— Нужно поговорить, — обратился к ней вальдар. — Прогуляемся?
Элерия встала и пошла с ним. Они удалились подальше от людей и Бруснир сказал:
— Утром ко мне приходила Криза. Несла какую-то чушь про то, что ты должна закрыть Брешь. Ты знаешь, что она имела в виду?
Элерия остановилась, растерянно посмотрела на вальдара:
— Первый раз об этом слышу. Что за ерунда? Как я могу, если… Ничего не понимаю.
— Так я и думал, — кивнул Бруснир. — Кажется, наша травница выживает из ума. Просто хотел убедиться.
Повисло неловкое молчание.
— Вы ведь можете и не вернуться из этого похода… — сказала Элерия.
— Всякое может случиться. Люди постоянно умирают, даже в спокойные времена. Так что упаднические настроения нам ни к чему.
— Я так и не поблагодарила тебя. Без вас мы бы не выбрались из Нерры.
— Нам все равно было по пути, — улыбнулся Бруснир и его взгляд потеплел.
Они вышли к реке и шли по берегу. Бруснир присел на поваленное дерево и рассматривал корабль, стоявший неподалеку на якоре. Завтра они поплывут на нем в Привол.
Талийка села рядом.
— Ты спас стольких людей, но всегда держишься отстраненно. Только Шаймор имеет к тебе подход.
— Шаймор слишком много болтает и к каждому находит подход, — рассмеялся Бруснир, поднял камешек с земли и запустил в воду.
— С семьей у него не ладится, — возразила Элерия.
— Да… Я сам только недавно узнал, что у него есть брат. А ведь мы знакомы много лет. Даже самые открытые люди что-то да тщательно скрывают. Что скрываешь ты?
— Осталась только одна мелочь. Как ты знаешь, я родилась на Хистрии, отец — трактирщик, а мать повариха. Родители магическими способностями не обладали, а вот бабка со стороны матери была чародейкой и довольно сильной. Она недолюбливала дочь из-за того, что та не унаследовала магического дара. Это сказалось на характере моей мамы, думаю, она считала себя неполноценной и отчаянно надеялась, что я стану чародейкой. Будучи малышкой, я очень хотела порадовать маму и открыть в себе магию, но, сколько не старалась, ничего не выходило. Когда стало точно известно, что я совершенно обычная, мать разочаровалась и даже как-то отстранилась от меня. Я ни в чем ее не виню, но это разочарование несу в себе всю жизнь. Оно стало моим. Виню себя за то, что не владею магией. Такая глупость, но что с ней не делай, она неистребима. Впрочем, на Хистрии у каждого второго такая проблема, не зря я оттуда сбежала. Твоя очередь. Помнишь, когда мы были в деревне, Шаймор рассказывал о войне, и ты прервал его? Расскажешь, что тогда случилось? — улыбнулась Элерия.
Бруснир нахмурился и вмиг стал холодным и отстраненным.
— Это очень неприятная для меня история. Я не люблю об этом говорить. В тот день я понял, что за правильные решения, иногда, приходится платить слишком дорого. И они перестают казаться такими правильными, — сказал он, поднимаясь.
— Ладно-ладно, можешь не рассказывать ничего, только не злись, — поспешила произнести талийка и коснулась его руки.
От этого прикосновения Элерию вырвало из реальности и забросило куда-то в другое место. Она очутилась в большом зале с множеством накрытых для пиршества столов. За ними сидели люди, в основном мужчины. Они разговаривали и смеялись, громко играла музыка. Талийка бестелесным призраком скользила по комнате и могла только наблюдать. За главным столом она увидела Бруснира, и ее рывком притянуло ближе. Если бы в этот миг у нее была голова, то она, наверное, закружилась.
Бруснир не весел. Шаймор, что-то увлеченно рассказывал ему и толкал в бок. Совсем молодой, с изрядной сединой в волосах, вальдар встал и поднял кубок с вином. Не сразу, но постепенно разговоры в зале стихли, и все замерли в ожидании тоста.
— Все мы сегодня собрались отпраздновать нашу первую победу над фаурренами, — заговорил седовласый. — И хоть нашу радость и омрачает дорогая цена, которую мы за нее заплатили, но это не помешает нам насладиться моментом. Не помешает вспомнить, что мы живы и надерем задницы этим жалким уродам еще не раз. И, конечно же, давайте выпьем за героя этого вечера, Бруснира…
Шаймор тяжело вздохнул и, не дослушав речь, повернулся к Брусниру.
— Ну почему тосты всегда говорят те, кто не умеет нормально и двух слов связать? — вопросил он вполголоса и закатил глаза.
— Да это нормальный тост. Смотри, он почти закончился, — возразил Бруснир, осушая кубок.
— Что ж, за тебя, герой, — подмигнул ему Шаймор.
— Сомневаюсь, что ваши восхваления разделили бы те, кто не дожил до сегодняшнего вечера благодаря моему геройству, — почти прорычал Бруснир и наполнил кубок доверху.
— Битва за Азирон стоила этой жертвы. Точнее Азирон стоил. Кроме того, теперь у нас есть шансы выиграть эту гэртову войну, — парировал Шаймор. — Расслабься, давай напьемся и попробуем получить удовольствие от жизни. Ты заметил какие симпатичные девушки разносят еду и вино? Едва ли. А я заметил.
