Господин «корреспондент» и его убийца-напарник будут помещены в жуткий украинский «желтый дом» с диагнозами: шизофрения, паранойя, биполярное аффективное расстройство, — как и тысячи других сошедших с ума украинцев.
Обнародовав свои гомосексуальные наклонности, Олежа Валерич найдёт себе в «психушке» нескончаемый поток шизофреников, желающих удовлетворить свою плотскую нужду. Поначалу «корреспондент» будет наслаждаться извращенными совокуплениями, подобно наркоману, дорвавшемуся до неограниченного потока героина, пока тот не превратит его жизнь в страшный кошмар. И тогда Олежа Валерич решит раскрыться, признаться в том, что он и его напарник состоят на службе в ЦРУ и Моссад, и, соответственно, являются гражданами США и Израиля!
— Я американец! Меня зовут Джон Маккейн! Позвоните в моё посольство! My name is Haase John McCain! I’m American citizen! We’re CIA and Mossad agents! Мой напарник — Бен Шалом! Он агент Моссада! Позвоните в Израильское посольство!
— Во как горилка и паскудный блуд на людей действует, — будет сетовать медбрат, вкалывая лошадиную дозу успокоительного американскому агенту…
— Ради Бога! — молил «корреспондент», — Я вам всё расскажу! Мой напарник — законченный сионист! Он считает, что русские и украинцы рождены, чтобы служить евреям!
В конечном итоге, Олежу Валерича, или Джона Маккейна, или неважно как его вообще зовут, попросту затрахают до смерти в пропахшем мочой туалете.
Наверное, в последнюю минуту, когда за окном с решеткой будет выть ночная февральская метель, в помутневшем разуме агента ЦРУ мелькнёт мысль: « Это был ультразвуковой фаллоимитатор! Теперь в Украине все еб@т друг друга без разбора и до потери пульса!»
Что же касается сиониста по имени Бен Шалом, так его участь сложится ещё более печально. Поскольку после его откровений типа «Единственной причиной, по которой вы все, неевреи, ещё существуете — это служение евреям!» или «Мне, как ультра ортодоксальному еврею, дано право убить любого не еврея и изъять у него сердце или печень, если они мне понадобятся!», и его любимого высказывания «Нам, евреям, с рук сходит всё что угодно! Мы Богом избранные!», — его попытаются наказать физически, а именно отколошматить резиновыми дубинками. В ответ на это Бен сломает руку одному медбрату, другому выбьет челюсть со всеми зубами, третьему переломит коленный сустав, сделав его на всю жизнь инвалидом.
После чего агента Моссада «придадут изоляции» — в скрюченном виде затолкают в железную бочку вместе с шестью крысами, запаяют крышку и скатят в подвал. Предстоящие страдания «Богом избранного» описывать не стану, слишком жуткими они будут. Скажу лишь одно — так тяжко уходить из жизни, как придётся это сделать Бену, не пожелаешь и злейшему врагу…
Правительство США во главе со своим черным президентом окончательно утвердит «черный проект» с грифом повышенной секретности о «Массовой дезорганизации населения стран третьего мира», который, прежде всего, необходимо опробовать на территории всей Украины.
Руководителю оперативного директората ЦРУ США и его единоверцу-единомышленнику из Моссада придется отправлять новую совместную группу агентов для завершения проваленной секретной миссии «донецкими корреспондентами», о которых в штаб-квартире, находящейся в Лэнгли, и в израильском «Ведомстве разведки и специальных операций» даже никто и не вспомнит…
Спецслужбы США и Моссада должны быть уверены на сто процентов, что в их руках имеется серьезное оружие массового воздействия, поскольку к 2050-му году латиноамериканцы однозначно станут этническим большинством в США и к тому времени Америка получит нового опасного противника — Мексику, а также её «пятую колонну» внутри Америки. На юге и западе Соединенные штаты обретут вялотекущий военно-полицейский конфликт, эффективно бороться с которым будет возможно только при помощи прибора «Duren-1».
Ближайшее будущее Израиля тоже не безоблачно — без вмешательства воздействующего оружия массового поражения.
Агрессивная политика израильского стратегически некомпетентного правительства еще глубже втянет Израиль в международную изоляцию и, вдобавок, потянет за собой Америку.
Разрушение ключевых опор безопасности, — мира с Египтом, стабильности в Сирии и дружбы с Турцией и Иорданией, — поставит еврейское государство в очень опасное положение, спасти которое сможет только «Duren-1».
Одним словом, знакомая ситуация, не правда ли? Для того, чтобы добиться мирового превосходства и «порядка» внутри страны, для Америки и Израиля все средства хороши.
Глава 31Goodbye, Kitty
Около хаты-мазанки Бэб-Заи и Дэд-Натана уже стояла интернатская машина, прибывшая за МарТином. Во дворе хаты под сенью двух берез по-прежнему был врыт в землю круглый стол, выкрашенный в противный зеленый цвет, и вокруг него по-прежнему, как и в начале нашей истории, стояли самодельные скамейки. На одной из тех скамеек сидел Изиль Лелюдович, на другой — Натаныч. Оба молчали.
Завидев МарТина, Натаныч вскочил и бросился к внуку с горестными словами:
— Мартынушка, приехали за тобой. Приехали…
Они обнялись, и дед поцеловал внука в заплаканное лицо.
— Ты не убивайся уж так сильно. Всё будет хорошо, вот увидишь. Пошли в хату, там Бэб-Зая ждёт.
В сопровождении участкового Ябунина и директора школы Натаныч с МарТином зашли внутрь.
