- Не бойся, - успокоила ее Фанни. - У нас полно времени. Если, конечно, ты знаешь, как найти дом миссис Леви. - И добавила с угрозой: Смотри, если не знаешь!
Долли заглянула в темный переулок направо: «По-моему, где-то здесь». Потом посмотрела в черный проем на противоположной стороне улицы: «Может быть, здесь?» Она повернулась назад и тупо уставилась на сбегавшую под гору улицу. «А мы случайно не прошли?» Наконец в порыве отчаяния она выбрала первый переулок, и через мгновение их поглотила его бездонная пасть, и они, нырнув в кромешную тьму, словно погрузившись в чрево кита, побежали кругами, спотыкаясь, завязая в канавах, натыкаясь на глухие тупики и петляя в узких извилистых улочках, зловонных и безымянных, но через несколько минут, когда начал накрапывать мелкий апрельский дождик, очутились ровно на том месте улицы, откуда свернули. Заметив, что Фанни собирается закричать на нее, Долли, опередив ее, крикнула первой: «Надо было в другую сторону!» И вновь, будто два белых обрывка бумаги, их понесло по еще более извилистым переулкам, канавам, проходам, закоулкам, сквозь сомкнутый строй домиков и домишек, крытых соломой или шифером, с окнами, плотно задернутыми толстыми холщовыми занавесками; дома так тесно прижимались друг к другу, что при желании хозяйка могла, не вставая с места, протянуть руку от своей двери к двери соседки, чтобы одолжить немного молока или вернуть вчерашнюю газету. Во всех мощенных булыжником переулках были вырыты сточные канавы, по которым теперь бежала дождевая вода. Сток едва помещался между рядом домов и мостовой. Для тротуара места не оставалось. Они плутали и сбегали вниз, поднимались вверх и опять спускались, кружили и поворачивали, пока перед ними внезапно не вырос огромный каменный великан с гигантским черным циферблатом вместо лица, на котором значилось: без пяти шесть. При виде Шендонской башни там, где она меньше всего ожидала ее увидеть, Долли расплакалась. А Фанни, придя в ярость, приставила зонтик, словно штык, к ее животу.
- Дом! - закричала она. - Ищи дом, или я проткну тебя насквозь!
- Пойми ты, - рыдала Долли, - я была здесь всего один раз. Да и то с мамой. И это было два года назад. И мне было тогда всего семь лет.
- Ищи дом!
- Нам бы только выйти на Флэтфут-лейн, а дом я найду...
- Как же, найдешь ты! Тут таких домов пруд пруди.
- У него на окне табличка с именем миссис Леви.
- Ступай!
- Ну почему мы обязательно должны дарить зонтик? - ныла Долли, громко всхлипывая. - Ведь это не твой зонтик. Ты украла его. Без него мы промокнем насквозь.
Ее слова, очевидно, возымели действие на небесах, ибо дождь прекратился. Но дьявол не дремал. Как по волшебству, прямо над их головами возникла ярко-красная дощечка со словами ФЛЭТФУТ-ЛЕЙН. Здесь были настоящие дома, небольшие, но двухэтажные, с двумя окнами наверху и одним внизу. Под ногами - все та же булыжная мостовая без тротуара, такой же водосток с журчащей водой, в конце переулка - глухая стена. Они пробежали его из конца в конец, пока не увидели на одном окне с собранными кружевными занавесками белую табличку. На ней черными печатными буквами было написано: МИРИАМ ЛЕВИ. И ниже: ССУДА ПОД ПРОЦЕНТЫ. На зеленой двери висел латунный дверной молоток, издали напоминавший ампутированную руку. Фанни схватила молоток и обрушила его на дверь с грохотом артиллерийского залпа, эхом разнесшегося по переулку, после чего выжидательно посмотрела на окна второго этажа. Дом спал. За ним, над переулком, была видна самая верхушка башни с часами: крошечный зеленый купол с большим золотым лососем на нем, флюгер в лучах восходящего солнца слегка подрагивал на ветру. Все по-прежнему было тихо: ни звука, ни голоса, ничего - только белая кошка мягко прокралась вдоль забора и, как тень, перемахнула через него.
- Может быть, - с надеждой сказала Долли, - она умерла?
Фанни дала по переулку еще несколько оглушительных залпов. Они услышали, как наверху со скрипом открылось окно, и увидели, как сначала по подоконнику скользнули костлявые пальцы, а потом в окне появилось высохшее личико похожей на ведьму миссис Леви, которая широко зевнула из-под целлофанового мешка, полного белых волос в синих бигуди. Зевала она так долго, что казалось, будто ее ощерившийся рот так и останется разинутым. Кончив зевать, она сонным взглядом обвела переулок, позвала: «Кис-кис-кис» - и только тогда увидела под окном двух девочек в белом. Фанни приветливо помахала ей красным зонтиком:
- Доброе утро, миссис Леви. Моя тетя Кейт прислала нас вручить вам к Пасхе этот великолепный зонтик.
- Какая, говоришь, тетя? - переспросила она, и слово «тетя» расползлось в еще один продолжительный зевок. Она уставилась сверху вниз на девочек, покачала головой и сказала:
- К сожалению, детка, не знаю я никакой тети. Впрочем, кто бы она ни была... - Опять зевок. - ...Оставь, что ты там принесла, на подоконнике, когда встану, заберу. - Ее лицо пропало, окно захлопнулось.