Бруснир не успел их оценить. Открылась дверь и в таверну вошли двое мужчин. Они внесли большой сундук. Голоса стихли. Все с любопытством оглянулись на пришедших. Один из них громко спросил:
— Есть ли здесь Бруснир?
— Есть, — чуть поднял руку вальдар.
— Нам велено доставить посылку, — сообщили парни, поднося сундук ближе. Бруснир нахмурился и вышел из-за стола:
— От кого?
— Это нам неизвестно.
Вальдар недоверчиво взглянул на посыльных, подошел и откинул крышку сундука. Он полон отрубленных человеческих голов. Все эти люди оказались хорошо знакомы Брусниру. Он прожил с ними бок о бок большую часть жизни от самого рождения и до того самого момента, когда ушел на войну. Соседи, друзья из родной деревни. Но хуже всего то, что в самом верху, со слипшимися от крови волосами и следами побоев на лице, лежала голова матери. А рядом молоденькой девчонки, с которой он встречался до войны.
Бруснир не дрогнул, даже не пошевелился, лишь несколько раз дернулись скулы.
К нему быстро подошел Шаймор, захлопнул крышку сундука и схватил за грудки одного из посыльных.
Талийка потеряла сознание, едва настигло видение. Бруснир подхватил ее, и она очнулась в его объятиях. Встретилась с бездонными карими глазами, в которых легко читалось беспокойство за нее, и выдохнула:
— Я видела.
— Что ты видела? — мягким баритоном спросил вальдар.
Элерия сообразила, что если ответить правду — он снова замкнется в себе. Станет таким далеким и отстраненным. И промолчала. Только нежно коснулась его виска и провела пальцами к уху, убирая прядь, упавшую на лицо. В это мгновение она поняла его боль, его сомнения и его злость.
Увидела его глазами, как фауррены вырезали целую деревню с одной только целью — наказать за победу в битве за Азирон. За его дерзкую и невозможную победу, которая изменила все. Всего один отряд, крадущийся в тенях. Бесшумно и быстро они проскользнули в тыл и убили всех, кого застали в деревне. А кто там был? Старики, женщины и дети, ведь все мужчины ушли на войну. Это была бойня. Никто не смог оказать фаурренам сопротивления.
Увидела, что он винит за это себя. Мимолетной тенью скользнуло воспоминание, как мать умоляет его не ходить на войну. Говорит, что этого не переживет. Что ей хватает волнений за отца, а теперь и сын собирается пойти по его стопам. Он все же поступил тогда по-своему.
Увидела… Месяцы? Годы? Заполненные одной только ненавистью и жаждой мести, и бесконечную череду трупов фаурренов. Он отплатил им сполна и сам чуть не захлебнулся этой ненавистью. О, в те времена в нем, казалось, не осталось ничего человеческого. Бездушная и безжалостная рука смерти… На Элерию повеяло таким могильным холодом, что она убрала руку.
— Да что с тобой? — спросил Бруснир и слегка встряхнул ее.
— Все в порядке, — слабо улыбнулась талийка. — Просто видения…
— И наверняка кровавые и кошмарные?
— Удивительно, но в этот раз не совсем…
— Это плохо. Ты можешь переродиться, если не справишься, — предупредил Бруснир. — Давай-ка я научу тебя с этим бороться…
Едва рассвело, а вальдары уже снялись с якоря. К Брусниру подошел Шаймор, который, конечно же, вызвался плыть с ним. Левира Бруснир оставил за главного. На берегу собралось много людей, пришли проводить их. Шаймор помахал рукой Элерии, лучезарно улыбнулся и, не оборачиваясь, спросил у командира:
— А ты опять корчишь из себя одинокого волка?
— К чему это ты? — опешил Бруснир.
— К тому, что мне она тоже нравится, — хлопнув друга по плечу и нахально улыбаясь, Шаймор предусмотрительно отошел на безопасное расстояние.
Бруснир пожал плечами, и невольно оглянулся, ища глазами хрупкую фигурку с развевающимися на ветру длинными волосами. Корабль быстро удалялся от берега и люди на нем становились все меньше.
К Брусниру осторожно подошел один из ученых.
— Разрешите познакомиться? Ты, как мне известно, командир нашей миссии, — заговорил низенький, но коренастый мужчина. — Меня зовут Бойтин, я возглавляю нашу научную часть группы. Приятно познакомиться.
— Взаимно, — ответил Бруснир. Перейдем сразу к делу. Расскажи, что тебе известно и что мы должны предпринять.
— Сначала неплохо бы добраться до лабораторий в центре города. Именно там расположена Брешь. Это может оказаться само по себе затруднительным, так как Привол пострадал больше всего. И все там, скорее всего, хм… Преобразилось. И захочет нас убить.
— Эту проблему я возьму на себя, — кивнул вальдар.
— Хорошо, — продолжил Бойтин. — Тебе известно что такое Брешь?
— Непонятная хрень пагубным образом влияющая на наш мир? — усмехнулся Бруснир.
Ученый посмотрел на него, как на умалишенного.
— Доподлинно нам, конечно, неизвестно. Но большинство ученых пришло к согласию, что Брешь это портал в некую реальность. Пока портал открыт, энергия чуждая нашему миру течет из Бреши, словно кровь. Влияние этой силы на окружающую действительность до конца не изучено, но путем наблюдений выявлено, что на одинаковые объекты она может оказывать разнообразное воздействие.