— Это было бы лучше всего, — бросил он через плечо, выходя из кухни.
Она еще раз посмотрела на газету, которую держала в руках. Их фотографии удачно дополняли одна другую. Почему Ралф столь упорно отказывается появляться вместе с ней на публике? Ведь он должен был привыкнуть как к тому, что постоянно встречает в газетах свое имя, так и к повышенному вниманию людей к своей особе. Сейчас же страсть к уединению превратилась у Ралфа Хойта в навязчивую идею…
Агент сказал Кейт, что существует слишком мало шансов на то, что газета напечатает опровержение. Таким образом пропасть между нею и Ралфом стала шире, чем когда-либо.
Близилось время обеда, и Кейт отправилась на поиски Ралфа. Она нашла его позади дома — он колол дрова для камина с таким ожесточением, словно пытался выместить на поленьях всю свою ярость. Но на кого он так разозлился — на газетчиков? на весь мир? на нее?
Топор со свистом рассекал воздух и обрушивался на дерево, едва уступавшее по прочности железу. Ворот рубашки Ралфа был распахнут, рукава закатаны до локтей. Кое-где она прилипла к потному телу, так что можно было видеть его рельефно выступающие мускулы. У Кейт пересохло в горле от одного взгляда на него.
Но вот Ралф отложил топор и собрал нарубленные поленья. Запах древесины смешался с запахом земли и опавших листьев. Кейт казалось, что она никогда не забудет этого аромата, потому что отныне он будет связан для нее с тем почти первобытным зрелищем, которое только что предстало ее взору.
Ралф повернулся, и взгляд его упал на Кейт.
— И давно ты здесь? Она пожала плечами.
— Достаточно давно, чтобы убедиться: нет такого полена, с которым ты не смог бы справиться.
Он внимательно посмотрел на нее, словно стараясь разглядеть что-то в выражении ее лица.
— Ты что-то хотела спросить?
— Из-за чего ты так разозлился? Из-за меня? Ралф прислонил топор к дереву.
— О Господи, конечно нет.
— Тогда из-за чего?
— Давай оставим эту тему, — сквозь зубы произнес он.
Но с нее было достаточно всей этой таинственности.
— Нет, я хочу знать. Или ты наконец скажешь мне, что с тобой творится, или… или я соберу журналистов и заявлю им, что ты не будешь сопровождать меня на церемонию вручения призов, но это не мешает нам спать вместе.
Ралф шагнул к ней.
— Я могу воплотить твои слова в жизнь.
— Какие именно? — спросила Кейт с показной бравадой, вовсе не собираясь обнаруживать перед ним страх, вызванной откровенной яростью, полыхнувшей в его взгляде.
Но уже в следующее мгновение Ралф перевел дыхание и отвернулся.
— Итак, ты хочешь обо всем узнать. Хорошо, представь себе человека, которого публично обвиняют в причастности к гибели невесты и нерожденного ребенка, и обвиняют справедливо…
Кейт охватил ужас. Нет, этого не могло быть! Но одного взгляда на Ралфа оказалось достаточно, чтобы понять: он говорит правду.
— Что произошло? — прошептала она. Ралф глубоко вздохнул и оперся рукой на один из распиленных стволов.
— Линн работала в спортивном журнале. Мы познакомились на гонках, стали встречаться, влюбились друг в друга — словом, обычная история.
Бесстрастный тон скорее обнаруживал ту боль, которую доставляли ему воспоминания, чем скрывал ее. Кейт едва дышала, боясь, что Ралф прервет повествование и вновь замкнется в себе. Она подумала, что он, словно Прометей, прикован к скале прошлого цепями этой трагедии. Кейт могла только надеяться, что, разделив с ней свою скорбь, он сможет разбить эти цепи и разогнать терзающих его хищных птиц.
Чем это закончится для нее, она даже не осмеливалась думать.
— В Америке и Европе меня считали этаким плейбоем-автогонщиком, продолжал Ралф свой рассказ, — которой не обходил стороной выпивку и азартные игры. То есть представлял собой, как ты бы сказала, "хороший материал для газет". Поэтому журналисты были не очень довольны, когда я объявил о помолвке — а случилось это в Штатах — и всеми силами старался дать им понять, что собираюсь изменить образ жизни. Они не поленились раскопать сведения о моих прежних "подвигах" и раздули их до такой степени, что помолвка с Линн грозила расстроиться.
Вполне в духе бульварной прессы, подумала Кейт и спросила, затаив дыхание:
— И что случилось потом?
— Я еле удерживался от того, чтобы не избить до полусмерти любого фотографа, оказавшегося поблизости. А они постоянно крутились вокруг меня в поисках сенсационных снимков — газеты платили за них бешеные деньги… И вот когда мне удалось уговорить Линн выслушать мои объяснения, это тут же стало известно газетчикам, которые устроили в прямом смысле засаду около отеля, где она тогда жила. Видимо, посчитав, что я собираюсь сделать наше примирение достояние широкой публики, Линн не выдержала. Подъехав к отелю кружным путем, я увидел ее, выходящую через служебный ход. В следующую секунду возле нее затормозил "форд" и выскочивший оттуда мужчина, запихнул Линн внутрь. Затем машина на большой скорости рванула прочь.
— О Боже! — воскликнула Кейт в ответ на дурные предчувствия, охватившие ее.
Лицо Ралфа побледнело: видимо, он подошел к заключительной части своего горестного повествования.
— Естественно, я устремился следом. Но по дороге "форд" потерял управление и, врезавшись в ограждение, взорвался. Опознать удалось лишь Линн, и то потому что я оказался свидетелем катастрофы.
Глаза Кейт недоуменно расширились:
— Ведь ты говорил, что тебя обвинили в убийстве твоей невесты.
— Газеты писали, что, если бы я не бросился в погоню за преступниками, разыгрывая из себе героя, а сообщил бы о случившемся полиции, им не пришлось бы ехать с огромной скоростью.
— Но разве машина похитителей не потеряла управление?
— Да, мне достаточно было одного взгляда, чтобы понять это. Но полицейские не нашли достаточных подтверждений моей версии. К тому же, когда все газетные заголовки кричат о том, что ты убийца, трудно самому не начать в это верить.
— И ты думаешь, что эта версия снова повторится в твоей биографии, написанной кем-то еще?
Взгляд Ралфа стал жестким.
— Да, потому что она гораздо более увлекательна, чем истинная. На самом деле я ехал даже не очень быстро, чтобы не вынудить злоумышленников совершить какую-нибудь ошибку. Я увеличил скорость, только когда увидел, что "форд" теряет управление, но было уже поздно: его занесло и он врезался в ограждение.
— А потом полиция пришла к выводу, что ты постоянно ехал на огромной скорости? — спросила Кейт, уверенная, что так оно и произошло.
Ралф кивнул.
— Да. Долгое время я спрашивал себя, может быть, мне не следовало пускаться в погоню? Но с другой стороны, я боялся упустить драгоценное время… — Ралф с тоской взглянул в глаза Кейт. — Я даже не знал, что она была беременна.
Кейт осторожно дотронулась до его руки:
— Ты делал то, что считал нужным. И в тот момент никого из журналистов поблизости не было. У них нет права осуждать тебя.
Он потерял так много, а досужие измышления привели к тому, что Ралф возложил на себя всю вину за случившееся. Неудивительно, что он предпочитал не встречаться с людьми ее профессии. Из-за них он прошел все круги ада. А сейчас это может повториться, если какой-нибудь любитель дешевых сенсаций вздумает написать его биографию.
— Прости, я не знала, — с усилием произнесла Кейт.
— Поскольку трагедия произошла в Штатах, сообщение о ней заняло немного места в разделах спортивной хроники наших газет. В противном случае твои коллеги собрали бы и здесь неплохой урожай.
Сердце Кейт заныло от чувства безысходности. В глазах Ралфа она принадлежала к тем самым людям, которые осаждали его в момент ужасной трагедии, а потом публично обвинили в гибели невесты.
Когда она заговорила, голое ее звучал еле слышно:
— Спасибо, что рассказал мне об этом, Ралф. Я бы так хотела помочь тебе справиться с твоим горем.
Потом отвернулась и не оглядываясь пошла прочь. Вслед ей раздался голос Ралфа:
— Куда ты собралась?
— В дом. Мне нужно позвонить.
Глава 8
Еще несколько минут после того, как Кейт вошла в дом, Ралф продолжал стоять на месте, пытаясь обуздать свои чувства. Черт бы побрал эту женщину! У нее просто удивительная способность выводить его из себя. Он совсем не собирался рассказывать ей о прошлом, но вдруг почувствовал необходимость поделиться с нею воспоминаниями, которые обычно не доверял никому.
Ралф не мог с точностью сказать, что за этим стояло. Он только хотел, чтобы эта женщина была с ним. Однако если у него самого имелось множество причин похоронить себя в глуши, то у Кейт был настоящий талант и сила воли, чтобы преуспеть на своем поприще. Он не имел права просить ее остаться с ним. Но и не просить было почти выше его сил.
Но нет, Кейт заслуживала лучшей участи, и неважно, чего это будет стоить ему. А сейчас Ралфу ничего не оставалось, как выйти из оцепенения и войти в дом следом за ней.
Кейт постаралась справиться с охватившим ее смятением, после того как сообщила агенту о своем решении. Это не заняло много времени.
— Чего ты добиваешься, отказываясь от участия в конкурсе? Ты с ума сошла, ей-богу!
Последовала пауза, на протяжении которой ее собеседник пытался обуздать свое раздражение.
— Это из-за той статьи о тебе и Хойте? — наконец спросил он. — Я постараюсь добиться опровержения. Они напишут, что ты терпеть не можешь этого человека.
Кейт постаралась, чтобы голос ее звучал спокойно:
— Я бы согласилась на опровержение, но только не из-за Ралфа. — Она лгала, но не говорить же об этом Энджи!
— Тебя ведь не угораздило влюбиться в него? Этот человек живет как самый настоящий отшельник. — После некоторого молчания он добавил:
— Господи помилуй, да ты и впрямь, кажется, готова разделить его затворничество! Я знал, еще когда ты согласилась вместе с ним писать книгу, что это не к добру.
Кейт пришла в такое замешательство, что даже не смогла ничего возразить. Связывая свою жизнь с Ралфом, она словно соглашалась сказать "прощай" тому будущему, к которому, как ей казалось, всегда стремилась. Неужели она действительно так сильно изменилась за столь короткое время? Но в глубине души Кейт уже знала ответ.