– Дешево досталось – легко потерялось, – произнес Кем, уперев в бока огрубевшие от работы руки.
– Только не в этот раз, – возразил Бентли. – Я прекрасно понимаю, что не могу продолжать жить как раньше. Не забудь, дорогой братец, что я уже потерял одного ребенка из-за бедности, и больше не допущу ничего подобного. Кроме того, я знаю о его существовании, поэтому меня не унесет нелегкая куда-нибудь в Индию или Италию. И заруби себе на носу: мне не нужна твоя помощь, я могу сам обеспечивать свою жену и ребенка, причем очень неплохо, уж будь в этом уверен.
Кем, как ни странно, по-видимому, нисколько не удивился:
– Что ж, я рад. И пока ты, чтобы обеспечить свою семью, не будешь надеяться на чудо или на какой-нибудь невероятный поворот судьбы, пожалуй, воздержусь от советов.
– Вот это настоящее чудо! – воскликнул Бентли.
Глава 10
Когда Бентли вернулся в гостиную, там была только Ариана – сидела за арфой и наигрывала легкими уверенными пальчиками «Ярмарку в Скарборо». Ни разу не сбившись с такта, девочка взглянула на него и незаметно подмигнула. Следом за братом вошел Кем и, наклонившись, поцеловал ее.
– А куда исчезли леди, крошка?
– Мама повела Фредерику взглянуть на садовые апартаменты.
Как раз в этот момент обе леди появились в дверях, причем Хелен обнимала Фредерику за талию, словно они были давние подружки.
– А вот и мы, – прощебетала Хелен, возвращаясь к чайному столу. – Кем, я рада сообщить, что работы наверху продвигаются успешно. Одна спальня уже закончена, и маляры переместились в гостиную. Сейчас Ларкин перетаскивает багаж.
Бентли круто повернулся к ней:
– О чем это ты, Хелен?
Фредерика уловила напряжение в голосе мужа.
– Да вот собираюсь вас поселить в садовых апартаментах, – беспечно ответила Хелен, выбирая себе бутерброд из оставшихся на блюде.
– Нет! – заявил Бентли, вцепившись в подлокотники кресла так, что побелели костяшки пальцев. – Нас вполне устроит моя старая комната.
Хелен удивленно взглянула на него:
– Но это никому не доставит хлопот! И потом, вспомни, какой чудесный вид открывается из окна садовых апартаментов! А в твоей старой комнате тесновато будет двоим.
– А мне кажется, что нам хватит места, – вмешалась Фредерика. Ей было безразлично, где спать, но ее удивил столь категоричный протест Бентли. И выглядел он как-то странно, словно ему трудно дышать.
– Да о чем здесь спорить! – сказала Хелен. – Разве может сравниться маленькая спальня с прекрасными апартаментами? Подумай сам, Бентли. Дамам нужно куда больше места, чем вам, мужчинам. Где, например, будет спать горничная Фредерики?
– Вместе с другими служанками! – процедил Бентли. – Помести ее с Куинни. Кстати, и маляров оттуда уберите: будут мешать.
– Бентли просто беспокоится о моем комфорте, – бросилась на защиту мужа Фредерика. – Видите ли, в последнее время я быстро устаю и не прочь вздремнуть днем.
Как она и надеялась, супруг немного расслабился, а Хелен и лорд Трейхорн обменялись красноречивыми взглядами.
– Ну что ж, если вам так удобнее, мы можем временно, пока не закончатся работы, поселить вас в маленькой комнате.
Однако по мрачному выражению лица мужа Фредерика поняла, что никакого «временно» не будет.
– Посмотрим, – буркнул Бентли, поднимаясь. – А теперь я, пожалуй, пойду освобожу Ларкина от бесполезной работы.
К чаю Бентли не вернулся, и Фредерика прекрасно провела время в оживленной беседе с лордом Трейхорном. Ей было что рассказать: Эви как художник часто бывала на континенте и брала с собой все семейство. Им удалось побывать даже в Варшаве. Милорд, живо интересовавшийся историей и политикой, признался, что завидует ей: так много повидать! Ему вот не удается: из-за хозяйства бо́льшую часть года приходится проводить в Чалкоте, а остальное время отбирают заботы об их девонширском родовом гнезде.
По рассказам Бентли она знала, что лорд Трейхорн обладает блестящим умом и получил прекрасное образование, но мужчина, которого она видела перед собой – с натруженными руками, в простой одежде, – совсем не выглядел как лорд, а тем более ученый. С ним было очень интересно беседовать, и тем не менее после третьей чашки чая Фредерика с трудом подавила зевок.
Хелен сразу заметила это и вмешалась в их разговор:
– Наши молодожены, наверное, очень устали с дороги, милый. Надо бы дать им отдохнуть перед ужином.
– Это было бы очень кстати, – призналась Фредерика.
Хелен проводила ее на третий этаж, где в конце длинного, скудно освещенного коридора находилась старая спальня Бентли с золотистым восточным ковром на полу и трехстворчатым окном, из которого была хорошо видна деревенская церковь. Напротив окна стояла массивная кровать с матрасом высотой до талии и спинкой по грудь. К спальне примыкало помещение, где можно было помыться, и небольшая гардеробная.
– Здесь чудесно! – восхитилась Фредерика, оглядевшись. – И вид ничуть не хуже, чем из садовых апартаментов. Спасибо!
