— Ты хочешь сказать, что главный редактор «Санди геральд» случайно забрел к вам в офис и предложил тебе колонку на том бесспорном основании, что ты потрясающе выглядишь?
Конечно, он ее дразнил, и все же вопрос был вполне закономерный. Во всяком случае, Ричард и Ник с интересом ждали ответа.
— Вот чертов тупица! Ой, мамочка, прошу прощения. Редактор прочитал одну вещицу, которую я написала, и ему понравилось. Если хочешь знать, он считает, что у меня есть талант и к тому же «башка варит». Он так и сказал. Что же касается его таинственного появления в нашем офисе, то он просто старый приятель Лидии. Вот так-то, старый женоненавистник, — обратилась она к Саймону, — и заруби себе на носу, что я получила эту работу по заслугам.
Ого! Только что язык ему не показала. Спохватившись, что ведет себя как ребенок, Алекс наградила Саймона снисходительной улыбкой — точь-в-точь как Кэрол ее пару минут назад.
Тут на Алекс посыпался град вопросов, и выяснилось, что она не знает о своей новой должности почти ничего. Конечно, сначала она будет только писать статьи в колонку, но со временем, если хорошо себя зарекомендует, перед ней откроются самые широкие перспективы.
Алекс была не единственной, кто заметил, как сникла бедная Кэрол, когда достижения ее дорогого мальчика так неожиданно затмил чужой успех. До сих пор Дайана демонстрировала отменную выдержку в обращении с женщиной, которая осмеливалась считать ее дочь лишь бледной тенью своего отпрыска, но теперь, пользуясь случаем взять реванш, она очаровательно улыбнулась Кэрол:
— Мои девочки всегда были талантливы, каждая в своей области. Кстати, Алекс, дорогая, я совсем забыла! Сара прислала письмо, тут есть кое-что для тебя. Она не была уверена, что ты еще живешь по старому адресу… Моя вторая дочь живет с мужем в Австралии, — пояснила она Кэрол не без гордости.
В эту минуту Дайана почти забыла о том, какой скандал устроила несколько лет назад, когда Сара объявила о намерении выйти замуж за врача и уехать в забытое Богом захолустье на другом конце света. Надо сказать, в этой дыре она неожиданно расцвела, и теперь Дайана была бабушкой троих очаровательных внучат, причем двое старших обнаружили недюжинный талант к рисованию, раскрасив конверт, который она протягивала Алекс.
— Рози и Джек явно пошли в своего прадеда — художественные наклонности налицо. У вас есть внуки, Кэрол?
— Пока нет. Ричард у нас единственный сын.
— А-а… — И Дайана посмотрела на нее со снисходительным сочувствием, утвердившим Кэрол в ощущении, что к ней относятся свысока.
Побагровев от праведного гнева, она зашипела:
— Я всегда считала: лучше все отдать одному ребенку. И я горжусь тем, что Ричард никогда не приходил домой к пустому столу и не оставался без присмотра, как теперешние подзаборники, которые кормятся чипсами и всякой дрянью. Когда мать работает, это не дело. Эгоизм — вот как я это называю. Можете считать меня старомодной, но я уверена: место женщины — на кухне. Если бы все как следует приглядывали за своими детьми, у нас было бы вполовину меньше проблем с преступностью. А все оттого, что некоторые хотят получить все сразу. Это недостойно, вот что я вам скажу. Жена должна поддерживать мужа, а не болтаться бог знает где. На то она и женщина. А потом удивляются, что вокруг столько хулиганов. Конечно, подростки ничего другого не умеют, с самого детства они лишены материнской заботы. Если хотите знать мое мнение, это просто преступление. Вы, молодежь, совершенно не представляете себе, как должна вести себя настоящая леди.
Под конец поток обличений перешел чуть ли не в прямые оскорбления. Алекс съежилась от злобного взгляда Кэрол, устремленного на нее. Ричард и его отец смущенно ерзали на стульях, но молчали: они, конечно, были уже знакомы с радикальными воззрениями главы семьи. К счастью, остальные присутствующие не собирались терпеть эту эскападу столь же смиренно. Краем глаза Алекс заметила, что ее отец поднялся с места и положил руку на плечо Дайане, очевидно, чтобы ее успокоить.
Зато Саймон не стал сдерживаться. Бросив на Кэрол ледяной взгляд, он заговорил тихо, но так отчетливо произнося каждое слово, что его услышали даже в другом конце зала:
— А вы, конечно, представляете. Вы ведь не иначе настоящая леди.
Кэрол вся ощетинилась. Губы ее нервно подергивались.
— Что вы хотите этим сказать?
Саймон в ответ только пожал плечами. Он не желал связываться с разъяренной фурией. В этот момент подскочил официант, предлагая желающим кофе и десерт. Как ни странно, большинство приглашенных совершенно потеряли аппетит, но Кэрол потребовала коньяк, дабы достойно завершить выход в свет. Ник надеялся, что она закажет самбуку и благополучно сгорит синим пламенем, но она предпочла коньяк — самый дорогой, какой был. Ник окинул взглядом погрустневших гостей и остановился на Алекс — она приветливо улыбалась, но было видно, что ей невыносимо тяжело. У Ника замерло сердце. Как бы ему хотелось показать этой нахалке Кэрол где раки зимуют! Однако вежливость никто не отменял, а кроме того, он боялся расстроить Алекс еще больше. Сейчас по крайней мере сохранялось какое-то подобие покоя.
