— У нас тут кое–кто копается, и он думает, что у тебя есть преследователь, Мия. Эти ублюдки опасны. Если что–то случится... — Его голос прерывается, и он обнимает меня.
Мне так этого не хватало, что до сих пор больно думать о том, как близко я была к тому, чтобы никогда больше этого не иметь.
— Я буду осторожна. Все, о чем я прошу, это один день.
Он качает головой, совсем не выглядя счастливым, но потом сдается. — Один день, Мия. Я буду здесь завтра в девять утра, чтобы забрать тебя. Делай то, что должна сделать сегодня.
~
Весь день я была на взводе, ожидая возвращения Джози, чтобы мы могли поговорить. Я чувствую себя ужасным человеком, но я думала о том, что Логан сказал прошлой ночью. Я не просила Джози переезжать сюда со мной, на самом деле поощряла ее поехать в Лос–Анджелес. Я сказала ей, что мне будет хорошо жить одной и что наша дружба не пострадает из–за расстояния.
В конце концов, мы же не жили вместе в Северной Каролине. Джози настаивала, что я не должна быть одна в таком большом городе, как Нью–Йорк. Я думала, что будет весело иметь ее в качестве соседки по комнате, но последняя неделя была очень тяжелой.
Я понимаю, что она беспокоится обо мне. У нее нет тесной связи с семьей, не так, как у нас с Реттом. Я стараюсь помнить об этом, когда мы разговариваем, но сколько бы раз я ни объясняла, что парни никогда не причинят мне боль намеренно, она не хочет этого слышать.
Это не значит, что я прекращаю нашу дружбу. Я просто переезжаю. Джози не страдает из–за денег. Она не хотела оставаться в этом районе, но поскольку я не позволила ей платить за себя, она сдалась. С моим переездом она сможет снять себе жилье, где захочет.
Единственное, чего мне будет не хватать, так это жизни рядом со студией, но ездить на работу будет не так уж плохо.
Я также думала о том, чтобы устроиться на временную работу в Indie Ink. По крайней мере, пока я не пойму, чем действительно хочу заниматься всю оставшуюся жизнь. Я знаю, что ребята, должно быть, думают, что я легкомысленно отношусь к своему будущему. Это совсем не так. Выбор сферы деятельности – это серьезно. Я буду заниматься этим каждый день, и я хочу любить то, что я делаю.
Сегодня днем я уже собрала свои вещи. Я оставила много своих вещей в Северной Каролине. Как только у меня будет собственное жилье, я поеду за всем этим.
Входит Джози, вырывая меня из моих мыслей. Я встаю со своего места на диване, молясь, чтобы она была благоразумной.
Она смотрит на мои упакованные сумки, прежде чем взглянуть на меня.
— Джози, мы можем поговорить?
На ее лице сердитый оскал, и это заставляет меня скучать по тому, какими беззаботными мы были раньше. Я надеюсь, что когда пыль уляжется, мы сможем вернуться к этому.
Бесконечные секунды она просто смотрит на меня, и у меня разрывается сердце, когда я вижу ее такой расстроенной.
— Ты сможешь найти свое собственное жилье. Мы все еще будем друзьями, как тогда, в Северной Каролине. Ничего не изменится.
Медленно, она начинает идти ко мне, на ее губах появляется улыбка.
— Я начала верить в тебя. Я думала, что ты единственный человек, который не использует меня. Я должна была знать, что ты не такая.
— Что? — Я выпустила это слово на дрожащем дыхании. — Я никогда не использовала тебя. Мы друзья, потому что ты мне небезразлична.
— Небезразлична? – шипит она, останавливаясь передо мной. — Ты называешь это заботой обо мне? Ты притащила меня сюда! Я пошла против своих родителей ради тебя, и при первой же возможности ты просто отпихиваешь меня в сторону.
— Я никогда не просила тебя идти против родителей, Джози. Ты сама сделала этот выбор. Если я правильно помню, я даже поощряла твой переезд в Лос–Анджелес.
— Ты умоляла меня приехать сюда! – кричит она мне прямо в лицо. Я быстро делаю шаг назад, потрясенная тем, как быстро все нарастает. — Когда они отбросили тебя в сторону, как мусор, я была единственной, кто заботился о тебе.
— Заботилась обо мне? — Мои мысли сейчас крутятся в голове. — Я позаботилась о себе, Джози.
Пощечина отдаётся зудящей болью, прежде чем я осознаю, что произошло. Потрясенная до глубины души, я подношу руку к щеке. Не могу поверить, что она только что дала мне пощечину.
Выражение ее лица тревожное, дыхание вырывается сквозь стиснутые зубы, но я не отступаю.
Когда она делает угрожающий шаг ко мне, я отталкиваю ее от себя. Она делает несколько шагов назад и падает на спину. Как бы я ни старалась, я не могу сдержать свой гнев.
— Какого хрена, Джози? Я даже не знаю, кто ты теперь. Я действительно хотела сделать это по–хорошему, но ясно, что с тобой не договориться. Между нами все кончено.
Я отворачиваюсь и иду к тому месту, где оставила свои сумки сегодня днем. Я потянулась за одной из них, когда она толкнула меня сзади, заставив упасть вперед к стене. Все эти упражнения сделали меня более ловкой, и я быстро обрела равновесие. Пока я кручусь, она поднимает руку, чтобы снова дать мне пощечину, но на этот раз я готова. Я поднимаю руку, отбиваю ее, а затем оказываюсь у нее перед лицом.