Хелен легонько чмокнула ее в щеку и ушла. Наконец-то можно отдохнуть. Из гардеробной вышла Дженни и, встряхивая одно из ее платьев, заметила:
– Красивый дом, не правда ли? Я никогда не бывала в Глостершире. Здесь все так необычно, так просто, подеревенски.
– Ты права, – улыбнулась Фредерика. – Лондон уже вторгся в Ричмонд и даже в Эссекс, а здесь такой покой – настоящий рай на земле.
Дженни тоже улыбнулась, хотя лицо ее выглядело усталым.
– Ваши платья я развесила, а теперь спущусь вниз, поглажу то, которое вы наденете к ужину.
– Я хочу немного вздремнуть, да и тебе не помешало бы. Мне сказали, что тебя поселили с какой-то Куинни. Наверное, это одна из служанок?
Дженни поморщилась и проворчала:
– Видела я ее. Очень бойкая девица.
Фредерика насторожилась:
– Тебе будет трудно с ней ужиться?
Дженни смутилась:
– Нет, что вы, она настроена вполне дружелюбно. Ну, я, пожалуй, пойду.
Как только за горничной закрылась дверь, Фредерика обнаружила, что отсутствует дорожный несессер с ее умывальными принадлежностями, хотя она видела, как один из слуг нес его наверх. Наверняка его оставили в апартаментах. В комнате имелась сонетка, но она решила не звонить: в доме и так мало слуг, а снова звать Дженни ей не хотелось.
Фредерика вышла и направилась к лестнице – чудовищному сооружению из резного дуба, почерневшего от времени – и тут заметила, что дверь в женскую спальню чуть приоткрыта. Странно. Этим этажом почти не пользовались, как сказала Хелен, и эта комната пустовала в течение нескольких лет. Она осторожно толкнула дверь, но петли даже не скрипнули. Из комнаты донесся слабый нежный аромат сирени. Здесь кто-то был…
Бентли?
Муж стоял спиной к двери возле одного из узких окон и смотрел в сад. Во всей его позе чувствовалось напряжение. Она уже хотела войти, но тут Бентли, издав какой-то сдавленный звук, оттолкнулся от окна и обернулся. Он был бледен и вроде бы даже дрожал. Он пересек комнату, подошел к высокому шкафу с полками красного дерева и рывком открыл его дверцы, как будто опасаясь, что внутри прячется сам Сатана.
Шкаф был пуст. Бентли довольно долго стоял, уставившись в его глубины. Как ни странно, но Фредерика даже через комнату почувствовала, что запах сирени усилился. Грубо выругавшись, он захлопнул шкаф и отвернулся, но одна дверца снова раскрылась и стала медленно раскачиваться, внушая суеверный ужас в надвигающихся сумерках. Бентли, ничего не замечая, принялся расхаживать по комнате, и его шаги отдавались гулким эхом.
Фредерика наблюдала за ним, но не знала, что предпринять. Разве не должна она как жена утешить его? А ему почему-то сейчас плохо, она это видела.
Глухо застонав, он опять быстро подошел к окну, широко распахнул его и, упершись руками в подоконник, до пояса высунулся наружу. Фредерика видела, как натянулась ткань его сюртука на плечах, когда он судорожно втягивал воздух. Ошибиться было невозможно: он явно боролся с приступом рвоты. Она встревожилась и приоткрыла дверь пошире.
– Бентли?
Его реакция была мгновенной: обернулся как ужаленный, но она могла бы поклясться, что видел он не ее.
Фредерика вышла из полумрака.
– Тебе… нехорошо?
Он буквально прирос к полу, в лице – ни кровинки, потом тряхнул головой, подошел к ней и положил свою крупную ладонь на ее плечо:
– Фредди? Что ты здесь делаешь?
– Ищу свой дорожный несессер, – объяснила она, пристально вглядываясь в его лицо. – Мне нужна губка для лица.
Бентли наконец удалось улыбнуться.
– Я приказал Ларкину отнести его наверх, – он взял ее за руку и вывел в коридор. – Вы, наверное, разминулись. Позволь мне проводить тебя наверх.
Она не поддалась на уловку.
– Бентли, с тобой все в порядке?
Улыбка сбежала с его лица, и он холодно спросил:
– Проявляешь супружескую заботу? Постигаешь новые обязанности? Да мне просто становится плохо от запаха краски.
Свежей краской здесь не пахло, но она об этом не сказала.
– У тебя был такой вид, словно ты увидел привидение.
Он чуть помедлил, потом расхохотался, непринужденно – пожалуй, излишне непринужденно – обняв за плечи, и повел ее по коридору.
– Тебе еще никто не рассказывал о призраке Джона Камдена? Видишь ли, он иногда появляется в этом доме.
– Уж не в стенном ли шкафу? – уточнила она сухо.
– В том-то и дело, Фредди, любимая, что этого никто заранее не знает, – пробормотал Бентли.
Они обогнули темный угол, и Фредерика вдруг почувствовала, как что-то толкнуло ее под ребро. Взвизгнув от неожиданности, она аж подпрыгнула, чуть не выскочив из туфелек.
– Ага! Вот видишь, это он! – прошептал Бентли, прижимаясь губами к ее уху. – Старый Джон наказывает скептиков.
Он опять толкнул ее в бок, но на этот раз Фредерика рассмеялась.
– Перестань! Люди подумают, что я сошла с ума.
– Ах, Фредди, поздно, они уже так думают, – проговорил Бентли, когда они добрались до лестницы. – А что еще остается, если ты вышла за меня замуж?