голосом, который проклинал его и называл богохульством и извращением. Этот голос приказал созданию подняться на чердак, где находился его создатель, уединившийся среди злых книг и нечистых устройств. В смятении и страхе, существо взошло по лестнице и оказалось на чердаке. Там оно увидело бездвижного волшебника, висящего на стене как марионетка в магазине детских игрушек. Тёмный плащ чародея волочился по пыльному полу, его голова поникла. Первым механическим импульсом существа, по ту сторону отчаяния и страха, было увидеть лицо его создателя. Посмотрев на него, создание увидело, что это больше не человек, а лишь дерево и воск. Это было безумным зрелищем, существу не понадобилось много времени, чтобы найти верёвку, на которой оно повесилось. Это было наказанием, обрушившимся на волшебника».
Потом наступила пауза в потоке речи учёного. Спокойно вытащив платок из внутреннего кармана своего пиджака, он вытер лицо, которое вспотело от тепла прожекторов. Потом он оглядел сидящих в зале зрителей, многие из которых имели равнодушное выражение лица до продолжения лекции.
«Кто знает намерения Творца? То, что подходит для человека, не подходит Ему. Какие выводы мы сможем сделать из примера о волшебнике, имея в виду эти неоспоримые факты? Комментируя эту ситуацию, могу сказать, что волшебник, обещая создать творение для воплощения бесконечного добра, преступил таинственный закон, уклонившись от истины. И каким образом он преступил закон и эту истину? Просто: он не смог избежать гибели своего творения, не как возможности, но судьбы. И именно из-за этого упущения волшебник разошёлся в планах с Создателем. И предвидение этого Великого Плана заставило меня прийти сюда, вот почему я перед вами. Прежде всего, хочу заметить, что хотя и раньше меня посещали божественные видения, вся моя жизнь была подготовкой к этому, бессознательным поиском истины в случайных научных открытиях. И я обнаружил себя готовым к восприятию предложенной мне мудрости.
Позвольте мне объяснить вам, что я провёл почти всю свою жизнь как учёный в последовательной и безумной погоне за совершенством, ведомый мечтой об утопии, идеей, которую я воплотил в своём творении на благо земного рая. Но постепенно я начал замечать некоторые вещи. Я заметил, что существовали механизмы, встроенные в систему реальности, которые аннулировали все наши достижения в этом мире, которые возвращали их всех в тайную лабораторию, где эти так называемые благодеяния вычёркивались, если не обращались в формулу нашего краха. Я заметил, что против нас обращены высшие силы, которые используют нас в то же время. С одной стороны, мы всегда мечтали о создании вечно живого мира, несмотря на то, что мы признали смерть „необходимостью“; с другой стороны, всё, чего мы добились, это безупречная маска, чтобы скрывать наши бессмертные раны, иллюзорная стена, скрывающая вечные испытания человеческой расы. Ох уж эта человеческая раса. И я начал понимать, что совершенство никогда не было целью, что и потерянный рай прошлого и тот искомый будущего были всего лишь удобными предлогами для нашей подлинной судьбы… уничтожения.
Как учёный я имел возможность наблюдать мир в разных частях света долгое время. После внимательных наблюдений и тщательных проверок, я был вынужден прийти к следующему выводу: мир процветает на своих недостатках и ошибках, и старается любыми возможными способами ухудшить их, в то же время прикрываясь маской врождённого уродства. Эти знаки есть повсюду, хотя я и не всегда могу их разгадать.
Но если не жизнь и совершенство цель этого творения, тогда что же? Это и есть, леди и джентльмены цель второй части моего представления, состоящая из моих комментариев и демонстрации моего изобретения. Пока я готовлюсь, будет небольшая пауза, спасибо».
Доктор Хаксхаузен с достоинством покинул сцену, и как только он исчез из виду, послышались разговоры. Многие с возмущением покидали театр; хотя некоторые предпочли остаться до конца. Это, собственно говоря, было естественно для всех выставок Доктора Хаксхаузена. Те, которые преждевременно покинули представление думали, что стали свидетелями помешательства; другие будучи интеллектуалами или нервными наблюдателями убедили себя, что гений-учёный заслуживал, чтобы его полностью выслушали перед неизбежным осуждением, в то время как они догадывались и боялись, что то, что он покажет им будет близко к истине.
«Леди и джентльмены, на земле есть святые места, я бывал там. Места, где присутствие священного чувствуется как невидимая метеорология. Всегда эти места спокойны. Всегда это развалины. Там, где ещё нет следов увядания, присутствуют знаки последующего гниения. Мы ощущаем присутствие священного в местах развалин, заброшенных местах — разрушенные храмы на вершинах гор, старые катакомбы, острова, где стоят окаменелые изваяния со стёртыми лицами. Мы никогда не чувствуем этого в наших городах или в естественных местах, где флора и фауна заметно процветают. Вот почему так много искупается зимой, когда временная смерть покрывает избранные места земного шара. Но на всегда ли? Я думаю, что нет. Последняя зима приближается, леди и джентльмены: смена времён года, о чём мне поведал Творец в конце концов.