— Попробуй только еще раз, – шиплю я. Никогда в жизни я не была так зла.
— Это я слушала твою бесконечную жалость к себе! – кричит она.
Я стиснула зубы, чтобы сдержать гнев. Она хочет этой ссоры. Она хочет, чтобы я потеряла контроль, чтобы я стала такой же, как она.
— С меня хватит. Я не буду опускаться до твоего уровня.
Я хватаю свои сумки и дергаю дверь. Я изо всех сил захлопываю ее за собой, чтобы избавиться от гнева.
Я не могу понять, что только что произошло. Я никогда раньше не видела, чтобы Джози так теряла контроль над собой. Наверное, пока не поживешь с человеком, не узнаешь его по–настоящему.
Когда мой гнев улетучивается, я чувствую, что на глаза наворачиваются слезы, но я не даю им упасть.
Мне грустно, что между мной и Джози все так плохо закончилось.
~
Я опускаю голову и стараюсь, чтобы волосы закрывали мое лицо, когда я вхожу в здание, не желая привлекать к себе внимание. Думаю, это спорный вопрос, поскольку я тащу за собой две сумки и несу по одной на каждом плече.
По пути сюда мои эмоции постоянно менялись: от растерянности до дезориентации и злости.
Поставив сумки рядом с дверью, я быстро постучала, прежде чем обхватить себя руками. Я оглядываю коридор, не обращая внимания на окружающую обстановку.
Когда дверь начинает открываться, я проталкиваюсь внутрь, поскольку тот небольшой контроль, который я имею над своими бурными эмоциями, ломается. Я прижимаюсь к нему, нуждаясь в безопасности. Я обхватываю его за талию и прижимаюсь к нему со всей силой, пряча лицо в его груди.
Я вдыхаю его запах, наполняя свои легкие и избитую душу спокойствием и силой, которые делают его человеком, которого я люблю каждой частицей своего тела.
Глава 8
Логан
Я открываю дверь, думая, что это один из парней. За дверью мелькнули черные волосы, и мое удивление быстро сменилось беспокойством, когда Мия обхватила меня руками.
Все ее тело дрожит, когда она прижимается лицом к моей груди.
Я вижу пакеты у нее над головой и, обхватив ее одной рукой, заношу их в дом, прежде чем закрыть дверь.
Обнимая ее, я прижимаюсь губами к ее макушке. Вопросы проносятся в моей голове, и каждый из них усиливает мое беспокойство.
Ясно, что ей нужно, чтобы я держал ее прямо сейчас, и от этой мысли мое сердце наполняется до краев, и кажется, что оно вот–вот разорвется.
Она пришла ко мне. Я был тем человеком, о котором она подумала в первую очередь, когда нуждалась в ком–то больше всего.
Я закрываю глаза, позволяя моменту впитаться. Только когда ее дрожь утихает, я подношу руку к ее волосам. Я убираю их с ее лица и шеи, прижимаясь губами к ее лицу.
Я прижимаюсь ртом к ее мягкой коже и шепчу: — Поговори со мной.
Она поворачивает голову, пока ее щека не упирается в мою грудь, и она подносит свой лоб к моим губам. Я продолжаю ласкать ее волосы, в то время как моя другая рука остается крепко обхваченной вокруг нее.
— Я пыталась поговорить с Джози. Она не хотела слушать и вышла из себя, – шепчет она. Мне неприятно слышать, что она расстроена.
Я знаю, что есть нечто большее, чем эти два предложения. Я подношу руки к ее лицу, чтобы она посмотрела на меня, но когда мои глаза опускаются на красный след на ее лице, гнев заставляет меня покраснеть.
— Она тебя ударила? — Я беру ее за руку и тяну на кухню. Я остаюсь занятым, беру замороженный стейк из морозилки и заворачиваю его в первое попавшееся полотенце, пытаясь взять под контроль гнев, который я чувствую.
Я откладываю его в сторону, затем, взяв Мию за бедра, поднимаю ее на стойку. Я беру плохое оправдание пакета со льдом и слегка провожу пальцами по синяку, а затем осторожно прижимаю к нему полотенце.
Свободной рукой я берусь за ее бедро и проталкиваюсь между ее ног. Я прислоняюсь к ней, нуждаясь в том, чтобы быть как можно ближе к ней сейчас. Знание того, что кто–то ударил женщину, которую я люблю, убивает меня.
Она подносит руку к лицу, а другой рукой обхватывает мой бок. Я делаю еще один шаг вперед, пока наши тела не соприкасаются, и прижимаюсь поцелуем к ее шее.
Я знаю, что должен держаться от нее на расстоянии, пока у меня не будет возможности поговорить с Реттом, но, черт возьми, это практически невозможно.
Когда мама решила, что больше не хочет быть матерью, и спихнула нас на мистера Хейза, улыбка Мии была первой, которую я увидел.
Это та девушка, которая доверяла мне свои секреты, которая позволила мне первому поцеловать ее, позволила мне сопровождать ее на выпускном. Она была той, кто сидел рядом со мной на занятиях до поздней ночи, просто чтобы я знал, что я не один.
Джексон может быть моим близнецом, и мы очень близки, но мы по–разному пережили отъезд мамы. Мия была единственной, кто понимал, что мне просто нужно, чтобы кто–то был рядом, тихо сидела со мной, пока я пытался осмыслить все это.