Фанни укоризненно посмотрела на Долли, а та, зная, что ее ожидает, вскинула светлые брови, уперла руку в бок и как ни в чем не бывало принялась изучать дома на противоположной стороне переулка.
- Так вот какие у твоей матери замечательные подруги, - процедила Фанни.
- Так вот какие у твоей тети замечательные зонтики, - покосившись на нее через плечо, пискнула в тон ей Долли.
- Старая ведьма, процентщица поганая!
- Наша семья денег в долг не берет, - сказала Долли с гордостью.
Фанни умоляюще посмотрела на небо. Ее спас соборный колокол, гулко пробивший шесть раз. В тот же миг на его бой мелодично отозвались колокола городских церквей, возвещая о начале утренней мессы.
- Мы опоздаем, - закричала она, швырнула красный зонтик на подоконник, и они сломя голову кинулись из переулка на улицу, поднимавшуюся к собору.
В долине лучи солнца уже высвечивали купола церквей и трубы домов. Но здесь, на холме, среди домов было еще темно. Единственным предвестником наступавшего утра был человек, который бежал впереди них, - фонарщик; вечером он зажигал свет, утром тушил и теперь на бегу ловко сворачивал газовые рожки всех попадавшихся на его пути фонарей.
Тяжело дыша, они влетели в собор. Их ослепил яркий свет от огней, свечей и белых хризантем. Прихожан было мало, всего несколько десятков человек. Священник, облаченный в лиловые цвета Великого Поста, стоял спиной к алтарю и читал по книге евангельскую историю про женщину, взятую в прелюбодеянии («Что это значит?» - спросила шепотом Долли, и Фанни прошептала в ответ: «Резину тянет»). Потом, когда священник кончил читать, Долли сказала, что ей понравилось место, где Иисус говорит грешнице: «Ступай, но больше так не делай», а Фанни сказала, что ей понравилось то место, где Иисус, низко наклонившись, писал на земле какие-то странные слова, смысл которых, как уверял священник, никто никогда не поймет. После этого началась проповедь, она продолжалась так долго, что девочки начали клевать носом, и им приходилось, чтобы не заснуть, толкать друг друга локтями и ногами, строить рожи и хихикать либо смеха ради изображать, как зевала в окне старуха Леви. Наконец священник закончил проповедь и, махнув белыми рукавами-крыльями, сказал напоследок: «Спустя три недели, как Он простил эту бедную женщину, они убили Его, словно преступника, но через три недели Он восстанет вновь подобно тому, как через несколько минут Он явится нам в своем бессмертном сиянии. Так преклоним колени, дабы приветствовать Его, когда Он спустится к нам с небес».
Наступило время причастия. Бок о бок, сложив на груди руки, словно ангелочки на картинах, скромно потупив глаза, они тихо подошли к алтарю и так же тихо вернулись, как учила их в школе сестра Ангелина. Наконец месса подошла к концу. Потом, когда закончилось богослужение, они выпорхнули на паперть. Город лежал под ними, было утро, газовые фонари давно погасли, мостовые плясали под дождем. Сверкнул черный плащ почтальона. Согнувшись под дождем и ветром, разносчик выпрыгнул из тележки налить молока в поставленный у дверей прикрытый блюдцем кувшин. Налил, прыгнул назад в свою колесницу и укатил, размахивая кнутом, будто флагом.
- А как же зонтик? - укоризненно и - из-за дождя - нетерпеливо спросила Долли.
- Может, заберем его? - откликнулась Фанни, и, взявшись за руки, они вприпрыжку побежали вниз и свернули на Флэтфут-лейн.
Ручейки дождевой воды, как и раньше, журча, бежали по центральному стоку. В верхнем окне одного из домов какой-то старик, вперившись в маленькое квадратное зеркальце, закрепленное на оконной раме, тщательно выбривал щеку. Увидев девочек, он опустил бритву и стал следить, как они, прыгая через лужи, пробежали мимо, остановились у дома с белой табличкой и застыли перед пустым подоконником. Фанни, по лицу которой сбегали капли дождя, забарабанила в зеленую дверь и задрала голову к окну. Оно скрипнуло, и из него высунулась миссис Леви.
- О боже, - спокойно сказала она. - Это опять вы?
- Простите, миссис Леви, мы по ошибке принесли вам не тот зонтик. Пожалуйста, отдайте его нам, завтра, ровно в это время, мы принесем вам другой, какой нужно.
Высохшее лицо исчезло. Через минуту что-то красное вылетело из окна и, пролетев у них над головой, шлепнулось на мокрый булыжник. Окно захлопнулось.
Зонтик был хуже некуда. Спицы торчали во все стороны. Он был обвязан бечевкой. У него была черная бамбуковая ручка. Их окликнул старик из окна напротив. Одна сторона его лица была красной, другая - наполовину белой.
- Живей раскрывайте зонт, девочки! - гаркнул старик. - Ну и ливень! заверил он их, размахивая намыленной бритвой. - Я все видел. Вы дали ей прекрасный новый зонтик, а она выкинула вам свое старье. На нее похоже! Его зычный голос разносился по всему переулку. - Старая жидовка! - И с этими словами он вновь принялся осторожно водить по щеке бритвой.
Фанни подобрала пузатый, стоящий торчком зонтик, отвязала бечевку, раскрыла его над головой, и из него вихрем разлетелось по мостовой множество исписанных бумажек. Увидев это, старик громогласно расхохо