— Это только начало, — мрачно сказал Бруснир.
— Знаешь, это слишком. Мы с тобой бывали в разных передрягах, но это… Спасать мир это слишком, — говорил Шаймор, подбрасывая ветки в костер. — Это давит на меня. Все настолько плохо, что даже чересчур. И что? Мы единственная надежда всех этих людей? Что если мы не справимся?
— Не надо думать, что мы спасаем мир, — отмахнулся Бруснир, — если так думать, то с ума сойти можно. Мы просто делаем свое дело, как и всегда. Не наша вина, если не справимся, ведь мы сделаем все, что в наших силах. Просто есть вещи, которые выше наших возможностей. Они случаются независимо от того хотим мы этого или нет. А мы просто делаем то, что должны, другого выбора у нас нет.
— Почему же нет? Можно было украсть корабль и уплыть на нем в голубые цветущие дали, — пробурчал Шаймор.
— Потому что нет. Будь ты таким человеком — плыл бы на том корабле, — отрезал Бруснир. — Но раз ты здесь, со мной, то и выбора у тебя такого не было.
— Это все из-за тебя. Просто я неумело выбираю друзей, они вечно по уши в дерьме. В следующий раз подружусь с каким-нибудь негодяйским пиратом.
Бруснир рассмеялся и хлопнул друга по плечу.
— Но, пока ты мой друг, заканчивай ныть. И ради всего святого, не возлагай на себя роль избранного спасителя.
— Не завидуй. Ты то, всего лишь, мой напарник, — парировал Шаймор.
Спустя некоторое время, Бруснир вдруг сказал:
— А знаешь, живем последний раз. Почему бы и не попробовать?
— Попробовать что?
— Спасти мир.
Вальдары стояли перед лесом, готовые войти в него, но Бруснир все не отдавал приказа двинуться в путь. Он внимательно рассматривал деревья. Подошел ближе, провел рукой по стволу — на ощупь влажный и горячий, как человеческая плоть, если содрать с нее кожу. Вальдар сотворил маленькую струйку огня. Она заструилась между сильными пальцами и почти ласково заскользила по коре. Заклинание не причинило вреда растению.
— Зажгите кто-нибудь факел, — попросил командир.
Ему подали факел. Бруснир осторожно поднес его к дереву. На поверхности ствола выступили крупные капли влаги, раздалось шипение и что-то загудело внутри. Соседние деревья подхватили эту гулкую песню. Звук становился все выше и пронзительнее, пока не перерос в причиняющий боль визг. Люди схватились за уши, а Бруснир выронил факел. Он упал на землю и вскоре потух, погрузившись в глубокий голубой мох. Спустя минуту все затихло.
— Чудится мне, что идти в этот лес форменное самоубийство, — пробурчал Бруснир.
— Конечно, а ты поливаешь его огнем. Теперь он еще злее. Это все он, а я пришел с миром и любовью в душе, — сказал Шаймор, обращаясь к лесу и показывая пальцем на Бруснира.
— Попробуем держаться подальше от крупных деревьев, — сказал Бруснир. — Думается мне, что чем дерево меньше, тем сложнее ему будет нас сожрать. В путь.
Весь день вальдары медленно пробирались по лесу и, вопреки их ожиданиям, ни одно дерево не превратилось в монстра и не напало на них. Никакой иной живности тоже не встретили, кроме слизняков. Во время привала Шаймор нашел целый рассадник скользких гадов и устроил на них охоту. Пока Бруснир не приказал двигаться дальше, Шаймор убил немало слизней, а из трупиков осторожно выковырял шипы с парализующим ядом.
— Что ты ерундой маешься… — сказал Бруснир, когда увидел его странную добычу.
— И вовсе не ерундой, может быть пригодятся, — обиделся Шаймор.
Запасы еды канули в лету вместе с утонувшим кораблем. На подходе к Приволу вальдары охотились на кроликов, один раз даже удалось убить кабана. Но здесь, в бывшем городе, им до сих пор не повстречалось никакой живности. Это начинало беспокоить Бруснира. Ну не слизняков же, в конце концов, есть?
Вечером набрели на небольшое озеро. Хотя озеро это громко сказано, скорее болотце, по берегам заросшее камышом и затянутое ряской. Но вода в нем оказалась чистая и пригодная для питья. Решили остановиться возле него и попробовать порыбачить. Рыба здесь и правда водилась, не в меру зубастая, но очень вкусная. Ловилась она легко, будто не подозревала, что тоже может превратиться из хищника в жертву.
Вальдары развели костры. В воздухе закружились сладковатые запахи ухи и свежей жареной рыбы. Настроение у всех поднялось — на сытый желудок жизнь кажется намного терпимее. После ужина только начало темнеть. Большинство просто отдыхали, болтали, кто-то устроил себе тренировку. Часть вальдаров продолжили рыбачить, чтобы сделать запасы на будущее.
— Пойдем тоже порыбачим, — предложил Бруснир Шаймору.
— Э, нет, терпеть не могу это занудное дело, — с притворным ужасом отшатнулся Шаймор и добавил серьезно. — К тому же, мне нужно сделать дротики с парализующими наконечниками. Из наших милых скользких друзей.
— Только зануда может считать рыбалку занудным делом, — усмехнулся Бруснир и ушел к озеру.
