— Она — подстилка! — выплюнул он мне в лицо. — И извиняться я не буду! Я ее муж и вправе воспитывать свою супругу…
Но его отвратительный монолог незнакомка прервала лишь взмахом руки. А потом она вздёрнула нос и спокойным голосом сказала:
— Я сделаю вид, что не слышала твоих слов. А значит и оценивать их не буду. Ты знаешь правила. К чему может привести мой отчет о твоих действиях? Думаю, что Марина сможет закрыть глаза на произошедшее? — на последних словах женщина посмотрела на меня. — И тогда мы разойдемся миром. Что скажете, Марина?
Я кивнула и испуганно покосилась на Разина. Но тот, не проронив ни слова, пошёл на выход из кухни. Но стоило ему только поровняться с молодой женщиной, как та строго произнесла:
— И без глупостей. Нас ждут внизу. Я скоро спущусь.
Константин лишь окрысился на нее, но промолчал. А стоило входной двери хлопнуть, незнакомка подошла ко мне и начала осматривать.
— Меня зовут Ирина Молотова. И я его лечащий врач. Думаю, что Зарецкий рассказывал о том, что Разин уже долгое время проходит у меня терапию.
— Да, я догадалась кто вы.
— Понимаете, он сейчас только что едва не сорвался. Я вовремя успела. Мы сможем умолчать об этом рецидиве и забыть о нем?
— Зачем вам это? — искренне не поняла я.
Почему она защищает Разина?
— Ну так что? — спросила она, как будто не слышала меня.
— Хорошо. Только если впредь он не будет нападать на меня.
— Я прослежу за этим, — согласно кивнула молодая женщина. — И я рекомендовала бы вам уехать… — услышав ее слова, я нахмурилась. — Чтобы не провоцировать моего пациента.
— То есть вы считаете, что это я виновата в его срыве? — опешила я.
— Да, вы являетесь для него… Как бы проще это сказать? — женщина задумалась. — …Раздражающим фактором. Поэтому настоятельно рекомендую вам не попадаться ему на глаза, — женщина кивнула мне и удалилась.
А я на нетвёрдых ногах опустилась на стул и… сначала тихо, а потом уже и во весь голос захохотала. Я вытирала слезы на глазах и истерично смеялась. Надо же! «Раздражающий фактор» в жизни Разина! Может, это я виновата в том, что он сотворил со мной за годы супружеской жизни? Это мое лицо и мое тело заставляли его «совершенствовать» меня, а не извращенная любовь к издевательствам и чудовищному «искусству»? Хорош же психотерапевт у Разина!
И вдруг я поняла, что всё. Это просто точка невозврата. Зарецкий обещал, что я не пострадаю. Так мало того, меня похитили, надо мной чуть не надругалась толпа мужиков! А еще не знаю, чем бы закончилась сегодняшняя история, не приди сюда эта Молотова! А где в это время был Зарецкий? И те люди, которые должны были «вести» Разина? Сколько я еще буду сидеть в Питере и ждать Зарецкого? Дело закрыто. А значит, я могу поехать в Москву к родителям.
Недолго думая, я побросала свои вещи в две сумки и вызвала такси, которое должно было отвезти меня на вокзал.
Я вышла, чтобы подышать свежим воздухом, и на удивление такси уже ожидало меня. Водитель помог загрузить мои вещи в багажник, и мы тронулись в путь. По пути пришлось объезжать ремонт дороги. А когда, по заверениям водителя, что все нормально, я начала понимать, что меня везут по неизвестной мне пустынной местности, то ничего, кроме усталости, я не испытала. Резкое торможение вывело меня из отупения. Черный внедорожник перекрыл нам дорогу. Оттуда выскочили мужчины в форме и с двух сторон открыли двери такси. Но я не боялась происходящего, а смотрела вперед. На то, как из машины вышел Зарецкий, как медленно шел ко мне, прожигая зеленью глаз. Он открыл дверь и без приветствия сказал:
— Выходи, Марина.
Я не воспользовалась помощью, вышла сама и сбросила со своей талии его руки, когда Зарецкий решил приобнять меня. Он ничего не сказал и лишь наградил обвиняющим взглядом. «Серьезно?!» — так и хотелось закричать ему в лицо. После всего того, что произошло, он еще может на что-то обижаться? Но додумать мысль я не успела, так как стоило мне только сесть на заднее сидение автомобиля безопасника, как за нами раздался взрыв.
— Что произошло? Там же водитель? Ему необходимо помочь! — я едва не вскочила, чтобы выбраться из машины, но Зарецкий дернул меня на себя и прошептал в самое ухо:
— Водитель жив. Он в другой машине. Если кто-то пострадал, так это твои вещи.
— Я не понимаю… — потеряла дар речи я.
— Ты только что начала новую жизнь, Эмма Вебер. Выходи за меня замуж.
Эпилог
Слова, прогремевшие, как выстрел, еще долго отдавались эхом у меня в голове: «Ты только что начала новую жизнь, Эмма Вебер. Выходи за меня замуж». Я молчала, не находя слов. Машина уже тронулась, а я так и продолжала смотреть на Зарецкого и тонуть в зеленой бездне его серьезных глаз. Наконец я совладала с собственным языком и хрипло спросила:
— И как ты себе это представляешь?
— Очень просто. Ты проходишь проверку, и мы расписываемся. Если хочешь пышную свадьбу, то организуем, — Зарецкий прижал мое несопротивляющееся тело к себе.
