Дорога назад показалась Сушко намного короче. Во всяком случае, время в пути пролетело очень быстро. И неудивительно, так как встреча с незнакомцем потрясла его до глубины души, а воспоминание о том, что увидел, запечатлелось навсегда. Пока ехали в Мелитополь, он несколько раз порывался спросить у сопровождавшего его мужчины о том, кто же этот необычный больной. Однако так и не решился, дабы не показаться ему излишне любопытным. Но «ларчик открылся» совершенно удивительным образом.
На следующий день Г.С. Сушко шел по травматологическому отделению. В больнице как раз был ремонт, а женщины клеили обои. В обед они ели пирожки, завернутые в какую-то газету. Не знаю почему, но он решил взять ее в руки. Когда развернул, то сразу же на одной из страниц увидел фотографию и статью… о незнакомце без рук. Вот из нее-то он тогда и узнал, что это был легендарный генерал Петров.
Последний раз Василий Степанович приезжал в родные края в 1997 году. Как всегда расположился лагерем на старом месте в селе Райновка. А вот уехал досрочно. Почему так получилось – неизвестно. Скорее всего, возникли проблемы со здоровьем. Леонид Жавжаров побывал в этих местах в 2002 году. Там, где находился лагерь Петрова, увидел оставленную печь, какие-то брошенные вещи. Он подумал, что территория была покинута в спешке, так как раньше, перед отъездом, она тщательно убиралась, и ничего не напоминало здесь о присутствии людей.
Во время войны Василий Петров увидел всю ущербность коммунистической идеологии, на которой держался СССР. Он видел, что партийные руководители говорили одно, а поступали по-другому. Поэтому горбачевскую перестройку в Советском Союзе Василий Петров воспринял с надеждой на лучшее. Особенно то, что касалось армии. Он искренне говорил о том, что «советское общество предпринимает решительные шаги для искоренения извращений и ошибок предшествующего периода».
Но вскоре понял, что ошибался, что под лозунгом заботы о человеке утверждалось безначалие, граничащее с произволом. Его тревогу вызывали взаимоотношения среди военнослужащих, когда нарушалась воинская дисциплина, процветала дедовщина. Больше всего Василия Петрова возмущало то, что воинские начальники вместо того, чтобы решительно пресечь грубые нарушения дисциплины, беспомощно разводили руками, тем самым изобличая себя в преступной бездеятельности.
«Начальники прячут оружие под замок, – написал он в послесловии ко второму изданию своей книги. – По нечаянности оно взрывается, опрокидывается, произвольно стреляет по своим. Обнародованы потери, понесенные в ходе афганской акции. Следовало бы опубликовать за тот же период потери внутри страны вследствие слабых навыков военнослужащего в обращении с оружием и прочими боевыми средствами на так называемых мероприятиях. ЧП влекут человеческие жертвы в караульных помещениях, на полигонах, на пути туда и обратно. Но позвольте, за жизнь военнослужащего положено по уставу отвечать командиру, он деньги за это получает. А расплачиваются рядовой состав и родители».
И делает ироническое замечание:
«Для поддержания дисциплины уже привлечены родители. Вошли в обиход слеты солдатских матерей. На очереди бабушки. Того и гляди, заявятся в казарму защитить внука от посягательства со стороны ему подобных».
Еще две волнующие темы, по которым Василий Петров высказался вполне определенно. Первая – это Великая Отечественная война и ее освещение в газетах, журналах, на радио, телевидении, в кинематографе и в литературе. Василий Степанович говорит, что он за критическое осмысление тех или иных военных событий, но против очернения армии и ее военачальников. По его убеждению, советские полководцы, победившие самую могущественную армию Европы – немецкую, доказали свое моральное, умственное, профессиональное превосходство над ее генералами и фельдмаршалами. Как победители, они не нуждаются ни в каких оправданиях своих действий на поле боя.
Василий Петров был не согласен со многими писателями и кинематографистами, которые писали книги и снимали фильмы о войне. Очень трудно передать чувства человека, оказавшегося один на один со смертью. Бывает, что в художественных произведениях нет даже частицы правды.
«Вот я бегу или упал на землю, – передает Петров собственные ощущения на поле боя. – И чувствую, что в любое мгновение могу превратиться в мертвеца. Невыносимо подавлять мысль, что все вокруг останется таким же, как есть: будут шелестеть листья, дуть ветер, порхать птицы, стрекотать кузнечик… А меня не будет! И я начинаю понимать свое ничтожество…»
И подводит итог этих размышлений: «А что мне говорили политработники? О чем писали в газетах? Что вот такой-то солдат принимает смерть, думая о светлом грядущем, о будущих поколениях. Это была полнейшая ложь!»
Он заочно полемизирует с Константином Симоновым – автором трилогии «Живые и мертвые» (1959–1971). Петров оспаривает выражение маститого писателя: «солдатами не рождаются». И вот почему!
