Опершись на руки, Бентли выжидающе посмотрел на нее. Она видела, что под ладонью у него колючий плод каштана, но он, похоже, этого даже не заметил. Это ее встревожило. Она и раньше не раз замечала, что Бентли не чувствует боли или еще чего-то или, во всяком случае, чувствует не так, как другие.
– Ну, выкладывай, Фредди, – вздохнул он, заметив, что она как-то странно на него смотрит. – Плохие новости не становятся лучше, оттого что их сообщают не сразу.
Она вдруг осмелела и решилась не ходить вокруг да около:
– Я хочу знать, Бентли, правда ли, что у тебя была любовная связь с женой твоего брата.
Он посмотрел в сторону и горько усмехнулся:
– Ты, я вижу, зря времени не теряешь. Но я отвечу. Нет, никакой любовной связи не было. Она мне даже не нравилась, чистая физиология. Да, я трахал ее, если ты об этом.
– Фу, как вульгарно и отвратительно! – возмутилась Фредерика.
Он прищурился и процедил сквозь зубы:
– То, что мы делали, и было вульгарно и отвратительно. Мне не хотелось бы говорить тебе об этом, но жизнь имеет не только светлую сторону.
Фредерика удивленно уставилась на него:
– Неужели тебя не мучают угрызения совести? Как ты можешь говорить об этом таким равнодушным тоном, словно речь идет о погоде?
– Наверное, потому, что такое же значение я придавал происходившему. Да и непредсказуема она была почти так же.
Фредерика покачала головой:
– Нет, Бентли, это не могло не иметь значения. Прошу, скажи, что ты не совершал прелюбодеяния с таким безразличием, с такой жестокостью, тем более с женой своего брата! Скажи, что ты чувствуешь себя виноватым, что сожалеешь, что тебе хоть немного стыдно!
Он отвел взгляд в сторону, долго молчал, потом все же решился:
– Понимаешь ли, Фредди, проблема в том, что я вообще многого не чувствую: не могу себе этого позволить.
– Я тебя не понимаю…
Он горько рассмеялся:
– Еще бы. Конечно, не понимаешь. Дело в том, что у меня в голове имеется нечто вроде шлюзового затвора, и если я его открою, если позволю себе думать о том, что она… Но, черт возьми, какое это имеет значение? Что это изменит? Я делал все, что она хотела, а Кему, думаю, это было безразлично. Будь это не так, он бы, возможно, заметил. Боже мой, ведь все происходило почти у него на глазах, причем очень долгое время!
Фредерика была потрясена:
– Ох, Бентли, ты говоришь это так, будто сожалеешь, что он не заметил!
Он резко обернулся к ней:
– Я этого не говорил! И тебе запрещаю ставить его в известность, слышишь?
Она медленно покачала головой:
– Я и не собиралась, но думаю, что ты должен.
У него задергалась жилка на виске.
– Ты что, с ума сошла?
Фредерика протянула ему руку, но он ее не взял.
– Тебе придется. Ради семьи, ради нас. Ведь это часть проблемы, из-за которой ты не можешь спать, из-за которой тебе снятся кошмары, из-за которой вы оба постоянно готовы вцепиться друг другу в горло! Это чувство вины. От него ты можешь избавиться, попросив у Кема прощения.
– Только через мой труп! – процедил Бентли.
– Было бы правильнее сказать: через труп нашего брака, – произнесла она, с трудом сдерживая слезы. – Я люблю тебя, но не вынесу такой ненависти и ярости.
Он вскочил на ноги и прорычал:
– Да не меня ты любишь, Фредерика! А то, что я могу тебе дать, – то, что испытываешь со мной в постели! Это все, что я умею и всегда умел делать мастерски. Пойми ты это наконец!
– Перестань немедленно! Прекрати! Не превращай меня в шлюху! Мне ли не знать собственного сердца?
– Ты еще совсем дитя, – проговорил он устало, не глядя на нее. – Причем дитя неразумное, если думаешь, что стоит мне признаться во всем Кему, и все сразу изменится.
Но Фредерика не собиралась сдаваться:
– А ты попробуй, вдруг получится. Пообещай, что сделаешь это, или, клянусь, я не буду спать с тобой в одной постели.
Он уставился куда-то в пространство отсутствующим взглядом:
– Ты считаешь, что все вот так просто. Впрочем, это вполне предсказуемо. Что ж, если вспомнить сегодняшнее утро, то, возможно, это даже к лучшему.
– Нет, ты не можешь вот так просто отказаться от меня! – выкрикнула Фредерика.
Он покачал головой и с горькой усмешкой напомнил:
– Из меня хорошего мужа не получится, ты сама это говорила несколько дней назад. К тому же на Кассандре дело не закончилось. Или ты думаешь, что она была у меня единственной замужней любовницей?
– Перестань, Бентли! Я не желаю это слушать!
– Полно тебе, Фредди, что за притворство! Ты ведь знаешь, что обо мне говорят. Я спал со всеми подряд, невзирая на социальный статус: с безутешными вдовами, богатыми дамами из высшего общества, шлюхами из пивных, портовыми проститутками, – и, будь уверена, не стану разыскивать их мужей, чтобы принести свои извинения. В том-то все и дело. Мне это безразлично. Я всего лишь чешусь, когда чешется. А чешется у меня почти постоянно, дорогая.
Фредерика возмутилась:
– Ах вот как? В таком случае почему бы тебе не переспать с Джоан? У тебя с ней куда больше общего, чем со мной. А поскольку у тебя, как видно, моральные устои отсутствуют напрочь, всегда есть под рукой Хелен. Это даже лучше. А потом можно приняться за жен своих соседей! Это до Нового года тебя займет.
Она видела, что он едва сдерживается, хотя глаза его холодны как лед.
– Замолчи, Фредди! Если помнишь, я обещал, что буду верен тебе, и, черт возьми, держу слово! Давай-ка лучше расторгнем наше подобие брака, пока не поздно, пока мы не возненавидели друг друга.
– Ты действительно этого хочешь? – безжизненным голосом спросила она.
– Разве я не сказал этого сегодня утром?
По правде говоря, ничего подобного он вообще не говорил, но Фредерика была слишком расстроена, чтобы спорить.
– Значит, ты не собираешься говорить с братом? И не готов поступиться гордыней, чтобы попросить у него прощения и дальше жить без чувства вины?
– Ни за какие коврижки, любовь моя! – заявил Бентли, вскочив на ноги, и направился к мастерской.
Фредерика поплелась за ним следом, уже не пытаясь сдержать слезы. Увидев, как он натягивает через голову рубаху и надевает жилет, она спросила:
– Куда ты собрался?
– Хочу напиться, – ответил он коротко. – В хлам, до чертиков, до поросячьего визга. И намерен пребывать в таком состоянии, пока не полегчает.
Он подхватил пиджак и перекинул его через плечо, но уйти ему не удалось: на тропинке раздались тяжелые шаги, и возле мастерской показался лорд Трейхорн, на ходу снимая пиджак. Остановившись в дверях, он гневно взглянул на брата. Силы небесные, неужели он подслушал их разговор? Но нет, это невозможно! Даже не взглянув на Фредерику, он приказал:
– Возвращайся домой.
– Прошу прощения? – растерялась она от неожиданности.
– Домой! Быстро! – рявкнул Трейхорн. – А здесь я разберусь сам.
Бентли бросил пиджак на землю:
– Какого черта ты отдаешь приказы моей жене?
Трейхорн уже засучивал рукава сорочки. Ситуация становилась угрожающей.
– Уходи сейчас же, Фредерика! – повторил он. – Не вынуждай выносить тебя на руках. Но, если потребуется, я это сделаю.
Бентли шагнул к брату и прорычал:
– Не смей, святой Кем! Она моя жена.
У Фредерики лопнуло терпение.
– А вот я так не думаю!
Бентли, прищурившись, взглянул на нее.
– Фредди!
Фредерика попыталась изобразить высокомерие, а не обиду:
– Нечего так меня называть! Две минуты назад ты практически отказался от меня! Так что лучше перестань называть меня женой!
Развернувшись и дрожа от обиды и гнева, она выскочила вон.
Бентли смотрел, как она поднимается по тропинке, и не заметил, как его брат сбросил на пол жилет и как его кулак мелькнул в воздухе. В себя он пришел лишь после весьма увесистого удара в челюсть, когда отлетел назад, ощутимо ударившись спиной о церковную дверь. Пока он балансировал, стараясь не упасть, Кем схватил его за шиворот и удержал на ногах.
Бентли даже не потрудился поинтересоваться, за что – какая разница? – и, не раздумывая, с яростью ринулся в драку. Увернувшись от следующего удара кулаком, он быстро нашел слабое место противника. Видит бог, ему давно хотелось начистить кому-нибудь морду, и сейчас физиономия Кема как нельзя лучше подходила для этой цели. Он нанес ему мощный удар в нос, и тут же хлынула кровь.
– Ах ты никчемный негодяй! – взревел Кем, сплевывая кровь. – Я тебе покажу, как обижать ни в чем не повинных леди!
Бентли с трудом удалось уклониться от обрушившихся на него ударов.
– Я никого не трогал! – заорал он и в ответ нанес Кему запрещенный удар в живот.
Тот шлепнулся на задницу и, скрючившись, завалился на грязный пол.
Но Бентли слишком хорошо знал уловки брата, чтобы спешить отсчитывать десять секунд и признавать его поражение. Он не ошибся: Кем вскочил, прижимая кулак к животу, и коленом нанес ему точный удар в пах.
Бентли едва не задохнулся, но из-за дикой боли набросился на Кема с удвоенной силой, и таким натиском ему удалось заставить брата ретироваться к дальней стене. Кем не привык отступать, но Бентли имел более богатый опыт. Удар в солнечное сплетение – и Кем согнулся, схватившись за грудь. Бентли нанес ему еще удар, и тот прижался спиной к кузнечному горну.
Ангус никогда не упускал случая полюбоваться на хорошую драку, поэтому вернулся в кузницу. Не по возрасту проворный, старик вовремя успел убрать молот с того места, о которое стукнулась голова Кема.
Теперь старший брат оказался в полной власти младшего. Бентли наклонился над ним, не позволяя подняться, пока не почувствовал едкий запах паленых волос. Кем с ужасом оглянулся на раскаленный уголь в горне. Еще каких-нибудь шесть дюймов, и на нем вспыхнет сорочка.
Старый Ангус с отвращением бросил молот:
– Я бы на твоем месте не стал убивать своего кровного родственника, парень!
Но Кем и не думал сдаваться. Уже задыхаясь, он умудрился ударить Бентли коленом.