Я толкнула его в бок и увидела несчастную гримасу на его лице.
— Тебя сюда ранили? — я аккуратно провела рукой поверх его черной водолазки. — Прости.
Зарецкий лишь покачал головой, не желая менять тему.
— Ты ведь понимаешь, что, выйдя замуж, я снова… потеряю себя, — прошептала я и уже сама прильнула к нему. Огни города сменялись редкими фонарями автомагистрали. — И куда мы едем?
— В мой загородный дом.
— У тебя и такой есть?
— Есть.
— Хорошо же получают безопасники.
— Хорошо получают безопасники, у которых есть свой бизнес. Если ты не забыла, то я владею ночным клубом.
— А я думала, что это твое временное прикрытие.
— И прикрытие тоже. Никто во мне не заподозрит законника. А я между тем могу наблюдать за всеми и делать определённые выводы.
— Хорошо устроился.
— Не жалуюсь. Так что ты ответишь? — Зарецкий снова прожёг меня внимательным взглядом.
— Скажу, что это нелегко. Ведь я еще не отошла от случившегося, — тихо прошептала я, отстранилась и отвернулась от Зарецкого, упорно делая вид, что за окном гораздо интереснее.
Я увидела в отражение стекла, как Зарецкий устало потер переносицу, а потом откинулся на сиденье и начал говорить:
— Ты обижаешься, что я не защитил тебя от нападок Разина? Или из-за того, что тебя похитили?
— Нападками это не назовешь! Ты видел бы его! — обвинительно вскрикнула я и повернулась к Зарецкому, а тот понимающе усмехнулся.
— Значит, винишь только за вынужденную встречу с Разиным, — сделал он свои выводы. — И я видел его.
— Что? — непонимание особенно ярко отразилось на моем лице.
— Разину пришло предписание явиться в Москву и не покидать ее границ до особого разрешения. Я полагал, что он помчится за тобой, и не прогадал. Мне нужен был дополнительный компромат на Разина. К сожалению, то, что он сделал с тобой… твоими крыльями, мы не сможем ему вменить. Все-таки ты сегодня официально умерла. Да и как бы ты доказывала в суде, что это было сделано не по обоюдному желанию. К сожалению, наша правовая система пока еще несовершенна в отношении жен магов-менталистов. Но вот, чтобы он не отравлял тебе новую жизнь, я вполне могу устроить. Я знал, что Молотова практически не покидает своего подопечного, и уже давно усомнился в отсутствии ее личного интереса к Разину. Все мы люди, и чувства нам не чужды. Но в этом вопросе я молчать не стану. Кроме того, на видиозаписи четко видно, что она обвинила тебя, а не состоятельность своей терапии. Признаюсь, это жестоко по отношение к тебе, но мне нужно было доказательство того, что Разин в любой момент может слететь с катушек.
— Ты думаешь, Разин нравится Молотовой? — опешила я. — Она ведь знает его лучше, чем кто-либо, и все равно может симпатизировать ему?
— Есть у меня такие подозрения. В любом случае я пригрожу Разину этими материалами, ведь тогда его свобода станет под вопросом. Сегодня он — заложник своих реакций, что вызывает в нём его жена, а завтра у нас будет новый маньяк.
— Вряд ли он будет убивать…
— Об этом суду знать необязательно. Так что, надеюсь, уже спустя двое суток мы избавимся от Разина навсегда.
— О чем ты?
— Пусть уезжает за границу и никогда не возвращается, а иначе… Иначе я его посажу.
Мы молча доехали до небольшого загородного дома.
Зарецкий помог мне выбраться и, открыв кованные ворота, пропустил вперед. Уже стоя в гостиной чисто мужского серого цвета с темно-синими шторами и белой мебелью, я не могла поверить, что теперь моя прошлая жизнь наконец-то закончилась. Теперь никогда не увижу мужа, и с этого дня я совсем другой человек. Мои родители знают, что я жива, что со мной рядом есть надежный и сильный мужчина. А его слова… о свадьбе…
Зарецкий подошел ко мне со спины и прижал к своей груди, положив голову мне на плечо. Мы оба смотрели в окно его лаконичного и ухоженного двора и молчали.
— Я хочу за тебя замуж…
— …чтобы девицы, которые вьются около владельца успешного клуба, точно знали, кому я принадлежу? — тихо усмехнулся Зарецкий.
Я ущипнула его за руку, которая лежала у меня на животе.
— Но…
— Всегда есть но… — Зарецкий невесомо дотронулся до моего мочки уха, и меня сразу обдало жаром.
— Я хочу продолжать работать и вряд ли это смогу делать, если меня снова признают… — комок в горле не давал мне нормально закончить свою мысль, но Зарецкий и так все понял.
— Так ты отказываешь мне из-за работы? — наигранно удивился он, и я снова его ущипнула.
— Ты ведь хорошо меня читаешь. Так почему заставляешь говорить, то что ты и так понимаешь? — тихо проговорила я и снова посмотрела в сад.
— Мое предложение руки и сердца не должно тебя так расстраивать, — Зарецкий коснулся мочки моего уха губами.
— По-другому не получается.
— А если я тебе дам это? — Зарецкий протянул сложенный в несколько раз листок.
С удивлением я повернулась в его объятиях и непонимающе посмотрела на него, а потом развернула лист и по мере того, как читала его, не могла поверить, что такое на самом деле существует.