— Что это ты притихла? — отвлек ее Дарен.
— Знаешь, я думаю, что нам надо вернуться в Азирон и найти Левира, — вдруг выдала Анели.
— Да ты никак с ума сошла?! — уставился на нее плотник.
— А как по-другому? Посмотри, что кругом творится! Вдруг эти гэртовы выродки, что тебя побили, вернутся?
— Нда… Ты девонька, кажись, стареешь, и характер у тебя портится, — засмеялся Дарен. — И ругательств откуда-то понабралась.
— Понаберешься тут…
— Нет, — твердо отрезал Дарен. — В Азирон мы с тобой не пойдем. Пока ты этот дурацкий план придумывала, я тут книжку почитал и мне подумалось… Ведь если люди, животные, растения — все изменились после Волны, то во что же превратились чудовища, которые в нашем мире и до того водились? А их у нас, вон, на целую энциклопедию набралось. Нам не знаю как повезло не наткнуться на них, когда мы по лесу с тобой шастали. Вот, смотри, видала когда-нибудь хокса?
Дарен развернул к ней массивную книгу с иллюстрацией на всю страницу. На картинке изображено пренеприятное существо с маленькой головкой, тщедушными плечиками и огромным каплеобразным пузом. Кроме того, хокс запоминался ярко-зеленым цветом.
— Нет, не видала, — заинтересовалась Анели. — А ты видал?
— Если бы видал, то с тобой бы уже не разговаривал. Эта тварь, как тут пишут, управляет нежитью. Так-то до Волны было, а что сейчас, даже страшно представить.
— А про кого там еще пишут, давай почитаем? — прильнула поближе Анели.
А Дарен подумал, что ее детство еще не закончилось.
Вечером все собрались в таверне на ужин. Со двора послышался шум. Дарен рванулся к окну, осторожно выглянул в щель.
— Это же! Не может быть! — плотник подошел к двери и отодвинул засов.
В проеме возник темный силуэт мужчины. Он сделал шаг внутрь и черты прояснились: высокий лоб, черные прямые волосы до плеча, цепкий взгляд карих глаз из-под грозно сдвинутых бровей. В движениях плечистого воина сквозила мягкая грация хищника. За ним вошел светловолосый богатырь. Несмотря на высокий дверной проем, ему пришлось пригнуть голову, чтобы не удариться.
— Бруснир! Шаймор! — воскликнул Дарен.
— Левиирр! — завопила Анели и бросилась на грудь к вошедшему третьим мужчине.
— Как ты здесь оказалась? — ошарашенно спросил Левир, обнимая сестру.
Девочка взахлеб стала пересказывать свою историю.
— Почему вы не уходите отсюда? — спросил Левир, обращаясь к Дарену. — Находиться здесь с каждым днем все опаснее.
— Так тут все больные да раненые, ехать не на чем, пешком никак, — пожал плечами Дарен.
— Сколько у вас раненых? — спросил Бруснир, ни к кому конкретно не обращаясь.
— Двадцать два человека. Из них двенадцать лежачие, — быстро ответила Элерия.
Вальдар внимательно посмотрел на нее, кивнул:
— Не думал, что доведется снова встретится, еще и при таких обстоятельствах. Мы заберем вас. Завтра утром отправимся. Где можно разместить людей на ночь?
— У меня есть несколько комнат. Остальные могут переночевать в пустующих домах рядом. Я покажу, — Элерия вышла на улицу, взглядом пригласив Бруснира следовать за ней. — В некоторых домах мы заколотили серых людей, заходить туда опасно.
— Серых людей? — удивился Бруснир. — Ворлоков что ли?
— Ворлоков? Тех тварей, в которых превращаются люди после Волны, — махнула рукой Элерия.
Во дворе множество людей, груженые обозы. На телегах привезли раненых.
— Да сколько же вас? — спросила Элерия.
— Много, — ответил вальдар. — Это те, кого нам удалось спасти в Азироне.
Элерия провела командира вальдаров по деревне, показала пустые дома, где людей разместили на ночлег.
— Куда же вы направляетесь? — спросила талийка у Бруснира.
— На побережье. Боюсь, что здесь людям не выжить долго, даже под нашей защитой.
Стемнело. Элерия вышла во двор, чтобы спуститься в погреб. Она готовилась к завтрашнему отъезду. В воздухе витал легкий ненавязчивый аромат ночной фиалки. В мутном свете Байнока Элерия все же узнала фигуры жреца Деяна и Нихрая с братией, которые направлялись в сторону конюшен. Талийку это насторожило. Она перестраховалась и позвала вальдаров, отдыхавших в таверне, очень уж не доверяла этой компании.
Возле конюшни высокий худощавый жрец возмущался и яро жестикулировал, утверждая, что все лошади принадлежат ему, и он имеет право забрать их, когда пожелает. Бруснир вопросительно взглянул на Элерию. Она покачала головой:
— Нет. Ему принадлежит серая в яблоках и светло-мышастая. Остальные мои.
Спору их не суждено было разрешиться. Запыхавшийся дозорный подбежал к ним и доложил командиру:
— В четырехстах шагах от деревни толпа ворлоков. Они идут сюда.
— Сколько? — спросил Бруснир.
— В темноте не видно, — смутился дозорный.
Деян визгливо охнул и бросился бежать к церкви. Его телохранители рванули за ним.
— Смотрите-ка, а как же лошади? — засмеялся Шаймор и вытащил меч.