Отпив пару глотков кофе и перекинувшись несколькими фразами с соседями по столу, Дайана сочла, что настал благоприятный момент, чтобы удалиться. Она выразительно посмотрела на мужа и поднялась.
— Думаю, нам пора. Уже довольно поздно, а путь неблизкий. Нет-нет, дорогая, не провожай нас. Мы с папой потихонечку пойдем, а вы продолжайте веселиться.
Тэдди проворно встал из-за стола, не в силах скрыть облегчения.
Дайана улыбнулась Ричарду и его родителям.
— Ричард, мы были рады наконец-то вас увидеть. Майк, Кэрол, было приятно познакомиться. — И она сдержанно кивнула. — Ну, Тэдди, поехали. Нет, я поведу сама. Саймон, дорогой, всего хорошего. Алекс, я позвоню завтра. Ник, очень рада была с вами познакомиться, приезжайте как-нибудь в гости. Мы с удовольствием вас примем. До свидания, счастливо оставаться.
С этими словами они удалились, оставив Алекс завершать «приятный» вечер по своему усмотрению.
— Мама, ты ведь тоже сможешь вести машину?
Теперь и Ричарду не терпелось поскорее закончить это мероприятие. Прием, о котором он мечтал как о прекрасной возможности потешить самолюбие и показать себя во всей красе, потерпел крушение. Он никак не мог отделаться от противного ощущения где-то внутри. Ричард нервно поежился и взглянул на Кэрол в поисках поддержки. Он хотел прочитать в глазах матери, что он по-прежнему самый лучший и все хорошо. Он чувствовал, что его надули, что у него украли его звездный час. Почему мать не могла спокойно насладиться сыновней щедростью на его собственной помолвке? Зачем Саймону надо было к ней цепляться? Если она и сказала что-нибудь не так, то Ричард был уверен, она хотела всем только добра. Кроме того, Ричард втайне разделял ее мнение и собирался довести это до сведения Алекс, как только обручальное кольцо окажется на се пальце.
Прежде всего надо будет запретить ей встречаться с этим жеманным педерастом. Он отравляет ее своими извращенными идеями, а его воззрения на мораль просто неприемлемы. С этими людьми надо быть осторожным. Как он сможет пускать его в дом, когда у него появится ребенок? Кто знает, что случится с бедным малюткой, если оставить его наедине с таким проходимцем?
Кэрол заметила загнанный взгляд Ричарда, но предпочла до поры до времени его игнорировать. Она любила, чтобы последнее слово всегда оставалось за ней, и не намерена была упускать своего. Первосортный коньяк разлился по ее жилам, и она окончательно утратила тормоза. Сделав последний шумный глоток, Кэрол повернулась к Алекс и уставилась своими разрисованными глазами на ее смелое декольте, не дававшее ей покоя весь вечер. Наконец она фыркнула и, возведя глаза к потолку, заявила:
— В мои времена мужчины предпочитали, чтобы в женщине оставалась загадка. Вы не думаете, что следовало бы немного прикрыться, а, дорогая?
К своему ужасу, Алекс почувствовала, что ее глаза наливаются слезами, а щеки становятся красными, как помидоры. Она не знала, куда деваться от стыда. Неужели за нее некому заступиться?
— Что вы сказали?
Невероятно, но на сей раз это был Ник. Его прекрасные глаза были подобны двум колючим льдинкам. Трусливая, как все склочницы, Кэрол тут же пошла на попятную, пытаясь замять это дело. Но Ник не собирался сдавать позиции:
— Я думаю, вы должны извиниться перед Алекс. Не знаю уж, как было в ваши времена, но с моей точки зрения — и, я уверен, с точки зрения каждого в этом зале — Алекс выглядит обворожительно. Куда лучше, чем остальные так называемые леди, присутствующие здесь.
Последнюю фразу он произнес громко, предназначая ее не столько для Кэрол, сколько для тех дам, которые перешептывались за соседними столиками. В зале поднялся приглушенный ропот, но Ника уже было не остановить. По-прежнему сурово взирая на старую горгону, сидящую напротив, он выждал некоторое время и затем сказал тоном, не терпящим возражений:
— Ну?
Кэрол обернулась к Алекс и пробормотала что-то вроде «не хотела вас обидеть». Ошеломленная и напуганная, та попыталась улыбнуться. Однако Кэрол не могла сдаться так безропотно и сочла нужным добавить:
— И все-таки я готова подписаться под каждым своим словом. Моему мальчику нужна женщина, которая будет о нем заботиться, которая обеспечит ему надежный тыл и вырастит его детей. Насколько я могла заметить, это совсем не то, чего хотите вы.
— Трудно обвинить женщину, если она не пожелает иметь дела с таким генофондом.
Это замечание Саймона было, пожалуй, слишком сложным для Кэрол, но все же она уловила суть. Задохнувшись от ярости, мать Ричарда резко вскочила из-за стола.
— Значит, вот как! Майк, мы уходим.
Бедный Майк был совершенно сбит с толку, настолько быстро развивались события, однако Кэрол не собиралась обращать внимание на его эмоции. Сверкнув на прощание своим ожерельем, она метнула на Саймона уничтожающий взгляд и ехидно заявила: