Методично переворачивая карты верхнего ряда, она мельком взглянула на него и пояснила:
– Мы заглянем только в настоящее и будущее, рыцарь, прошлое нам известно. Причем очень хорошо, не так ли?
– Вам лучше знать, мэм, – сказал Бентли, поудобнее устраиваясь в кресле.
Что-то проворчав, старуха переворачивала карты верхнего ряда, время от времени тыча пальцем в одну из них и что-то бормоча себе под нос. Потом она принялась медленно переворачивать карты нижнего ряда. Лицо ее постепенно бледнело, рука задрожала. Проклятье! Бентли надеялся, что старуха не доведет себя до сердечного приступа. Де Роуен, или Веденхайм, или как там еще он себя называл, снимет ему голову с плеч, если его драгоценная бабуся из-за Бентли протянет ноги.
– Странно, очень странно, – удивилась синьора. – Независимо от моей воли твое прошлое, истекая кровью, губит твое настоящее.
Она закончила открывать карты нижнего ряда, и Бентли заметил, что некоторые оказались перевернутыми. Это вроде бы означает плохие новости. Удивительно, как запоминаются подобные пустяки. Синьора перешла к выложенному кресту, и, открыв верхнюю карту, с удовлетворением прошептала:
– Отлично!
Бентли взглянул на карту. На ней был изображен Заколдованный рыцарь. Рисунок потускнел и был едва различим, но это не имело значения. Он видел его раньше. Средневековый воин с обнаженным мечом, одетый в красную тунику, сидит на белом коне, которого изо всех сил старается сдержать. Его лица не видно, а тело прикрыто массивным щитом.
– Белый конь означает чистоту и дар предвидения, – загадочно произнесла синьора, ткнув в карту кончиком пальца, – и говорит о высоких помыслах личности, стремящейся стать лучше и духовнее. Однако красная туника на всаднике, а также первая карта здесь, – прикоснулась она к карте в верхнем ряду, – говорят о том, что вы боретесь с грехом, мистер Ратледж, а за этим щитом пытаетесь скрыть свою истинную натуру.
Бентли усмехнулся:
– Не знаю, как насчет высоких помыслов, мэм, но в том, что касается греха, вы недалеки от истины.
– Ах, рыцарь, вы такой храбрый, но такой наивный! – она открыла следующую карту, семерку пик, и прошептала будто самой себе: – Импульсивные действия теперь опасны. Ты выжидал. Но эта карта… она sottosopra.
– Перевернута?
– Да. Вижу, ты хорошо все запомнил, – кивнула синьора, прикасаясь к козырной карте, лежавшей рядом. – Вместе они обозначают человека, облеченного властью, – того, кого ты, возможно, опасаешься или боишься утратить его уважение. Это не совсем ясно!
Она быстро открыла еще две карты:
– А-а, вот оно что: ты боишься возмездия! Зуб за зуб, как выражаетесь вы, англичане.
Бентли, лениво вращая в бокале вино, не проявляя особого любопытства, произнес:
– Вы меня заинтриговали. Ну и как, преуспеет он в своих планах мести?
Синьора Кастелли кивнула:
– Вполне вероятно. Но ведь я гадаю не ему, а тебе.
У Бентли кровь застыла в жилах. Он поставил на стол бокал. Страх, который был так глубоко запрятан в подсознании, что он почти забыл о нем, вдруг напомнил о своем существовании. Не может быть, чтобы он и в самом деле поверил…
– Тебя что-то тревожит, рыцарь, – прошептала старуха так тихо, что ему пришлось напрячь слух. – Убедись, что ты понимаешь природу греха. Мне кажется, ты этого пока не осознал.
Бентли опять схватил бокал, расплескав при этом половину содержимого:
– Не знаю, о чем вы, мэм.
Синьора Кастелли чуть заметно улыбнулась, пожав плечами, и прикоснулась к следующей карте:
– Но я вижу: какое-то зло, словно цепью, приковало тебя к прошлому, и ты хотел бы избавиться от чего-то.
– В моем прошлом немало такого, от чего я хотел бы избавиться.
Старуха указала на карту в верхнем ряду, на которой был уродливо изображен человек перед чашей с кровью.
– Эта карта говорит, что ты принес какую-то бесполезную жертву. Я вижу притворную преданность и напрасные угрызения совести. Ты должен опустить свой щит, рыцарь, и больше не совершать таких жертвоприношений.
Бентли наклонился к ней через стол:
– Какого рода жертвоприношений?
Старуха, указав на карту внизу, покачала головой:
– А этого, саго mio[14], я не могу тебе сказать.
– Силы небесные! – воскликнул Бентли. – Тогда какая польза в этом вашем гадании?
Она слегка приподняла бровь:
– Уж не собираешься ли ты оспаривать то, что говорят карты? Они ведь не лгут – показывают то, что мы знаем и в то же время не знаем.
– Вы что-то ходите кругами, синьора.
– Жизнь и есть круг, рыцарь, – ответила синьора, и ее пальцы прикоснулись к шестерке пик, на которой был изображен человек, согнувшийся под тяжестью оружия, которое нес на спине. – На твоем жизненном кругу было много зла. Тебя лишили невинности, а с ней ушла и твоя жизненная сила, радость жизни. Ты обозлился, порвал со своей родней и некоторое время плыл по течению, что сделало тебя безрассудным. Да, таким, как тот, кто не ценит данного ему Богом.
