Легким шагом я направляюсь к пути отступления, наматывая ткань на голову и пряча за ней серебристые пряди волос. Когда мы подходим к окну, я надеваю сапоги, перекидываю ногу через подоконник, и перелезаю через край. Кай за мной. В тот момент, когда он спрыгивает на землю, я слышу, как распахивается дверь.
— Эй! А ну, вернитесь, ублюдки!
Мы убегаем на подкашивающихся ногах. Я спотыкаюсь, пытаясь натянуть на себя юбку, пока Кай избавляется от нашей грязной одежды, швыряя ее за спину. Смех подступает к моему горлу, и срывается с губ. Принц оглядывается на меня, и я успеваю заметить улыбку на его лице, прежде чем он натягивает платок, скрывая ее. Я слышу, как он посмеивается, когда мы ныряем в переулок, уворачиваясь от проезжающих тележек и бранящихся торговцев.
— Задержите их!
Я резко оборачиваюсь, замечая предполагаемого хозяина трактира. Его лицо, красное от ярости, покрыто пунцовыми пятнами. Он бежит за нами, указывая своим жирным пальцем.
— Остановите тех двоих!
Взглянув на него, я смеюсь еще громче, от чего улыбка на лице Кая, скрытая под платком, становится шире. Я щурюсь от лучей восходящего солнца, с трудом избегая людей, слоняющихся по торговой улице.
— Сюда, — бросает через плечо Кай, и за руку увлекает меня в переулок. Он выхватывает огромную шляпу из проезжающей мимо повозки — неуклюжая попытка воровства. Торговец кричит нам вслед, пока мы пересекаем еще несколько улиц. Цепь гремит, стуча по брусчатке, в то время, как я пытаюсь подавить смех. Ничего не могу поделать с тем, что происходящее забавляет меня и я немного этим обеспокоена.
— Нам нужно отделаться от него, — шепчет Кай, после того, как из-за угла до нас доносится еще один крик. Я намереваюсь ответить ему, когда он внезапно тянет меня в другой переулок и вдавливает в полуразрушенную стену.
— Что ты…
— Притворись, Грэй, — выдыхает он, прижимая меня к стене своим телом. Не успеваю я задать вопрос, как он, не говоря ни слова, срывает с меня юбку и бросает на землю. Я удивленно таращусь на смятую ткань у наших ног, прежде чем его рука поворачивает мое лицо обратно к нему.
Я вижу в его глазах отражение приказа, требование послушаться его хотя бы в этот раз. Поэтому я не отталкиваю его руку, когда он проводит ей по шее, снимая ткань с моей головы.
Потому что это притворство. Это план.
Он надевает мне на голову широкополую шляпу, убирая под нее мою растрепанную косу. После чего, наклоняется ближе и стягивает платок со своего лица. Его свободная рука сжимает мое бедро, что заставляет меня прижаться спиной к стене. Я делаю быстрый вдох, когда его голова наклоняется к линии моего подбородка.
Прикосновение его губ заставляет меня судорожно сглотнуть.
Его губы движутся, оставляя на коже дорожку поцелуев. У меня перехватывает дыхание, когда он рукой обхватывает мое лицо, отворачивая его от улицы. Он медленно спускается вниз по моей шее, его губы становятся менее решительными, когда следуют по линии неровного шрама.
— Кай… — мой голос звучит с придыханием, совсем не так, как я хотела.
— Притворись, — выдыхает он, вызывая дрожь по коже.
При звуке приближающихся криков и топота ног, он еще ниже натягивает шляпу мне на голову. Его тело прижато к моему, лицо, утыкается мне в шею, скрываясь под полями этой уродливой шляпы.
Группа мужчин, охотящихся сейчас на нас, проходят мимо, не сделав и шага в нашу сторону. В конце концов, мы всего лишь влюбленная пара. Просто двое влюбленных, желающие остаться наедине.
Возлюбленные.
Мысль о том, что именно так нас воспринимают окружающие, заставляет меня сглотнуть.
Он добрался до конца моего шрама, продолжая целовать уже впадину ключицы. Еще немного, и его губы нанесли бы мне еще один шрам — на моем сердце — клеймя меня до самой смерти. Эта мысль отрезвляет меня, заставляет оттолкнуть и высвободиться из его объятий.
Он делает шаг назад, тяжело дыша. Серые глаза впиваются в мои. Они переполнены эмоциями, которые я не утруждаюсь распознавать. После долгой паузы, он моргает, коротко кивая мне, в знак одобрения. Я чувствую, как горят щеки, поэтому натягиваю шляпу пониже, чтобы укрыться от его пронзительного взгляда.
Он наблюдает, как я отряхиваю с юбки пыль, прежде чем обернуть ее вокруг талии, давая моему лицу время остыть. Затем он прочищает горло и несколько раз оборачивает цепь вокруг моей лодыжки, сокращая расстояние между нами.
— Готова? — спрашивает он так небрежно, будто последние пять минуть произошли лишь в моей голове.
Прекрасно. Если он не придает этому значение, то и я не буду.
Так что, я поправляю шляпу, коротко киваю и беру его за руку.
Глава тридцать первая
Китт
Маленькая коробочка на моем столе погребена под кипами исписанного пергамента.
Я прячу ее туда всякий раз, когда мне хочется подольше поразмыслить над своим решением. Решением, которое, как заверил меня Калум, было правильным. Хотя напоминание о правиле трех «Б» моего отца, сделавшее его великим королем, помогло мне еще больше в этом убедиться.
Мои пальцы барабанят по деревянному столу, звук получается глухим и резким.
Раздается резкий стук в дверь, что повторяет ранее издаваемый мной звук.
— Войдите.
Петли на дверях скрипят, после чего в комнату заглядывает Гвардеец.
— Ваше Величество. Прошу прощения, что прерываю, но вы просили меня…
— Значит, его нигде не видно?
Я слышу, как Гвардеец сглатывает.
— Нет, Ваше Величество. И никого из его людей тоже.
— А что насчет нее?
— Ничего, Ваше Величество.
Он уже должен был вернуться. Прошло больше двух недель, и он уже должен был вернуться. Он должен был привести ее ко мне. Или, может, он привел ее куда-то еще. Может, он никогда не собирался возвращать ее. Может, он сбежал с ней. Может, они убегают от меня — вместе. Потому что он уже должен был вернуться. Потому что…
— Мой Силовик уже должен был вернуться.
— Да, — мужчина горячо кивает. — Так и есть, Ваше Величество.
— Продолжайте прочесывать окраины города.
— Да, Ваше Величество, — он косится на дверь, практически умоляя о том, чтобы его отпустили.
— Ступай.
Коротко кивнув, он скрывается за дверью, тихо прикрыв ее за собой.
Я провожу по лицу перепачканной чернилами ладонью.
Он всегда выполнял свои задания. Вернее, он всегда выполнял задания, на которые отправлял его отец. Но я не он, не так ли? Отец напоминал мне об этом каждый день. А потом проводил остаток дня, тренируя моего будущего Силовика. Того, кто уже должен был вернуться. Того, кто убегает с ней. Или от меня. Или от своей жизни.
Я разрываю один из пергаментов, валяющихся на столе, а после роюсь в оставшихся, пока мои пальцы не натыкаются на маленькую коробочку, которую я спрятал под ними.
Я смотрю на нее так же, как и каждый день.
В королевстве думают, что я сошел с ума.
А я думаю, что куда-то погрузился. Возможно, в более темное место.
Я слышу, как перешептываются слуги, проходя мимо моей двери, вижу, как Гвардейцы провожают меня взглядом, когда я случайно прохожу по коридорам.
Они думают, что я схожу с ума от горя из-за человека, который испытывал ко мне лишь разочарование и чувства долга.
Какой абсурд.
Как нелепо оплакивать человека, который любил власть больше, чем своих сыновей. Как нелепо горевать о человеке, который никогда меня не хвалил. Как нелепо горевать о человеке, который никогда не был доволен.
Как несправедливо оплакивать такого человека.
Так что я больше не буду. С меня хватит. Правда.
Я скучаю по тому, кем я был до того, как нашел его с кинжалом в шее. Скучаю по брату, которым я был для Кая и Джекса, скучаю по напряженным дням на тренировочном ринге. Скучаю по тому, как убегал с балов, чтобы пить до рассвета. Скучаю по бегству от ответственности в целом.