В хате было тихо. Ни звука, словно вымерла хата от чумы, даже часы с кукушкой молчали — забыла или намеренно не завела их Бэб-Зая.
Уткнувшись глазами в какую-то бумагу с печатями, она сидела за столом вместе с крепко сложенным мужчиной, у которого было длинное красное лицо и короткостриженная яйцевидная голова. Это был врач из дома-интерната с весьма подходящей его внешности фамилией — Яйценюк. Плечи и спина его зеленой рубашки были обильно усыпаны белыми хлопьями перхоти. В глубине его близко посаженных глаз читалось: «Я импотент и горжусь этим!». Врач крутил в руках красный паспорт МарТина — подданного Великобритании.
Рядом со столом стоял рюкзак МарТина, упакованный доверху. На нём лежала видеокамера. На стуле висели постиранные и отутюженные вещи — рубашка, джинсы и белые носки, их бабушка тоже прогладила.
— Здравствуйте, — вежливо поприветствовал вошедших Яйценюк.
Ему ответили тем же.
— Ты внучок, одевайся покамест, — сказала баба Зоя тихо. Необычно бледная, волнующаяся за МарТина, она изучала документ умными, печальными глазами и держалась что было сил, дабы не сорваться или, что ещё хуже, не упасть в обморок.
— Давай я тебе помогу, — суетился Натаныч вокруг внука.
МарТин переоделся, огляделся по сторонам, словно ища нечто очень значимое, но так и не нашёл, сел рядом с бабушкой на стул. Коробку с важным «прибором желаний» МарТин не выпускал из рук.
Дрожащими пальцами Бэб-Зая подписала бумагу передачи МарТина дому-интернату.
— Не пейте крови, кудой вы его определяете-то? — не сдержался Натаныч.
— Да не волнуйтесь вы, дедуля и бабуля! Недалеко, в Плутавской области ваш внучок обитать будет.
— Кудой?! Под Плутавой?! Да ви шо? Там же ш укропы! Враги наши! Они ж его там запинают!
— Погодь, дед! Хватит атмосферу нагонять! Что решено, то решено, — вклинилась Бэб-Зая. — А где именно-то?
— В Едькино повезём. Читайте внимательно, — тыкая пальцем в бумагу, говорил краснолицый врач.
«Ух, вы! Шакалы с лисьими хвостами, а не люди!» — окинув прищуренным взглядом директора, участкового и врача, подумал Натаныч. И, быть может, он был прав.
— Тут и правда всё написано, — пояснила мужу баба Зоя и приложила к губам уголок косынки.
— И, кстати, дедуля, зря вы на нас наезжаете, очень даже зря… — как-то угрожающе предупредил краснолицый Яйценюк.
— Да простите, простите вы нас, стариков! — взмолилась Бэб-Зая, затем взглянув на иконы, добавила, — И ты прости нас, Христа ради, прости, матушка царица небесная.
— А что это у него с носопыркой-то? — поинтересовался Изиль Лелюдович, уставившись на забавно перемотанный лейкопластырем нос МарТина.
— Сунул кудой не надо, вот и пришмякнуло, — пояснил Натаныч.
— Дирьектор! — встрепенулся МарТин, — Камьера давать Энни, плиз! Камьера мой давать ту Энни!
— Что? — не сразу смекнул Изиль Лелюдович.
— Видеокамеру просит штоб Аньке отдали, ну, внучке учительницы по-русскому, — пояснила Бэб-Зоя, а МарТин тем временем снял с видеокамеры шнурок с маленьким комочком обгорелой крышки от объектива и повесил его себе на запястье.
— Ах вот оно что, — уразумел директор Огрызко. — Знаешь, МарТин, оставь ты себе это барахло. Будет хоть чем скоротать время долгими зимними вечерами в интернате.
— Стоп-стоп-стоп! — не вклинился, но ворвался в разговор Ябунин Иван Геннадьевич. — Что значит «скоротать»? Это ж оперативный материал, так сказать. Поясните монголу, что камеру передадим хоть Аньке, хоть Фиганьке, а сами её — на отработку в отдел милиции. Поняли все?
— Логично, — беря в руки видеокамеру, согласился директор школы. — Хорошо, МарТин, передам обязательно.
Мартин вспомнил ещё кое-что! Он бросился в свою комнату и сразу же вернулся, держа в руках метлу с бумажными цветочками.
— Давать ту Энни! Это есть давать ту Энни!
— Господи, а это-то ещё зачем? — искренне удивился директор Огрызко.
— Плиз! давать ту Энни!
— Ладно… Давать так давать, — нехотя Изиль Лелюдович взял метлу в правую руку, уперся черенком в пол, выставил вперед громадный живот и сразу преобразился в сказочного персонажа.
«Ну, прямо-таки Морской царь Тритон!» — подумал МарТин.
Или, если бы МарТин был русским подростком, он бы подумал так: «Дядька Черномор! Вылитый!».
Но, если славянский Бог морей, персонаж русских сказок, представляется нам обычно как хозяин дна морского, повелитель всех вод, как владыка подводных обитателей и владелец несметных сокровищ, то Изиль Лелюдович, хоть и чувствовал себя хозяином школы, то таковым никогда не был. Хоть и хотел стать владыкой всех обитателей своего учреждения, но у него это крайне плохо получалось. А из всех сокровищ он имел только увесистый золотой перстень в виде оскалившейся львиной головы, купленный им когда-то у цыган на вокзале в Киеве, что, естественно, ставило под сомнение драгоценность данного ювелирного изделия.