Эту выжившую из ума старуху Бентли не пожелал больше слушать и решительно заявил:
– Ну, пора заканчивать с этим бредом, синьора Кастелли. Уже поздно, и моей жене нужно отдохнуть.
Старуха сердито взглянула на него и посоветовала:
– Так отвезите ее домой, мистер Ратледж, и хорошенько позаботьтесь о ней. Именно об этом в конце и говорят карты. Теперь каждый ваш шаг должен быть направлен на благо вашей супруги, если уж вы не можете ничего сделать ради собственного блага.
Едва удержавшись, чтобы не выругаться, Бентли с грохотом отодвинул свое кресло и возмущенно заявил:
– Не могу понять, почему вам пришло в голову, будто я истязаю свою жену. Я хорошо о ней забочусь и делаю все, что в моих силах.
Услышав это, дама улыбнулась:
– Не сомневаюсь. Полно вам, успокойтесь, рыцарь. Хотите, попророчествую для вас?
– Сделаете что?
– Просто задайте мне любой вопрос о том, что для вас очень важно, и карты ответят на него.
«Почему бы нет, черт возьми!» – подумал Бентли.
– Хорошо, синьора. Скажите-ка мне, кто у нас родится. Что ваши удивительные карты говорят об этом?
– Да это проще простого, – ответила синьора, прикасаясь рукой к неоткрытым картам внизу креста, но вдруг почему-то в недоумении пожала плечами.
Ее молчание встревожило Бентли, и он не выдержал:
– Ну что?
Она очень долго молчала, потом как-то растерянно прошептала:
– Ах, рыцарь, я не могу сказать…
– Черт побери! – взорвался Бентли. – Не можете или не хотите?
Покачав головой, старая дама озадаченно взглянула на него и повторила, прижав пальцы к седому виску:
– Не могу. Небывалый случай: карта не хочет говорить. Увы, я старею, мистер Ратледж. Теряю контакт. Может, нам лучше закончить гадание в другой раз?
– Как вам будет угодно. – Бентли, в некотором недоумении, поставил бокал на стол и встал.
Глава 17
На следующее утро, когда Фредерика спустилась в столовую, Хелен и Ариана уже заканчивали завтрак, а джентльмены отправились по своим делам: Кем – в Белвью, чтобы обсудить с Бэзилом кое-какие вопросы, связанные с приходом, а Бентли, прихватив с собой двух здоровенных парней, в церковь Святого Михаила, чтобы заняться ремонтом двери. Фредерика наполнила едой тарелку и без особого энтузиазма приступила к завтраку.
Из окна было видно, как маляры, закончив работу, грузили на телегу свои леса.
– Смотрите! – сказала Ариана, отбрасывая салфетку. – Похоже, бывшие мамины комнаты уже отремонтировали.
Хелен подошла к сервировочному столику налить себе еще кофе и тоже взглянула в окно.
– Да, видимо, так. Осталось только подобрать шторы. Фредерика, мне все-таки кажется, что вам лучше переехать туда.
– В садовые апартаменты?
– Да, – кивнула Хелен. – Может, сходим туда и посмотрим их еще разок?
Через некоторое время Фредерика убедилась, что после ремонта апартаменты действительно выглядят совсем по-другому. Они вошли в гостиную между двумя спальнями. В этой комнате многое изменилось: потрескавшиеся стены с выцветшими обоями были заново отштукатурены и покрашены в цвет густых сливок, дубовый паркет начищен до блеска, лепнина, украшавшая потолок, тщательно отреставрирована.
– Ах, Хелен, как здесь красиво! – восхитилась Фредерика.
– Да, – согласилась та, – только надо выбрать ткань для штор. Вот взгляни на образцы: как думаешь, что больше подойдет?
Но тут в дверях появилась раскрасневшаяся физиономия одной из судомоек.
– Миссис Нафлз просит вас спуститься на кухню и взглянуть на мясо. Ей кажется, что оно слишком постное и не подходит для зажаривания на вертеле.
– Уверена, что с мясом все в порядке, – вздохнула Хелен и, положив образцы на стол возле двери, обернулась к Ариане, которая тоже пришла с ними: – Почему бы тебе не помочь Фредди выбрать ткань для штор в дамскую спальню?
Ариана схватила два верхних лоскутка и заявила:
– Мне нравятся вот эти. Может, пойдем посмотрим?
Фредерика входила в комнату со смешанным чувством страха и любопытства, не в силах забыть последнее посещение этого места и искаженное ужасом лицо Бентли. Запах свежей краски изгнал из помещения аромат сирени. Старые шторы из мебельного ситца лежали кучей на сундуке в изножье кровати. Стены были обтянуты голубым муаровым шелком, а в углу стоял частично развернутый новый аксминстерский[15] ковер в синих и желтых гонах.
Ариана взглянула на стены, потом на принесенные ими образцы тканей – один розовый, а другой в красную и желтоватую полоску – и заявила, подбросив их в воздух:
– Ни один не подходит. Но выбирать тебе, Фредди. Ведь это теперь твоя спальня.
– Я еще не решила, – сказала Фредерика, медленно обходя комнату. – А ты не будешь возражать?
Ариана удивленно взглянула на нее:
– Конечно, нет. С чего бы?
Фредерика отвела взгляд: