— Что у вас тут происходит?
— Посмотри на нее! Это же все очень и очень плохо. И я не могу разбудить ее!
— Да что вам от меня нужно? — проснулась, наконец, Анели и прикрикнула раздраженно. — Прекрати трусить меня!
— Как ты себя чувствуешь? — с тревогой спросила Элерия.
А Криза только внимательно с прищуром смотрела на девочку.
— Отлично, — пробурчала Анели и отвернулась. — Дайте поспать.
Талийка покачала головой и повернулась к Кризе:
— Присмотри за ней, я схожу за Левиром.
Левира Элерия позвать не смогла. Он устроил совещание, и ее к нему не пустили. Впрочем, она попросила передать ему послание, когда освободится.
Больше нигде не задерживаясь, талийка вернулась в палатку. Анели не спала, но лежала на спине и, не мигая, смотрела в потолок.
— Она минут десять так лежит, — покачала головой Криза.
— Анели? — позвала Элерия.
— Да отстаньте от меня! Вам заняться нечем сегодня? — возмутилась девочка и привстала, а потом рухнула на лежак и снова уставилась в потолок.
Криза выразительно взглянула на Элерию и вышла из палатки. Талийка последовала за ней и сказала:
— Она никогда раньше себя так не вела. Думаю, это плохой признак.
— Ты приготовь-ка ей завтрак, а я добавлю в него кой-каких травок, — тихонько сказала Криза. — Полечим бедняжку.
Спустя полчаса Элерия подошла к Анели с пиалой в руках. Она не спала. Сидела на постели, подложив подушку под спину.
— Родная, я принесла тебе завтрак.
— Я не хочу, — отвернулась девочка.
— Прошу тебя, Анели. Ты так слаба, тебе нужно поесть, — уговаривала Элерия.
Анели вдруг разозлилась и обеими руками толкнула чашку в руках талийки. Горячее содержимое выплеснулось, и Элерия едва успела увернуться, почти отпрыгнув назад.
В этот момент в шатер вошел Левир. Он нахмурился, подошел к сестре, и долго молча смотрел на нее. Тяжело вздохнул и присел рядом, дав знак Элерии оставить их одних. Анели не смотрела на него. Ее рассеянный взгляд блуждал по комнате. Элерия тихо вышла из палатки.
Вальдар долго просидел у постели сестры, уговаривая бороться. И объясняя, как взять под контроль страшную силу внутри. Как ему сейчас не хватало Бруснира. Или Вильгета. Это они были непревзойденными мастерами в нелегком деле — обуздании сил хаоса. Когда-то он и сам чуть не погиб, отравленный силой Бреши. Его кожа тогда посерела, и он знал — Анели сейчас на краю бездны. Левир сам бы тогда не выбрался, ему протянул руку помощи Вильгет… Но теперь никого из них нет рядом, а он не знал что делать. Точнее знал, но у него плохо получалось. Вальдар взывал к внутренним силам Анели и уповал, что она сумеет справиться.
— Ну что же ты, мышка? Не сдавайся. Не бросай меня одного, — тихо сказал Левир.
Взгляд Анели потеплел. Она повернулась и взяла его за руку.
— Мышка… — задумчиво протянула девочка. — А ты помнишь, в детстве я прикормила мышку в сарае? И она стала почти совсем ручной. А помнишь, как мама ругалась, когда застукала меня с ней?
Левир кивнул, радуясь теплому блеску в ее глазах и слабой, но все же улыбке.
— А папа тогда заступился за нас и не разрешил маме стукнуть мышку метлой… — продолжала Анели.
— Я помню, какую трагедию ты устроила, когда мыша перестала выходить. И как я с друзьями неделю охотился на мышей по всему городу и подкидывал в наш сарай, пока ты не нашла нового друга. А потом эти друзья сожрали все мамины запасы, — засмеялся Левир. И посерьезнел. — Мы обязательно заведем тебе мышь, когда выберемся из этой задницы. Ты только держись, ладно?
— Ладно, — кивнула Анели и обняла брата за шею. — Ради тебя я буду держаться.
В палатку заглянул один из вальдаров. Он махнул Левиру рукой и добавил нетерпеливо:
— Скорее.
Левир торопливо поцеловал Анели в щеку.
— Будь здесь. Отдыхай и набирайся сил.
Со стороны лагеря доносились крики и шум. Вальдары доложили Левиру, что народ решил не дожидаться пока корабли уплывут. Толпа вооружилась чем придется и собирается напасть на военных.
Во всей этой суматохе к Левиру с трудом протиснулась перепуганная Свэла. «Только этого сейчас не хватало», — подумал вальдар, но все же отошел чуть в сторону и быстро сообщил девушке.
— Боюсь твоей матери нет в живых. Они убивали всех, кого забирали в тот лагерь. Останься здесь. Дождись меня! — крикнул Левир, уходя. Нужно спешить, он мог только надеяться, что девушка достойно перенесет страшную новость.
Свэла пошатнулась и села в траву на обочине. Ее взгляд потух и устремился в никуда.
Левир быстро собрал вальдаров, и они ушли.
— Ребята, без моего приказа ни во что не вмешиваемся. До поры до времени сохраняем нейтралитет, — на ходу раздавал он наставления. — А там посмотрим. Наша задача проследить, чтобы они не поубивали друг друга.
Анели не сводила глаз с полога шатра, за которым скрылся брат, и пыталась побороть плохое предчувствие, которое волной дурноты подступило к горлу, сдавило его и мешало дышать. Девочка прислушивалась к далеким шумам, и паника все больше захлестывала ее. Плохо соображая и превратившись в сгусток мрачной интуиции, она поднялась и медленно пошла к выходу. Элерия встала на ее пути:
— Куда это ты собралась?