Командир стоял на берегу в компании нескольких воинов. Впервые за долгое время он почувствовал некое подобие умиротворения. Но его душевному спокойствию не суждено было продлиться долго. Рыбачивший рядом вальдар истошно закричал и упал, схватившись за ногу. Бруснир увидел — из его стопы торчит хвост и половина туловища небольшой змейки. Она вгрызлась в ногу прямо сквозь обувь с пугающей быстротой. Бруснир отбросил удочку и ухватил змейку за хвост, но она выскользнула и полностью скрылась в ноге воина, охрипшего от крика.
— Вытащите, вытащите ее! Она жрет меня изнутри! — кричал несчастный, страшно дергаясь и хватаясь за ногу. — Она в бедре!
— Держите его! Быстро! — заорал Бруснир и выхватил меч. — Крепче держите!
Подоспевшие на помощь вальдары навалились со всех сторон. Бруснир размахнулся и изо всех сил рубанул по ноге пострадавшего воина намного выше колена. Тот захлебнулся собственным криком и потерял сознание. Бруснир ударил во второй раз.
— Скорее! Уберите ногу подальше! — скомандовал он.
Вальдары схватили конечность и оттащили прочь, но юркая змейка выскочила из обрубка. Открыла зубастую пасть и молниеносно вцепилась в открытую рану на бедре. Бруснир схватил ее за хвост, дернул на себя изо всех сил. Ладонь соскочила с невероятного скользкого тела. Даже рыбу удержать легче. Бруснир попытался схватить ее снова, но змея зарылась в рану. Несчастный вальдар очнулся. Он уже не кричал, только страшно хрипел и кашлял кровью. Да хватался рукой за те места, где прогрызала путь мерзкая тварь. Бруснир крепко держал его за руку и плечо, до тех пор, пока бедняга не затих, испустив дух.
— Отойдите все подальше, — приказал Бруснир. — А ну ка, поддайте огня.
Командир первым выпустил огненную струю магии. Другие вальдары сделали тоже самое, чтобы у гадины не было не единого шанса вылезти и напасть на кого-нибудь.
— Кто-нибудь видел откуда она взялась? — спросил Бруснир.
— Я видел. Она выскочила из тех камышей, — указал рукой на заросли Бойтин, который сам не рыбачил, но крутился рядом, пытаясь изучить пруд.
— Здесь оставаться нельзя, — сказал Бруснир. — И остается молиться, чтобы такие твари водились только возле воды, а не по всему этому тронутому лесу.
Быстро темнело. Идти ночью, почти наугад, слишком опасно. Но и оставаться где-то вблизи места обитания опасных змей нельзя. Бруснир спешил увести людей. Он приказал всем зажечь факелы и внимательно смотреть по сторонам. Ученых вальдары взяли в кольцо. Причудливые тени от факелов скользили по деревьям, делая их похожими на окровавленных чудовищ.
Наконец, отошли достаточно далеко и Бруснир выбрал место для новой стоянки. Лагерь разбили в полном молчании. Тем оглушительнее прозвучал в ночи резкий вскрик Бойтина. В темноте никто не заметил, что за группой тонких деревьев прячется огромное, со вспухшими фиолетовыми жилами и разлапистыми мощными ветвями. Оно то и схватило ученого, намертво сжало большой веткой и оплело множеством гибких маленьких. Потащило к стволу, который угодливо треснул по всей длине, открываясь наподобие пасти и готовясь проглотить добычу.
Вальдары быстро окружили хищника, вот только их мечи оказались бессильны. Они увязали в плоти-коре, не причиняя особого вреда. Заклинания тоже не действовали. Бруснир пытался перерубить ветвь, что тащила Бойтина в пасть, но и это не выходило. Будто какая магия защищала дерево, обволакивала меч и втягивала в себя. Надоедливых воинов растение с размаху хлестнуло свободными ветвями. Несколько вальдаров отлетели далеко назад. Ученый оказался на входе в древо-пасть, и его сил хватало лишь на то, чтобы испуганно скулить. Пошевелиться, придушенный смертельной хваткой, он не мог.
Бруснир достал нож, прыгнул к открывшейся для трапезы пасти и воткнул лезвие в нежное нутро. Дерево схватило вальдара свободной веткой и отшвырнуло. Бойтин, отчаянно извиваясь, погружался в утробу.
На помощь пришел Шаймор. Он вогнал дротик с парализующим ядом слизняков в ветку, крепко державшую ученого. Ловко извернулся и засунул пару дротиков в пасть растения. Оно задрожало, упустило Бойтина и застыло, как и подобает дереву. Ученый грохнулся вниз, ударившись о массивные корни.
— Я же говорил, пригодятся, — довольно осклабился Шаймор, оттаскивая ученого подальше.
— Яд слизняков сработал? — подошел к ним Бруснир.
— А как же! Я гений! — погладил себя по голове Шаймор, бросив Бойтина.
Бруснир обернулся к остальным:
— Держитесь подальше от этой древесины, неизвестно когда она очухается. И нам нужны еще слизняки.
Бойтин долго сидел у костра, укутавшись одеялом. Его била дрожь. Шаймор подошел подбодрить его:
— Ну, не расстраивайся, светоч. Все будет хорошо, — не выдержал и, ухмыльнувшись, добавил. — Это только начало. Все самое интересное наверняка впереди.
— Я хотел выразить благодарность за спасение. Страшно подумать, что могло бы произойти, окажись я в утробе этого растения, — тихо ответил ученый и плотнее закутался в плед.
— Не стоит благодарности. Обращайся, — вальдар хлопнул его по плечу и отправился спать.
Наконец перед вальдарами раскинулись развалины самого сердца Привола. Разрушенны