Сначала он заговорил со мной в ту ночь, когда я бродил по заброшенным окраинам города. Это должно быть был город, похожий на этот, или другой город. Я нашёл лишь немое старение немногих оставшихся зданий и опустевших дворов. Я даже забыл, как меня зовут, и откуда я пришёл. И правы те, кто сказал, что мой разум рассеялся пред сияющим лицом недостижимых снов будущего. Иллюзорные сны, кошмары! И вот, в том самом месте, куда я пришёл, чтобы повеситься, я услышал голос среди теней и лунного света. Это не был тихий и успокаивающий голос, но нечто похожее на монотонный стон.
Я был избран, я принесу послание, которое, как и любое откровение свыше будет либо принято, либо отвергнуто человечеством. Потому что я сейчас могу читать знаки, которые с самого начала присутствуют в мире. Я уже заметил некоторые намёки и предзнаменования, пророчества, переданные Творцом и преждевременно раскрывающие природу Его слова и истинного предназначения. Я почувствовал священную ауру, окружающую сгорбленную фигуру в углу, и я понял смысл Великого Плана.
Его можно было прочитать в иероглифах простых вещей; всё то одинокое, жалкое, заброшенное, ветхое, неудавшееся — все несовершенные и скверные остатки того, что мы так высокомерно называем Реальностью… точнее Жизнью. Вся сфера нереального, где Он обитает — вот, что Он больше всего любит. Но разве мы сами никогда не сталкивались с этой блаженной действительностью? Вспомните, путешествовали ли вы когда-либо по опустевшей дороге, ведущей к старому луна-парку, превратившемуся в заброшенную свалку. Вы видели это, стоя у входа арки, цвета заржавевшей радуги. Разве это не было похоже на какую-то свершившуюся катастрофу, которая оставила безжизненную материю разлагаться в молчаливом безличии? Было ли вам грустно видеть место былого веселья, покоящимся в своей могиле? Пытались ли вы оживить это в своей памяти, запустить мёртвый механизм снова, наполняя пространство свежими красками и смеющимися голосами? Мы все так делали, все пытались воскресить мертвеца. Вот точно, где мы отдалились от закона и истины Творца. Если бы мы находились с Ним в согласии, наш взгляд был бы привлечён цветущим пейзажем, где мы не заметили бы ничего кроме руин и призраков марионеток. Вот что, леди и джентльмены, радует Его сердце. Он поведал мне об этом.
Склонность Творца к нереальному требует, чтобы что-то было реальным вначале, чтобы потом завянуть в руинах, так славно найти свой конец. Отсюда — мир. Подумайте и доведите эту мысль до логического завершения, и вот он — занавес! — Великий План Творца».
По мере того как поднимался занавес, учёный отошёл назад и сказал: «Не думайте, пожалуйста, что когда закончится всё, перестанет звучать мууузыка».
Аудитория отпрянула назад, и во тьме возникла глухая безжизненная мелодия; можно было различить хриплый аккомпанемент концертино — патетичный дуэт, принадлежащий миру дешёвых кабаре и второсортных карнавалов. По обеим сторонам сцены находились ужасные музыканты, которые, по сути являлись искусственными подобиями людей, запрограммированными автоматами, один из которых держал в своих негнущихся руках концертино, в то время как другой двигал смычком по скрипке. Первый исполнитель запрокинул голову в деревянном вопле безудержного веселья; скрипач смотрел своими пустыми глазами на свой инструмент. Они оба, казались, застывшими в некоем подобии механического восторга.
Остальная часть сцены, как наверху, так и внизу, так же полностью занимали человекоподобные существа: куклы и марионетки висели на тонких блестящих нитках; манекены, как будто парализованные зрелищем выглядели довольно идиллически и гротескно; другие марионетки и странного вида куклы сидели на миниатюрных стульях здесь и там, или просто развалились на полу, иногда прислонясь друг к другу спинами. Но, среди этих поддельных людей, как стало очевидно после осмотра сцены, были спрятаны настоящие, которые довольно умело имитировали подобия. (этих людей Доктор Хаксхаузен нанимал за хорошую плату когда посещал очередной город). Образовывая декорации за искусственными и настоящими фигурами жизни, находилось гигантская светящаяся чёрно-белая фреска. С фотографической точностью на фреске была воспроизведена одинокая комната, похожая на чердак или старую мастерскую, где валялись груды самых разных вещей. Единственное окно без рамы в полуразрушенной стене в задней части комнаты открывался вид на ещё более одинокий пейзаж: земля и небо сходились на сером горизонте.
«Вы видите, как обстоят дела, леди и джентльмены. В то время как мы так долго мечтали о создании безупречной жизни в лаборатории, Творец хранит лишь один примитивный документ, который лучше всего передаёт его волю. Он всегда опережал нас, предвидя завершение работы в конце истории. У него больше нет времени, чтобы задерживаться на витальной стадии мировой эволюции. Истина и жизнь не могут присутствовать в нас какие мы есть, так как истина и жизнь могут существовать только в разуме, воле Создателя — мы же лишь только и делаем что упрямо противостоим его воле. Мы всего лишь грубый материал для Его любимых марионеток, которые отражают совершенство истины Создателя и они есть идеальные обитатели Его парадиза руин. После того как избранные Им займут своё достойное место, Создатель расскажет восхитительные истории, чтобы скоротать часы вечности.