— Я должна идти, — механически ответила Анели и попыталась обойти талийку.
— Куда? — искренне удивилась Элерия. — Левир же сказал, побыть здесь, пока все не уладится.
— Да отвяжись ты от меня! — взорвалась Анели. — Ты мне не мать! И даже не сестра! Вообще никто, дай мне жить спокойно.
Анели оттолкнула Элерию и рванулась к выходу, но там попала в цепкие руки Кризы. Не обращая внимания на крики, женщины попытались уложить ее в постель. Но Анели не успокаивалась. Она то злобно ругалась, то жалобно просила отпустить.
— Вы не понимаете, я чувствую, что с ним случится сегодня что-то страшное. Я должна спасти его. Отпустите меня. Мне незачем жить, если Левир погибнет. Да что ж вы за люди такие?! — кричала Анели и рвалась из рук, словно дикая кошка.
Ни Элерию, ни Кризу ее истерика не проняла.
— Он взрослый мальчик, как-нибудь без тебя справится. Помощница нашлась, — усмехнулась Криза.
— Ненавижу вас, — прошипела Анели и отвернулась.
Какое-то время она лежала неподвижно.
— Заснула, наверное, — прислушиваясь к ее дыханию, сказала Криза и отошла в другой конец палатки, где достала баночки с травами и занялась ими. Приятные мятно-пряные запахи тут же поплыли по воздуху.
Элерия продолжала сидеть на краю постели Анели, боясь, что она сбежит и попадет в неприятности. Талийка понимала — все эти приступы агрессии вовсе не в характере девочки — это последствия Волны, но не знала как помочь. Она и сама не могла найти сил, чтобы побороть темную муть, прочно поселившуюся в душе. Иногда Элерии казалось, что их борьба бесполезна, и все они погибнут, просто кто-то чуть раньше, кто-то чуть позже.
Задумавшись, Элерия не заметила, как резко взвилась Анели, бросилась и опрокинула ее назад. Талийка упала на спину, ударилась головой и потеряла сознание.
Вихрем, не оборачиваясь, Анели выскочила на улицу.
Криза, охая и ахая, подбежала к Элерии, похлопала по щекам, но девушка не отреагировала. По ее телу пробежала волна судорог и травница запаниковала. Она гладила Элерию по голове, брызгала водой и снова гладила. Наконец, талийка открыла глаза.
— Слава Трехликому, ты очнулась, — прошептала Криза.
— Трехликому? — усмехнулась Элерия.
— Чего не сболтнешь с перепугу.
Талийка поискала глазами Анели и, не найдя, схватила травницу за плечи:
— Где она? Криза, где Анели?!
— Убежала, когда ты упала в обморок, — договаривала старушка вслед Элерии. — Да куда ж ты? Тебе нельзя так носиться!
Элерия бежала по лагерю, ориентируясь на доносящиеся издалека шум и крики. По пути ей встречались только женщины и дети, и это не предвещало ничего хорошего. Значит мужчины затеяли что-то неладное.
Глава 20. В плену зеркал
От тускло освещенных коридоров мутило всех без исключения. Люди готовились ко сну, но спать никому не хотелось. Поспишь тут, когда из бесчисленных зеркал за тобой наблюдают монстры. И если вальдары, закаленные в боях недавней войны, готовы ко всякому, то ученые выглядели совершенно измотанными, и физически, и морально.
Усталость взяла свое, и мертвая тишина, царящая под высокими сводами, осязаемой тревожной дымкой опустилась на спящих людей. Бруснир сидел почти в центре группы и смотрел по сторонам. По людям лишь скользил взглядом, не задерживаясь, зато глубоко погружался в черноту зазеркалья. Иногда казалось, что туда можно провалиться безвозвратно, и тогда вальдар несколько раз моргал, возвращая остроту зрения и хлипкую уверенность в реальности этого мира. Сделать это с каждым разом становилось все труднее.
— Тебе тоже нужно, хотя бы иногда, спать, — тронул Шаймор командира за плечо. — Ты посмотри на себя, вылитый ворлок. Будто нам ужасов не хватает.
— Отвяжись, Шаймор, — дернул плечом Бруснир. — Я посплю, позже. Сначала нужно понять, что за твари убили моих людей.
— Эх, — покачал головой Шаймор и растянулся на твердом полу, подтянув под голову рюкзак с вещами. — Дело твое. Все равно переубедить тебя невозможно.
Он зевнул, молча понаблюдал за другом и закрыл глаза.
— Хотя бы разбуди меня через несколько часов, я сменю тебя, — не поднимая век, пробормотал Шаймор.
— Спи уже, — отозвался Бруснир.
Который час Бруснир вглядывался в мутные зеркальные стены. То там, то тут ему чудилось едва заметное движение теней. Сидя, он не мог бороться со сном и бесшумно ступал между спящими вповалку людьми, все ждал откуда придет опасность. Если та самая опасность желала притупить бдительность, то не на того напала — упрямства ему не занимать. Хотя упрямство не подходящее слово, просто Бруснир считал, что на его совести достаточно смертей. А всех этих людей привел сюда он. Снова. Иногда вальдар думал, что лучше ему погибнуть в бою, где-то в самом начале войны. И сколько людей тогда остались бы живы… Мать была бы жива, и вся его родная деревня, а, может быть, и отец. Который и умер-то, наверное, из-за того, что не смог пережить смерти жены. И бесчисленное множество молодых