— Зовите остальных, — Бруснир кивнул на дом, стоящий на отшибе — Заманим ворлоков туда. Нужно, чтобы их набилось как можно больше. Пробьем заднюю стену и выйдем через пролом. Потом дом сожжем.
Воины согласно кивнули.
— Шаймор, возьми нескольких ребят, подготовьте жилище. Мы приведем тварей. Элерия, иди в таверну. Запритесь и сидите там тихо. Идемте, — обернулся Бруснир к остальным и первым зашагал навстречу порченым неведомой силой тварям.
Шаймор вошел в дом, мельком отметил обветшалую обстановку, в беспорядке разбросанные вещи, возможно, забытые хозяевами второпях. Этому жилищу, повидавшему, наверное, тихие спокойные вечера, детский смех, вальяжную поступь кота, предстояло сгореть в огне. Шаймора, казалось, забавляло все происходящее или же он обладал редкой способностью воспринимать жизнь такой, какая она есть. Задорно стрельнул заклинанием — дверь обиженно хлопнулась на пол. Воины расчистили комнаты от мешающей мебели, в противоположной от входа стене пробили дыру.
Ждать пришлось недолго. Отступая с боем, в дом вошли вальдары. Бруснир шел последним, а за ним неслась огромная толпа серых монстров. Битва продолжилась внутри дома. Вальдары пытались заманить туда побольше ворлоков. Дольше всего задержались у выхода. Бруснир и Шаймор перегородили проход и бились с тварями, выигрывая время. Один из ворлоков, растолкав собратьев, дотянулся до Шаймора. Жизнь вальдара быстро потекла в монстра, наполняя его силой. Меч Бруснира свистнул, разрубая воздух и чудовище. Половинки уродливого тела упали к ногам воина, они извивались и пульсировали. Внутри что-то противно булькало, а когти все еще царапали пол. Бруснир отшвырнул тварь ногой, подхватил ослабевшего Шаймора и выскочил из дома. Приказал:
— Жгите!
Вальдары соединили усилия в мощном заклинании. Жилище вспыхнуло, словно стог сена. Пламя утробно загудело и рвануло жадные лапы высоко в небеса. Мириады искр осветили ночь. Дом, верой и правдой служивший людям, отдал свою жизнь.
— Ты в порядке? — спросил Бруснир друга.
— Нормально, — отмахнулся Шаймор и попытался стоять самостоятельно. Его слегка пошатывало.
В доме погибла едва ли четверть ворлоков. Остальные обошли вокруг и напали. Вальдаров постепенно теснили к таверне.
Глава 12. Что угодно, лишь бы спастись
Жрец заперся в церкви Трехликого с последователями и наблюдал за происходящим сквозь щели в забитом окне. И он, и его паства запаниковали, увидев ворлоков. Деян перепугался, как никогда в жизни. Его вера не помогала успокоиться. Она трещала по швам перед лицом мучительной и неминуемой гибели. Разве Трехликий являл ему доказательства своего существования? Нет. Но и он не делал для бога что-нибудь значительное. Злокозненный ум услужливо подсказал что может понравиться божеству.
Деян встал посреди церкви, воздел руки к небу, и речь его зазвучала набатом.
— Настал час покаяния! Час расплаты за грехи человеческие! Трехликий Бог не желает простить вас. Молитесь, несчастные! Ибо настал ваш смертный час! — жрец сделал многозначительную паузу, наслаждаясь эффектом, произведенным на слушателей. Лицо его светилось мрачным торжеством. — Люди посмели вмешаться в то, что им неподвластно. Бог карает вас за это. Мир утонет в крови!
Голос его эхом гулял под сводами церкви, причудливо отражаясь от них и проникая липким страхом в души собравшихся.
— Лишь у самых верных последователей Трехликого есть шанс спастись… — бросил Деян надежду пастве.
Люди зашептались. Всем хотелось спастись. Никто не желал умирать и, вот прямо здесь и сейчас, расплачиваться за грехи. Послышались вопросы:
— Как нам спастись? Деян, скажи, что нам делать! Мы готовы на все!
Жрец обвел всех горящим взглядом полубезумных глаз. На его морщинистом лице плясала кривая усмешка. Он и сам поверил в то, что говорил:
— Нужно принести жертву. Трехликий пощадит нас, узрев раскаяние и дарованное подношение.
— Какую жертву? Давайте принесем жертву! Мы готовы. Не желаем умирать! — оживилась паства.
— Человеческую жертву! — громогласно проскрежетал Деян.
Люди замолчали. По выражениям лиц жрец понял — многие согласились с ним. Тишину прервал робкий голос женщины, прижимавшей к груди перепуганного мальчонку лет шести от роду:
— Нельзя приносить в жертву человека. Это жестоко. Ни один бог этого не одобрит.
Деян тут же пресек инакомыслие. Наставил на нее указующий перст:
— Вот! Такие как она и навлекли на нас все эти беды! Сомневающиеся, гордые! Она думает, что смеет перечить воле Божьей!
Маленькая худощавая женщина была молода, но проседь в темных волосах свидетельствовала о нелегкой жизни. Она поняла, что навлекла беду, сжалась и покрепче привлекла к себе сына. Люди в церкви смотрели на нее осуждающе.
— Ее и ее сына мы принесем в жертву! И великодушный Трехликий пощадит нас! Мы спасемся! Схватите мальчика! Принесите его ко мне! Схватите женщину! — кричал жрец, брызжа слюной.
Паства зашевелилась. Послышались одобрительные возгласы. Нихрай с друзьями схватили мать, ребенка бесцеремонно вырвали из ее трясущихся рук. Она отбивалась и умоляла людей остановиться. То