«Всякий человек с рождения несет с собой предопределенные природой задатки. Один, скажем, склонен к поэзии, другой – к торговле, третий нашел удовлетворение в борьбе со стихией. И что же? Природа выше общественных установлений. Дремлющее в мирной жизни предрасположение просыпается и наделяет кого-то репутацией в жизни. Другой же плетется ни шатко ни валко в среднем ряду, третий принимал смерть, не усвоив, случалось, начальной буквы солдатского алфавита. И не вина погибшего, что природа отказала ему в качествах, которые, возможно, сделали бы его дни еще ярче.
Лицам, поднаторевшим в писательстве, нетрудно росчерком пера наделять доблестью воинов людей бездеятельных и неспособных, всякого сорта статистов немощных, которых нужно подталкивать во всяком бою либо бросать в пути как обузу.
По обычаю нашего народа не принято говорить после, когда урожай убран, «мы пахали». Двигать орало и присутствовать при этом – далеко не одно и то же. С незапамятных времен людям известно разделение труда в пахотное время».
Василий Петров говорит, что война – это, прежде всего, тяжелый труд, который не всякому человеку под силу. Под силу он лучшим из лучших – цвету и гордости великого народа. Эти люди, возвышенные силой и бесстрашием сердец над массой других – настоящие воины, служили своей стране оружием и кровью. Возмущает его и то, что герои многих фильмов о войне при малейших трудностях впадают в истерику, выражают пренебрежение к воинским порядкам, своим развязным поведением на экране нисколько не напоминают воина, мужественного человека, соблюдающего требования дисциплины.
Даже если сделать скидку на художественность образа, кинематографические герои своим растрепанным видом, порванной одеждой, небритые, заросшие, никак не способствуют пропаганде воинской службы, они как будто бы заимствованы из немецких пропагандистских листовок, которые изображали советского воина полудиким азиатом, грязным оборванцем, которому чужда всякая человеческая мораль.
Художественная фантазия необходима авторам произведений. Но во всем существуют границы дозволенного. Если фантазер избирает своей темой чистейший вымысел и, позабыв обо всем, кроме личной выгоды, раздувает ее в откровенном стремлении принизить роль реального фактора, такой труд не несет обществу ничего полезного. Более того, он вреден, так как может сбить с толку молодого несведущего человека. Попадая в трудную ситуацию, этот человек теряется, не находит выхода, так как не приучен терпеть лишения, боль, преодолевать свой страх.
Вторая тема, которая не могла оставить равнодушным Василия Петрова, тоже связана с войной. Только другой – афганской. Официально она как бы и не существовала. Советская пропаганда твердила об интернациональном долге, который выполняют советские воины в Афганистане. Говорилось о том, что они не воюют, а лишь помогают афганской армии бороться с врагами местной революции.
Как человек военный, Василий Петров тоже задался вопросом: действительно ли это война? Если да, то кто и с кем воюет? И что делает ограниченный контингент советских войск в Афганистане? Петров называет это не войной, а военной акцией. Когда ведется война, то ставится четкая задача – победить противника, занять его территорию. Советские войска не ставили перед собой такой задачи. Они лишь пассивно оборонялись, время от времени проводили какие-то локальные военные операции.
«Пора бы сказать о том, что интернациональный долг – понятие надуманное, не имеет никакого юридического статуса и не имеет ничего общего с воинским долгом, что штатная структура нашего контингента, его вооружение и тактика никак не соответствовали характеру навязанной ему задачи и что в течение всех девяти лет контингент не имел никаких объективных предпосылок заниматься ничем иным, как только утверждать свое присутствие», – делает он неутешительный вывод.
Уже тогда, в конце 1980‑х, генерал Петров своим аналитическим умом предсказал скорый распад Советского Союза. Но когда в декабре 1991 года все случилось, это стало для него потрясением. Исчезла великая страна, которой он верой и правдой служил. Много в ней было несправедливого, а подчас и жестокого, но за нее он проливал кровь и готов был умереть.
Украинская земля была для Василия Петрова родной, здесь он появился на свет, здесь жили его родители, эту землю он защищал с оружием в руках от врагов, здесь он жил и служил после окончания войны. Поэтому, когда возникло суверенное украинское государство, Василий Степанович без колебаний присягнул ему на верность. В 1992 году президент Украины Леонид Кравчук как Верховный главнокомандующий подписал указ о зачислении генерала Василия Петрова пожизненно в ряды Вооруженных сил Украины.
Последняя должность Василия Петрова – заместитель командующего Ракетными войсками Вооруженных сил Украины. Двадцать пять лет он прожил в скромном домике на территории государственного санатория «Пуща-Водица», построенном для него по решению Совета министров УССР. Каждый уголок этого здания наглядно показывал, как может жить полноценной жизнью лишенный рук человек. Василий Степанович с помощью разнообразных, большей частью собственно изобретенных приспособлений и протезов сам мог писать, читать, одеваться и даже чистить сапоги.